парламента, выступающих против войны с Россией?
привыкли говорить все, что хочется.
что хочется не только в Серале, но даже кричат на улицах...
Новороссийском), в Стамбуле снова бунтовала чернь, требуя от Сераля ре-
шительных побед над флотом Ушак-паши. Но было очень трудно доказать
что-либо всем этим торговцам табаком и рахат-лукумом, содержателям об-
щественных бань и домов терпимости, лодочникам и нищим, разбойникам и
лавочникам...
проснется на дне Черного моря!
пудан-паша созвал эскадры из Алжира, Туниса и Марокко; пиратские кораб-
ли, наводящие ужас на всю Европу, теперь собрались воедино на водах Бос-
фора. В один из дней улицы Стамбула огласились грохотом духовых оркест-
ров - в окружении мулл и дервишей к вратам Блаженства двинулась торжест-
венная процессия. Муллы кричали:
ра, любимый крокодил нашего падишаха!
рую и отворил перед султаном:
в неверии, и будет он лизать следы ног наших...
кофеен слышалось ленивое звяканье кувшинов и чашек. Была очень душная
августовская ночь, когда Селим III пробудился от выстрелов с Босфора.
щи. Он тонул! В темноте было не разглядеть, что с ним случилось, но
вскоре в Топ-Капу доставили паланкин, в котором лежал израненный Са-
ид-Али; носильщики опустили паланкин на землю, падишах велел разжечь фа-
келы.
знаю, где флот. Корабли раскидало по морю от Калиакрии до берегов Леван-
та... Флота не стало!
вясь внезапно, вдруг ворвался в промежуток между нашим флотом и берегом,
сразу же отняв у нас весь ветер! И от самой Калиакрии он, прахоподобный,
гнал нас по ветру в открытое море, нещадно избивая наши корабли...
деть ты, и я велю утром таскать тебя в этой клетке по улицам, чтобы каж-
дый нищий мог в тебя плюнуть...
сы, и тебе остается одно - как можно скорее слать к нему послов, чтобы
заключить мир...
здесь его навестила племянница Александра Браницкая, которая, узнав о
болезни дядюшки, срочно приехала в Яссы.
говоры о мире, начатые в Галаце князем Репниным.
Селима напугал; со всех мест подтверждаются вести о разграблении Мекки
арабами... я здорова, у нас доныне теплые и прекрасные дни". Благодатная
осень пленяла взоры и в цветущей Молдавии; лежа под тулупом, Потемкин
наблюдал в окно, как тяжелеют виноградные кисти, как играют котятки с
кошкою, а по воздуху летят светлые жемчужные нити паутины. От лекарств,
подносимых врачами, он отказывался.
бенка. В приемной его конака продолжалась прежняя жизнь: Сарти дирижиро-
вал симфоническим оркестром, в лисьих шубах потели молдаванские боярыни,
грызущие орехи, в кружевных кафтанах простужались на сквозняках фран-
цузские маркизы, ищущие его протекции, скучали турецкие паши, здесь же
крутились с утра до ночи католические прелаты, армянские патриархи, ев-
рейские раввины и православные архиереи. И каждому что-нибудь надо - от
него...
рывая глаза, он возвращал себя в прошлое, когда стелилась высокая трава
под животами степных кобылиц, мокрых от пота, истекающих молоком сытным.
- Пугу-пугу!
родственника Каховского - героя штурма Анапы:
армии. К лекарствам он испытывал отвращение, три дня ничего не ел,
только пил воду. Попов сообщал Екатерине: "Горестные его стенания сокру-
шали всех окружающих, 22-го Сентября Его Светлость соизволил принять
слабительное, а 23-го рвотное. Сегодня в полдень уснул часа четыре и,
проснувшись в поту, испытал облегчение". Консилиум врачей постановил:
давать хину!
наряды, он с большим знанием дела обсуждал дамские моды и прически... 2
октября Попов, встав на колени, умолял Потемкина принять хину, но свет-
лейший послал его подальше. А на следующий день, когда он еще спал,
штаб-доктор Санковский не мог нащупать на его руке пульса. "Его Свет-
лость, - докладывал Попов в Петербург, - не узнавал людей, руки и ноги
его были холодны как лед, цвет лица изменился".
гавани - без него. И прошагают в пыли скорые батальоны - без него. Без
него вырастут кипарисы таврические, в Алупке и Массандре созреет лоза
виноградная, им посаженная, забродит молодое вино, а выпьют его другие.
настойчиво хлопочут о подписании мира:
мои мучения; одно спасенье остается-оставить сей город, и я велел себя
везти к Николаеву. Не знаю, чго будет со мною..." Попов не решался пос-
тавить на этом точку.
лась за дядю: "верный и благодарный подданный".
начертал последние в жизни слова:
диване в экипаже, казаки запрыгнули в седла, выпрямили над собой длинные
пики. Головатый скомандовал:
вдруг стал просить у Попова репку.
удивляются крепости, с какою Его Светлость совершил переезд сей. Они
нашли у него пульс лучше, жаловался только, что очень устал". В избе ему
показалось душно, Потемкин стал разрывать "пузыри", заменявшие в доме
бедняков стекла. Браницкая унимала его горячность, он отвечал с гневом:
качало, вровень с нею мчались степные витязи - казаки славного Черно-
морского войска. Потемкин, безвольно отдаваясь тряске, часто спрашивал:
нельзя ли погонять лошадей? Николаев, далекий и призрачный, казался ему
пристанью спасения. Наконец он изнемог и сказал:
сите меня. Положите на землю.
Корнев Павел
Володихин Дмитрий
Роллинс Джеймс
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Ильин Андрей