Дарья ДОНЦОВА

ГАДЮКА В СИРОПЕ

Анонс

Везет же мне на приключения! Я - Евлампия Романова, неудавшаяся арфистка,
осталась на целый год одна. Все мои близкие уехали на год в США. Чтобы не
сойти с ума от безделья, я нанялась экономкой в семью маститого писателя
детективных романов Кондрата Разумова. Буквально через неделю его застрелил
собственный сынишка, играя с папой в войну. А вскоре арестовали жену
Кондрата Лену по подозрению в организации убийства. В вину Лены я не верила.
И моя жизнь снова превратилась в самый настоящий детектив...

ГЛАВА 1

Я проснулась от того, что луч света пробежался по лицу. Ну надо же,
забыла закрыть занавески, а окно моей спальни смотрит прямо на восток.
Интересно, который час? Ясно, что семи сорока еще нет, потому что именно без
двадцати восемь раздается омерзительный звон будильника, и приходится
вскакивать, чтобы разбудить своих. Домашние ненавидят рано вставать и
норовят поглубже зарыться в подушки, когда слышат крик: "Подъем!". Поэтому и
будильник поставлен на такое странное время - 7.40. Дети вычислили, что 7.45
- уже поздно, а 7.30 - слишком рано. Можно еще десять минут сладко
похрапеть.

Со вздохом я вытянула левую руку и принялась шарить на тумбочке,
нащупывая крохотный складной "Кассио", подарок Кирюши на Новый год. Но
вместо привычной полированной поверхности под пальцами была пустота, и я
открыла глаза.

Перед моим взглядом возник огромный бело-голубой шкаф с позолотой, обои,
смахивающие на шпалеры петергофских дворцов, и здоровенная фигура из мрамора
- тучная дама, держащая в жирной руке абажур, у ее целлюлитных ног
пристроилась крошечная каменная собачка...

Секунду я обалдело разглядывала этот "пейзаж", потом вспомнила вчерашние
события и села. Я не дома, более того - какое-то время проведу тут, в чужой
квартире. Впрочем, начну все по порядку.

Меня зовут Евлампия Романова, Евлампия Андреевна для тех, кто любит
обращаться по отчеству. Живу я вместе со своей подругой Катей, по странному
совпадению, носящей ту же фамилию. Мы не родственницы и не имеем никакого
отношения к царскому роду, просто очень близкие подруги. Родные сестры
частенько не ладят между собой, деля родительское внимание. Нам выяснять
отношения нет никакой причины.

Почему я, имея собственную квартиру и дачу, поселилась у Кати - особая
история, вспоминать ее нет никакой необходимости. Просто раньше, до встречи
с ней, я была замужем за богатым бизнесменом Михаилом и откликалась на имя
Ефросинья, данное мне родителями. Но в один прекрасный момент устоявшийся
уклад жизни рухнул. Михаил оказался уголовным преступником, убийцей, и
сейчас отбывает срок в зоне где-то в Коми, точно не знаю, мы развелись, и
никаких теплых чувств к бывшему супругу в моем сердце нет. Детей у меня
никогда не было, впрочем, работы тоже. Любящие родители с детства готовили
меня к артистической карьере. Я закончила сначала музыкальную школу, а потом
консерваторию по классу арфы. Крайне "нужный" инструмент в современном мире
- с ним даже не пойдешь подрабатывать лабухом в ресторан.

Ну представьте такую картину. Какой-нибудь кабак или ночной клуб, а на
сцене арфистка, вдохновенно нащипывающая жалобно стонущую арфу. Да
разъяренные посетители зашвыряют исполнительницу куриными костями и
столовыми приборами... Сборных концертов советских времен, когда на сцену
вперемешку выходили оперные и эстрадные певцы, чтецы, танцоры, теперь нет.
Малочисленные места в симфонических оркестрах давным-давно заняты,
оставалось лишь заниматься сольными выступлениями. Но господь не дал мне
таланта, отсыпав сверх всякой меры усидчивости и послушания. Играть на арфе
я выучилась лишь благодаря редкой трудоспособности. Правда, гениальный
Рихтер говорил: "Талант - это, конечно, хорошо, но у музыканта должен быть
железный зад". У меня он, наверное, был чугунный. Во всяком случае,
просиживала я за инструментом по шесть-восемь часов в день, но толку было
чуть. Освоив техническую сторону вопроса, я не сумела ни разу поймать
вдохновение. Пальцы автоматически перебирали струны, но душа в этом процессе
не участвовала. Контакта с залом не возникало, успеха я не имела и бросила
заниматься музицированием, выйдя замуж.

Кстати, родители дали мне имя Ефросинья, но, чтобы полностью порвать с
прошлым, я решила называться Евлампией. Честно говоря, новое прозвание
пришло на ум как-то сразу, может, следовало сначала подумать, рассудить и
стать Таней, Машей или Леной. Но сделанного не воротишь, и я теперь
вынуждена откликаться на... Лампу.

У Катюши я веду домашнее хозяйство: готовлю, убираю, стираю, воспитываю
ее младшего сына Кирюшу и периодически гашу скандалы, которые устраивает его
старший брат Сережка своей жене Юлечке. Еще в доме тучами роятся домашние
животные: собаки, кошки, хомяки... и не менее многочисленные гости и
родственники.

