Чтение 35–й страницы книги ~Фаворит (роман-хроника времен Екатерины I)~

ры, с глазами завидущими и руками загребущими. Молчание стало невыноси-
мо, и Екатерина его прервала. Из своего кошелька дала пять рублей
курьеру сенатскому:

- Сбегай, дружочек мой, до Академии научной, купи там в лавке книжной
атлас господина Кирилова... Чем же ныне занимается высокий Сенат? -
спросила затем построже.

- Апелляцией.

- О чем же?

Генерал-прокурор Глебов отвечал с усердием:

- Да жалуются мещане города Масальска, что скотинку им некуда из го-
рода на выпас гнать... Вот и чтим дело сие.

- А велико ли дело о выпасах в Масальске?

- На телеге привезли. Сорок лет бумагами обрастало.

Екатерину трудно было вывести из терпения:

- Надо полагать, не все же бумаги читаете?

Выяснилось, что читают все подряд - вслух!

- Дело ли это сенаторское? Впредь судить о каверзных материях
экстратно, дабы времени понапрасну не терять. А жителям Масальска пове-
леваю пустые выгоны за городом и нарезать.

Дело решено (телегу бумаг можно везти в архив).

Прибежал курьер, принес Российский атлас Кирилова.

- Писатели и литература, - изрекла Екатерина, - тоже ведь для чего-то
существуют. Дарю вашей милости генеральное толкование об империи нашей.
Пять рублей - не велики деньги, могли бы и сами истратиться, не такие уж
вы здесь бедные все... Кстати, а сколько в России живет людей ныне?

Помялись, но ответа не дали - по незнанию того.

- А великое государство не может без учета населения жить... Этак-то
устойчивых финансов у нас и не будет, ибо копейка от человека исходит, к
нему же она и возвращается. Как же мне, женщине слабой, государством уп-
равлять, ежели даже в Сенате не ведают, сколь душ у меня верноподданных?
- Спросила и сама же ответила: - Нужна ревизия населения!

Трубецкой сказал, что народ переписей не любит.

- Так ведь ревизия не пытка. Что ж тут любить или не любить? Запишут
каждого и отпустят с миром... Не понимаю!

Все соглашались, что перепись населения необходима.

- Но обойдется она государству, - вставил граф Александр Шувалов, -
не менее одного миллиона рублей. А где взять их?

Пришло время удивиться Екатерине:

- Отчего такая сумма гомерическая?

Глебов растолковал ей, что при известии о начале переписи население
начинает разбегаться - в страхе Божием!

- Уже было так, - добавил Ушаков, - целые волости снимались таборами,
с детками и скотинкою спасались за рубежи, на Дон и на Ветку, а госу-
дарство оттого еще больше безлюдело и нищало...

Выяснилось: для проведения ревизии сначала в провинции засылают ко-
манды воинские, которые силой удерживают людей на местах, а уж потом на-
езжают чиновники и начинают перепись.

- Очевидно, - догадалась Екатерина, - оттого и бежит народ, что ко-
манды воинские да чиновники умучивают людей поборами да побоями... Я бы
на их месте тоже бежала!

Внутри России было неспокойно ("Заводские и монастырские крестьяне, -
писала Екатерина, - почти все были в явном непослушании властей, и к ним
начинали присоединяться местами и помещичьи..."). Понапрасну волновать
народ ревизией она не хотела.

- Через публикации оповестить власть в губерниях и провинциях, дабы,
без посылки воинских команд и без разведения страхов напрасных, с каждой
деревни собрали в письменном виде о наличном числе жителей, реестры эти
слать в канцелярии воевод, воеводы - в губернские, а губернаторы - в Се-
нат, где вы, господа высокие сенаторы, общую калькуляцию для меня и вы-
ведите...

Вот как просто. И не надо миллион тратить, и войска на прежних квар-
тирах останутся, и лишнего ропота не будет. Она спросила:

- Хлеб на базарах дорог, а его за границу вывозят ли?

- Корабли иноземные плывут за хлебушком непрестанно.

- Basta! - сказала Екатерина. - Пока цены на хлеб внутри государства
не собьем, ни единого кулечка муки Европа проклятая от нас не увидит...
Такова воля моя!

Все грехи прошлого надо было на себя возложить. А наследство доста-
лось тяжелое: Россия взлетала на гребне кризисов - политического, финан-
сового, социального. Не было в обращении даже денег как таковых. Счита-
лось, что со времен царя "тишайшего" Алексея начеканено 100 миллионов,
но 40 миллионов ушли за рубежи, а другие 60 миллионов бесследно раство-
рились в житейском морс. Годовой доход России определяли в 16 миллионов,
а статс-контора одних только указов к выплате имела на 17 миллионов.
Иначе говоря, само же государство всюду было должно самому государству!

