Чтение 62–й страницы книги ~Фаворит (роман-хроника времен Екатерины I)~

- Однако, ваше величество, большие запасы леса сухого есть еще в Ад-
миралтействе казанском и под Мамадышем на складах.

- Вывозите оттуда! Экономия хороша, - добавила Екатерина, - но мелоч-
ное скаредство загубит любое здравое дело. Потому не бойтесь поощрять
радивых, выводите людей в чины, дабы горячность у всех возникала. А пока
флот строите, я адмиралов затрясу насмерть за то, что плавать, сукины
дети, совсем разучились. Стыдно сказать: флот русский к берегам прилип,
будто старая бабка к забору в день ветреный. Пора уже нам в океаны выхо-
дить...

Флот, флот, флот - нужен, насущен, необходим!

От офицеров флота требовали ныне не только знания дела морского, но и
нравов добрых, трезвого жития. Теперь во время корабельных трапез, пока
офицеры кушали, им вслух читали сочинения - исторические, географичес-
кие. Дворян стали завлекать службою на верфях: "корабельные мастеры ран-
ги имеют маеорские, производятся в сюрвайеры и в обер-сюрвайеры, из коих
последний чин уже есть бригадирский". На новых кораблях усиливали креп-
ление бимсов, палубы стелили из дуба, чтобы они выдерживали пальбу утя-
желенных пушечных калибров...

Прошка Курносов воткнул топор в бревно и, завидев начальника Адмирал-
тейства, забежал перед ним, проворно скинув шапчонку:

- Ваше превосходительство, не оставьте в милости своей. Дозвольте,
как обещали, в Англию на верфи Глазго отъехать.

- Сначала тебя, байстрюка, в Мамадыш татарский загоню...

Иностранные дипломаты пристально шпионили за романом императрицы с
Орловым, гадая между собою - какой катастрофой он завершится? Людовик XV
исправно читал депеши из Петербурга:

"Орлову недостает только звания императора... Его непринужденность в
обращении с императрицей поражает всех, он поставил себя выше правил
всякого этикета, позволяя по отношению к своей повелительнице такие чу-
довищные вольности, которых не могла бы допустить ни одна уважающая себя
женщина..."

Екатерина всегда перлюстрировала посольскую почту, и это письмо проч-
ла раньше французского короля. Если прочла она, значит, прочел и Никита
Панин, давно страдающий от неудовлетворенного желания - видеть Орловых
подальше от двора.

- Может, изъять из почты? - предложил он.

- Что это изменит? Отсылайте. Пусть все читают...

Панин осторожненько дал понять Екатерине, что пора бы уж властью мо-
наршей избавить себя от засилия орловского клана.

- Вы не знаете этих людей, как знаю их я! - И этой фразой Екатерина
открыто признала свой страх перед братьями.

Все эти годы, кривя душой, она выдумывала Григория Орлова таким, ка-
ким он никогда не был и не мог быть. Императрица старалась доказать всем
(и в первую очередь - Европе), что ее фаворит - не любовник, а главней-
ший помощник в государственных делах. Иностранным послам она рассказыва-
ла сущую ерунду:

- Поверьте, что граф Орлов - мой усердный Блэкстон, помогающий мне
разматывать клубки запутанных ниток...

А мадам Жоффрен она даже уверяла, что при чтении Монтескье фаворит
делал столь тонкие замечания, что все только ахали, диву даваясь. Между
тем Гришка по-прежнему любил кулачные драки, вольтижировку в манежах,
фехтованье на шпагах, поднятие непомерных тяжестей и забавы с дешевыми
грациями.

Недавно он заявился весь избитый, в крови.

- Кто тебя так? - перепугалась Екатерина.

- Да опять капитана Шванвича встретил. Выпили на радостях, поцелова-
лись, как водится, а потом... - Гришка вытер ладонью окровавленные губы.
- Надо же так - всю соску разбил!

Екатерина сказала, что в одном городе со Шванвичем ему не ужиться,
она сошлет его подальше - за леса дремучие.

- Хороший он человек, матушка, таких беречь надобно. Эвон, в Кронш-
тадте комендант требуется - Шванвича и назначь: матросы-то буяны, он их
по дюжине на каждую руку себе намотает...

Вызов иностранцев в Россию для освоения заволжских пустошей Екатерина
поручила Орлову, и фаворит неожиданно загорелся этим делом. Раскатывая
перед государыней карты, говорил:

- Гляди сама! От Саратова колонии дало потянутся, образуя кордоны на-
дежные для охраны городов от набегов орды киргизкайсацкой. Хорошо бы,
мыслю, поселения эти сомкнуть в степях с Новой Сербией - тогда эту стен-
ку не прошибешь! Ты мне, матушка, где-нибудь в степи памятник должна
поставить...

Конечно, нелегко покидать уютную Голландию или обжитую Швейцарию, но
несчастные и обездоленные европейцы все же отрывали себя от земли пращу-
ров. Регенсбург стал местом их сбора: сюда стекались толпы немцев, швей-
царцев, чехов, ельзасцев, богемцев и гессенцев. Их отправляли на кораб-
лях. Распевая псалмы, пешком шагали на Русь "моравские братья", гернгу-
теры и менониты.

Никто не ожидал столь мощного притока людей.

- Не совладать, хоть рогатки ставь! - докладывал Орлов. - Нс только
стариков, но даже умирающих на себе тащат...

Екатерина трезвой головой понимала: 8 шиллингов в сутки на каждого
колониста - приманка сладкая. Она нюхнула табачку:

- Не гнать же их обратно! Что ж, старики и больные вымрут скоро. Лю-
бой город всегда с кладбища начинается. - А для детей малых Россия ста-
нет уже отечеством...

По Волге, распустив паруса, струги спускались к Саратову; здесь их
встречал, как своих земляков, гигант Пиктэ.

- Вы обретете новое счастье! - вещал он. - Россия дарит вам такие
права, какие сами же русские были бы счастливы иметь для себя, но таких
прав они иметь не могут. Я достаточно пожил в России - здесь трудно
жить, но дышится легче, чем в Европе...

Глубокой осенью Орлов сообщил, что первые колонисты уже вышли на кал-
мыцкую речку Сарефа. Там, в духоте высоченных трав, возникали новые по-
селения - Берн, Клоран, Унтервальден, Люцерн. Моравские братья (чехи)
калмыцкую Сарефу переиначили в библейскую Сарепту; старый проповедник
воткнул в землю палку:

- Помните, как пророк Илия дошел до Сарепты и сказал сарептянке: "Во-
да в водоносе не оскудеет, сосуд елея не умалится". Вот тут, где воткнул
я палку, быть фонтану на площади...

Начинали от первой могилы в степи, от первого крика новорожденного.
Но строились сразу прочно, - в камне, и скоро на площадях поселений
взметнулись струи артезианских фонтанов... Европа хватилась поздно! Ты-
сячи работящих рук ушли из нее в Россию, газеты наполнились бранью по
адресу Екатерины и ее фаворита. Между тем Россия руками поселенцев осва-
ивала жирную целину, получая виноград, пшеницу, коноплю, горчицу, арбу-
зы, дыни, а сами колонии становились как бы пограничными кордонами...

Европа еще поворчала и затихла.

Временная тишина.

Богатства Орловых были уже баснословны, а недавно Екатерина одарила
фаворита мызой Гатчиной с окрестными селами Кипенью, Лигово и Ропшею.
Славный зодчий Антонио Ринальди сразу же начал возводить в Гатчине угрю-
мый охотничий замок, волшебным сном стремительно выраставший среди озер,
лесов и угодий. Здесь фаворит проделывал опыты по освобождению крепост-
ных от рабства, желая рабов превратить в полурабов - арендаторов его зе-
мель... Скоро он стал поговаривать, что Гатчину вообще подарит Руссо:

- Деньгами он, плакса, не берет, так, может, на природу нашу
польстится? А мне ведь не жалко... Пущай сидит на бережку с удочкой да
от комаров шляпой отмахивается.

Екатерина терпеть не могла Руссо, но сама водила пером фаворита, соб-
лазняя Гатчиной, "где воздух здоровый, вода чудесная, пригорки, окружаю-
щие озера, образуют уголки, приятные для прогулок, располагающие к меч-
тательности". Кажется, императрица вознамерилась сделать из Руссо поме-
щика, русского крепостника, чтобы затем подчинить его своей самодержав-
ной воле. А вскоре из Лейпцига возвратился младший брат Орловых - граф
Владимир, образованный человек, у которого кулаки для трактирных драк
уже не чесались. Екатерина долго беседовала с ним о нравах студенческих,
спрашивала, каково обучают в Лейпциге.

- Бестолково! Нигде я не слышал столь казуистических глупостей. Но
средь педантов немало и людей высокомыслящих...

На столе императрицы лежали списки пажей, в науках успевающих. Она
собиралась отправить их в Лейпциг. А на место гетмана Разумовского пре-
зидентом Академии сделала Владимира Орлова.

- Ране думали, что весь шум и треск в науке от буйства Ломоносова
происходит. Ныне же Ломоносова не стало, и все притихло, как в могиле, а
в тишине всегда воровать легче.

Орлов выразил недоумение.

- Не удивляйтесь, - продолжала Екатерина. - Если недавно из моей лич-
ной упряжки продали скакуна за десять рублей (хотя я за него уплатила
четыреста), то науку обокрасть легче, нежели конюшню. Я по описи акаде-
мической не раз книги нужные спрашивала - нету, говорят. Куда делись?
Стащили даже проект канала, соединяющего Москву с Петербургом. Карты по-
ходов к Америке, сделанные Берингом и Чириковым, найти какой год не мо-
гут. А я такого мнения, что лорды британские давно их скупили тайно, те-
перь Англия по нашим же картам в наши моря с пушками полезет. Как види-
те, граф, я призываю вас занять пост в карауле при арсенале мысли рос-
сийской...

Голенищев-Кутузов-Средний застал императрицу перед зеркалами, она яв-
но красовалась, набросив на плечи пушистые меха с удивительным под-
шерстком, отливающим серебром.

- Что за зверь такой? - подивился моряк.