Многие женщины моментально бы заработали невроз, стоя день-деньской у
плиты, а вечер у мойки с грязной посудой. Но я счастлива и искренне считаю
мальчиков своими сыновьями. Да и занимаюсь ими больше, чем Катя, ей просто
некогда. Она великолепный хирург, вдохновенно оперирующая щитовидную железу.
Таких специалистов в России - раз, два и обчелся. Больные стоят к Романовой
в очередь, приезжают не только из бывших союзных республик, но и из
Германии, Франции, Италии. Хитрые иностранцы хорошо умеют считать деньги и
понимают: мадам Романова сделает операцию первоклассно, а по затратам выйдет
на порядок меньше, чем дома.

Катюша просто не способна отказать страждущим и порой проводит в день по
три операции, частенько оставаясь потом в отделении до ночи.

Так что, когда я пришла в их безалаберный дом, там ели пельмени, сосиски
и яичницу, а в качестве апофеоза кулинарии готовили в выходной суп "Кнорр".
Но только не подумайте, что Катюша ленива, ей просто некогда... Поэтому
хозяйство в этой семье стала вести я и распоряжаюсь всем - деньгами в первую
очередь. У меня есть такая большая серая тетрадка, где я пытаюсь планировать
траты. Ну, например. Приход - пять тысяч, расход - шесть. Как ни стараюсь,
концы не хотят сходиться. Чего я только не предпринимала - делила деньги на
кучки, каждую заворачивала в отдельную бумажку и писала сверху: "Еда с 7 по
14 февраля", "Питание с 15 по 22 февраля...". Но потом Кирюшка рвал брюки, у
Сережки портилось зажигание в машине, Юлечке требовались колготки, а собаки,
"удачно" наевшись отбросов у помойки, должны были пить "Левосульгин" по цене
двести рублей за три таблетки... Приходилось влезать в следующую неделю...

Поняв, что "кучкообразная" система не проходит, я применила "баночную".
Купюры разложила по стеклянным емкостям из-под кофе и запрятала в разные
места, наивно полагая, что, если процесс поиска денег затянется, они
окажутся целее... В результате две тысячи рублей испарились вместе с банкой.
Я перерыла шкафы, комод, диван, но так и не нашла столь надежно спрятанную
"захоронку".

Вся моя жизнь - борьба за уменьшение расходов и увеличение доходов. Но в
конце концов в этой битве я потерпела сокрушительную неудачу. Что только я
не придумывала: меняла рубли на доллары, немецкие марки, а один раз даже на
японские иены... но все равно через день-другой приходилось бежать вновь в
обменный пункт и совершать обратные операции. Все это очень напоминало
анекдот о голодных чукчах, которые вечером сеяли картошку, а утром ее
выкапывали, потому что очень кушать хотели.

Правда, пару раз мне самой удалось заработать, но наш бюджет строился не
на этих редких и случайных суммах. Впрочем, и Катюша, и Сережка, и Юлечка
пытались принести побольше, но... Именно желание заработать хорошие деньги и
привело к тому, что сейчас я тоскливо разглядываю чужую вульгарно дорого
обставленную комнату. Справедливости ради следует сказать, что у меня есть
большая дача и коллекция картин русских живописцев. И то, и другое осталось
в наследство от моих родителей. Но дачу в Алябьеве мы не собираемся
продавать, там так чудесно всем жить летом, а о том, чтобы отнести на
аукцион хоть одну из картин, не хочет слышать никто из моих домашних. Не мы
собирали, не нам и продавать, останется детям и внукам.

Вчера, в понедельник, Катерина улетела в Майами. Американцы пригласили ее
на год поработать в отделении, специализирующимся на операциях щитовидной
железы. Оклад предложили такой, что она вначале решила, будто факс просто
ошибся и припечатал лишние нули. Но телефонные разговоры развеяли ее
сомнения.

Кирюшка, естественно, отправился вместе с матерью. Катюша, не желавшая
расставаться с Сережкой и Юлей, поставила американцам условие: старшему сыну
двадцать пять лет, но он вместе с женой тоже едет в Майами. Главный врач
клиники настолько хотел заполучить классного специалиста, что моментально
согласился и даже нашел Сережке работу в дизайнерском агентстве. Наверное,
это оказалось непросто сделать, но принимающая сторона скорей всего привыкла
к капризам великих хирургов. Во всяком случае, когда Катерина заявила, что
собаки: мопсы Муля и Ада, стаффордширская терьерица Рейчел, - и кошки Клаус
и Семирамида тоже едут с ней, американцы не стали возражать, только
попросили оформить ветеринарные свидетельства.

В понедельник я, обливаясь слезами, обнимала их у стойки таможенного
контроля.

- Цирковые актеры? - поинтересовался пограничник, разглядывая клетки с
животными.

Потом пластмассовые клетки погрузили на тележку, и Кирюшка поехал на
паспортный контроль. Обернувшись, он крикнул:

- Лампушечка, любимая, не скучай, только год пройдет, это быстро.

Я покорно закивала головой: конечно, быстро. Кирюша показал пальцем на
свою курточку и хихикнул. Я вздохнула. В глубине кармана сидит строго
запрещенная к ввозу в Америку жаба Гертруда... Проводив их, я вернулась
домой и походила по пустым комнатам. Сердце тяжело сжалось - никто не вопил: