зарылся локтями в жесткую траву, но тут же вскочил в нетерпении. Мимо
несло кирасирскую лаву, машущую блеском клинков. Он кричал:
земли ловко запрыгнул в опустевшее седло, а лошадь, вся в горячке неук-
ротимого порыва, казалось, даже не заметила, что ею овладел другой всад-
ник, - вытянув морду, она мчалась дальше, и было так странно видеть, как
ее раздутые ноздри, словно насосы, ритмично втягивают в себя тонкие
струи порохового зловония... Только не думать! Вперед, надо вперед...
герь, где добра и денег видимо-невидимо. Наверное, Абды-паша надеялся,
что русские здесь и застрянут, накинувшись на пиастры, как мыши на кру-
пу. Но этого не случилось: под ногами кирасирских коней погибали драго-
ценные ковры и подушки, шкатулки с жемчугом, из кисетов сочилось серебро
султанских курушей. В горячке движения Потемкин подскакал к Репнину.
ро, словно никогда и не было их на берегу Ларги.
рий Александрович пошарил в саквах, желая сыскать краюху хлеба, - увы! А
его верная кобыла оставила свои кости на берегах Ларги, уже вписавшейся
в летопись новой российской славы. Опираясь на иззубренный палаш, Потем-
кин повел коня в поводу.
продвижение армии Румянцева с каждым шагом становилось опаснее: вклинив-
шись между двумя армиями, турки могли отрезать Румянцева от его коммуни-
каций и магазинов. Разбитые войска Абды-паши бежали в сторону Кагула,
усеивая свой путь носами и ушами, которые с большой ловкостью отрезали
им военные палачи - за трусость! Трофеи достались русским небывалые...
Из-за полога шатра зычно разносило рявкающий бас Румянцева:
лиль-бей, визирь великий надобен, тогда и войне конец...
мали, что визирь прямо с марша навалится на армию Румянцева. Но визирь у
Кагула и задержался... Румянцев, повстречав Потемкина, вдруг озлобленно
сказал, что отдаст его под суд:
ванским разъезжать, да вино в деревнях сыскивать? Будь такое дело при
Минихе, царствие ему небесное, так он не стал бы лясы точить, а сразу бы
задрал оглобли полковой фуры и повесил тебя на оглоблях за шею - вот и
болтайся там!
оргиевским, а вместо ордена ему оглобли с петлею сулят. Однако он не по-
лез на рожон, вежливо объясняя Румянцеву, что кавалерия после атаки едва
ноги таскает:
умеете, господа хорошие...
в обширный вагенбург, чтобы лишние грузы не сковывали маневренность ар-
мии.
торый взлетел на жеребце к подножию Траянова вала, подле него крутился
на лошади молодой и шустрый капитан Михаила Голенищев-Кутузов, отмахива-
ясь от жалящих слепней.
Безбородко: - Сколько Халиль привел войска?
мать-Россия: никак солдат нарожать вдоволь не может...
тивника. - Утром оставлю от них рожки да ножки...
Потемкину взять их для охраны вагенбурга.
бью турок, вы должны сберечь мне обозы. От вашей бдительности, сударь,
зависит все: быть армии или не быть.
шаете случая отличиться? Вы ведь знаете, каков я: смерти не страшусь,
хотя и от жизни не отказываюсь.
вали часовые, кони фыркали устало. Было неприятно тихо, но даже в тишине
угадывалось присутствие многотысячной орды татарских всадников, сторо-
живших огни русского вагенбурга, чтобы утром наброситься на него и, оп-
рокинув, вломиться в тылы румянцевской армии. Потемкин открыл флягу с
вином... Чу! - вытянулся он от костра, напрягаясь. В отдалении слышались
первые громы битвы при Кагуле. Потемкин видел молнии битвы и всей душой
понимал, что сейчас (увы, без него!) свершается там нечто такое, что ре-
шит многое - раз и навсегда!
суровейшем молчании - выстроились к баталии. Турки проснулись, с удиви-
тельной бодростью накинулись своей конницей. Но уже миновали времена Ми-
ниха, который создавал гигантское каре, еле ползущее со своими обозами,
пушками и стадами живности внутри его, - Румянцев, избавясь от вагенбур-
га, расчленил армию на несколько подвижных малых каре, ограждая их не
рогатками, а массированным огнем артиллерии, и пушки Мелиссино, встречая
этот день, день небывалой славы, прямо с колес (!) дали башибузукам жес-
токий отпор... Румянцев обернулся к штабу:
щины. Румянцев бросил резерв в эту лощину, дабы пресечь врагу пути к ре-
тираде. Бой охватил всю линию войск. Румянцеву доложили, что взято уже
девяносто орудий.
Под свирепым огнем, в двух каре, шагали полки - Бутырский, Муромский,
Астраханский и прочие (всего четыре тысячи штыков). Вдруг, будто из-под
земли, выросла перед ними десятитысячная толпа отборных янычар.
кие знамена перешли в руки янычар, а великое воинство великой России
спасалось постыдным бегством - под защиту соседних каре. Румянцев дернул
давно не бритой щекой.
ми. Румянцев вздыбил под собой жеребца, раскинул руки вширь: - Да посты-
дитесь, робяты... вы же ведь - русские!
а отца - к сыновьям своим. Вокруг него собирались разбитые, растоптан-
ные, изувеченные, посеченные саблями бутырцы, московцы, астраханцы и
прочие. Над ними возвышался сам Румянцев без парика - с открытою голо-
вой, кое-как обстриженной ножницами:
рядные фуры, отбитые турками у русских. Порох есть порох, и с ним не шу-
ти: фуры - одна за другой - взрывались, погребая янычарские толпы. Ха-
лиль-бею протянули подзорную трубу, но величавым жестом визирь отвел ее
от себя:
вся в крови, дивизия князя Репнина. Напрасно великий визирь пытался ос-
тановить бегущих.
гула, где сверкают молнии и грохочут громы...
Корнев Павел
Свержин Владимир
Белов Вольф
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Браун Дэн