торговали, - туркам было завидно видеть чужую добычу. Шило велел возвра-
щаться, но в дороге обратной повстанцы узнали, что после их ухода турки
накинулись, как воронье, на беззащитную Балту, начали кровавый грабеж
греков, армян и православных.
ворвались в турецкую Галту, там они никого не пожалели. На другой день
турки ответили им яростным нападением, тоже никого не жалея, но были от-
биты. Гайдамаки орали им через речку:
ное, турки разобрали свое добро, угостили казаков вином молдавским, а
гайдамаки дали хлебнуть хохлацкой горилки.
честь султана турецкого и он сейчас же поскачет в Константинополь, а там
маркиз Вержен поможет ему довести до ушей Мустафы III истину об уманских
и балтских событиях.
Ночью он вошел в камеру, накинул на шею спящего шелковую петлю и зада-
вил.
накрыл стол для калги-султана и его свиты. Русский кожаный поднос обло-
жили сухарями и копчеными окороками из конины, которые очень обрадовали
татар. Отдельно подали красную икру и вяленый изюм. Дипломат Франции
угостил калгу шампанским.
многолетнего безделья за счет ясырей - пленных. Россия никак не ожидала
нападения, когда в степные пределы вторглась неумолимая орда. Румянцев
из Глухова приказал срочно эвакуировать население степных хуторов, и
крымские татары врезались в безлюдное пространство, имея цель - Бахмут,
но на подходах к этому городу были перехвачены регулярными войсками, ко-
торые и уничтожили всех разбойников - поголовно, баш на баш!
на Харьков, а Румянцев из Глухова не разгадал их маршрута. Сельские жи-
тели прятались от татар в скирды сена, забивались с детьми в солому. Но
татары - народ опытный: они поджигали стога, обожженные люди выбегали,
гася на себе одежду, татары со смехом арканили их, как скотину. Дуя на
замерзшие пальцы, барон до Тотт наспех записывал впечатления от набега:
"Головы русских детей выглядывают из мешков. Дочь с матерью бегут за ло-
шадью татарина, привязанные к тулуке седла. Отец бежит подле сына на ар-
канах... Впереди нас ревут угоняемые волы и овцы. Все в удивительном
движении, и уже никогда не собьется с пути под бдительным оком татарина,
сразу же ставшего богачом..." Горящие стрелы вонзались в соломенные кры-
ши - огонь пожирал мазанки со свистом и таким чудовищным жаром, что мно-
гие татары тут же падали замертво, задохнувшись. Воздух был наполнен
плачем женщин и криками мужчин, пепел хрустел на зубах лошадей и на зу-
бах французского дипломата... О, как далек отсюда божественный Версаль!
лоняли толпы беззащитных людей, все уничтожая, все сжигая, дотла разори-
ли Новую Сербию, а ночью ретивый калга взмахом нагайки обвел курганы,
охваченные огнями пожаров:
университета, возглавил ополчение из студентов духовной семинарии. Бур-
саки тащили на брустверы пушки, их черные рясы трепали степные ветры. А
вокруг, насколько хватал глаз, сгорали деревни - враг рядом! Из окрест-
ностей Харькова разбойники угнали 20 000 человек, ни один из них уже не
вернулся. До татарского Перекопа дошла всего тысяча харьковчан - ос-
тальные пали в пути ("так как, - писал пастор Виганд, - татары - заста-
вили их все время пути от Харькова до Крыма бежать привязанными к их ло-
шадям").
сией не хотел, но зато хотела ее Франция!
же другие, будь они даже нищими на майданах, назывались гордо "османа-
ми". Европа уже сложилась из наций, как Дом отдельных кирпичей, и лишь
Турция никак не могла стать государством национальным, ибо "османов" бы-
ло мало, а их империя состояла из покоренных народов. Нигде (кроме, по-
жалуй, Анатолии и Румелии) турки не чувствовали себя дома - всюду они
были лишь оккупантами! Эта первая странность империи османов. А вот и
вторая: внутри империи деспотия уживалась с неким подобием демократии.
Был султан, но аристократов не было. Любой грязный янычар, уличный тор-
говец халвою или пленный раб-христианин мог достичь высоких постов в
стране. Но зато он мог лишиться головы по капризу султана, и это тоже
было в порядке вещей...
Порога Счастья, сами прахоподобные". Алексей Михайлович Обресков предуп-
реждал Петербург: "Начало всему в этой стране, как и основание ее, есть
оружие. Выпустя сабли из рук, османлисы уже не ведают, за что ухва-
титься, и бьются как жалкие рыбы на песке..." Русское посольство распо-
лагалось в Буюк-Дере; Обресков с женою любовались по ночам светом маяков
в Дарданеллах, а недалеко была греческая деревня Пиргос с водопроводами
времен Юстиниана, но после разгрома Византии турки ни разу их не чинили,
и потому для нужд посольства воду черпали из колодцев. На дворе четыр-
надцать лавров росли из одного могучего корня, образуя роскошный шатер
прохладной зелени, а под лаврами бил фонтанчик, здесь же вкопали скаме-
ечки для сиденья, где Обресков и обсуждал сегодня дела восточной торгов-
ли со своими секретарями... Их мирную беседу прервало неожиданное появ-
ление посольского кваса - служителя:
велел ей в доме укрыться, поцеловал нежно на прощание:
шли в ливреях служители и четыре драгоманафанариота. За ними шагали Об-
ресков и его свита. В приемной визиря было немало турок разного возраста
и положения, среди них посол увидел реис-эфенди и быстро перетолковал с
ним:
грубый и войны с вами жаждет, завтра и меня прогонят. А ваши гайдамаки
подрались с нами в пограничной Галте.
могут послужить даже украденные подковы с копыт сдохшего осла... Что де-
лать, Алеко, если маркиз Вержен стучит в барабан, а наш султан решил
стать мудрым "гази" - победителем!
ленной, да увеличит Аллах славу его, пожелал видеть прахоподобного посла
российских гяуров - эфенди Обрескова.
Обресков шагнул вперед, словно в бездонную пропасть.
тавки, как правило, следует смертная казнь. Надо иметь крепкие нервы,
чтобы занимать эту дьявольскую синекуру. Впрочем, к чести турецких визи-
рей, надо сказать, что они обладали нервами толще арканов: заведомо
зная, что ждет их в конце карьеры, они грабили так, будто надеялись про-
жить тысячу лет.
да посол начал традиционное приветствие, он сразу перебил его:
лисятниках. Женщину нельзя выпускать даже на улицу, а вы, русские, поме-
шались на бабах, коронуя их, когда вам вздумается, и вот результат... У
вас в Подолии тридцать тысяч солдат с артиллерией!
табурет (ибо сесть ему не предлагали), - то я в самых сильных выражениях
отпишу о ваших тревогах в Петербург.
пограничной Галте?
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий
Роллинс Джеймс
Распопов Дмитрий
Пехов Алексей
Акунин Борис