- Вот и живи как знаешь, - огорчилась Екатерина.

Сенаторы решили задобрить ее указом: "Принятием престола ея величест-
во излияла столь немало щедрот матерних... и оттого Сенат за рабскую по-
винность признавает ради славы бессмертной монумент ей сделать". Бецкой
предложил исполнить еще и живописную панораму из картин (наподобие тех,
в которых Рубенс восславил Марию Медичи). К созданию монумента привлекли
Ломоносова, он и составил проект памятника императрице.

Екатерина устроила Бецкому хорошую головомойку:

- Я не так уж глупа, чтобы самой себе памятники ставить. Займитесь
лучше делом. - Она поручила ему хлопоты по ее коронации в Москве. - Со-
ветую использовать талант актера Федора Волкова, от него буду ждать ис-
кусной символики, чтобы, отобразив пороки людские, не забыл показать и
достоинства гражданские...

Никита Иванович Панин испортил ей настроение поднесением проекта, в
коем живо описал власть "куртизанов и ласкателей", делающих из своего
положения кормушки для своих прихотей. Екатерина поняла, что автор про-
екта колотит ее, как женщину, по самому больному месту - по фаворитизму!
Хитрая, она сделала вид, что подобные упреки к ней не относятся. Панину
сказала:

- Вы умрете, если когда-нибудь поторопитесь. На этот раз вы тоже пос-
пешили, но, слава богу, остались живы и здоровы...

Ладно! В будущем, очевидно, предстоит прощать и не такое. Но как быть
с Глебовым? Интуиция не обманывала государыню, что генерал-прокурор им-
перии грешен... да, грешен, еще как грешен! Пока же беседовала с ним ми-
лостиво, как хозяйка с приказчиком.

- У меня голова кругом идет, стоит лишь коснуться финансов, коими на
Руси ведают сразу три учреждения... Скажи, Александр Иваныч, какие такие
шиши в Камер-коллегии пересчитывают?

- Доходные, - пояснил Глебов.

- А в статс-конторе?

- Расходы чтут.

- А что делает Ревизион-коллегия?

- Эта, аки Цербер, следит за двумя первыми, как бы они, ко грабежам
привычные, государственный интерес не обманули.

- Хороша система! - фыркнула Екатерина. - Когда три собаки грызутся,
так и то, наверное, наблюдать приятнее, нежели видеть устройство колле-
гий наших. Впредь одному делу в трех руках не бывать! - распорядилась
Екатерина. - Надобно полностью обновить все устарелое, дополнить недос-
тающее, а лишнее - уничтожить! Отчего же доход России только шестнадцать
миллионов? Не есть ли это число, взятое с потолка только затем, чтобы
неизвестное заменить известным?

Глебов сделал отвлеченное лицо мыслителя:

- Таков доход, государыня, уже много лет пишут.

- Пишут... а кто проверял подлинность этой суммы?

- Да никто! Ведь в Христа тоже верят люди, не проверяя - был ли такой
на свете? Вот и эти шестнадцать миллионов...

- Не богохульствуй, - отвечала Екатерина.

Курьер из Ропши доставил ей "слезницу" от мужа:

"ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО, я ищо прошу меня которой Ваше воле изполнал во всем
отпустит меня в чужие край стеми котори я Ваше Величество прежде просил
и надеюсь на великодушие что не оставите без пропитания. Верный - ПЕТР".

- Ума не приложу, что с ним делать! Самое лучшее, если бы он помер...
Естественно, как умирают все люди на свете. Понимаю тебя, Катенька, -
согласился Орлов.

Петр был еще жив, а Екатерина уже решила показать двору, что она жен-
щина свободная. На большом приеме во дворе, следуя к престолу, она пуб-
лично указала Нарышкину:

- Левушка, а где кресло для Григория Орлова?

Кресло для фаворита поставили подле трона...

Вечером он ужинал в узком кругу приближенных императрицы и с на-
хальством, ему присущим, при всех ляпнул:

- Мы тебя, матушка, возвели на престол, но ежели не угодна станешь, и
сковырнем с горушки за милую душу... Опыт у нас уже имеется - так дело
спроворим, что только покатишься!

У женщины достало терпения промолчать. Но такой хвастливой наглости
не стерпел гетман Кирилла Разумовский.

- Только попробуй! - сказал он Гришке. - Не пройдет, сударик, и не-
дельки, как мы распнем тебя на первом же заборе...

10. С ДЕРЖАВОЙ И СКИПЕТРОМ

Екатерина пригласила "овдовевшего" Шувалова:

- Иван Иваныч, а кто такой Авраам Шаме?

- Подлец, торговавший в Москве уксусом, потом был домашним учителем