основном древние двух-трехэтажные дома, характерные для Москвы
девятнадцатого века. Когда-то они принадлежали купцам, традиционно
селившимся в этой местности, но в 20-е годы нашего столетия особняки
превратились в скопище коммунальных квартир, и дом номер десять не был
счастливым исключением. Красивая лестница с витыми чугунными перилами
привела меня к одиннадцатой квартире. Огромная обшарпанная темно-коричневая
деревянная дверь щетинилась двумя звонками. Я нашла табличку "Рюмочкина",
нажала три раза и стала ждать. Наконец где-то далеко загромыхало, дверь
распахнулась, на пороге возник старичок, похожий на гриб-боровик, -
маленький, кругленький, беленький, одетый в валенки, дубленую жилетку и
вытянутый синий свитер.
коридорам мы добрались до последней двери, расположенной в углу.
комнате, потолок которой терялся в небесах.
сидевшая за письменным столом, где гордо возвышался компьютер, - проходи,
проходи. Как Ванечка? А Кондрат здоров?
последних происшествий в семье Разумова. Она тем временем выудила очки,
нацепила их на нос и разочарованно сказала:
не набирали ли вы роман Разумова "Загон с гиенами"?
старинные серьги - розовые камеи в золотой причудливой оправе.
улягутся восторги. Ей-богу, называться Таней, Олей или Наташей намного
лучше, меня уже тошнит от восклицаний типа: "Ну надо же! И кто только дал
вам такое имя?" Ответить честно: "Сама придумала" - так не верят. А
объяснять всем подробно неохота.
рукописи Костика, вы ведь в курсе, что родители назвали его Константином?
Небось Костя рассказывал, что я его открыла как писателя? Нет? Садитесь,
садитесь.
пожилому человеку? Только вспоминать и хвастаться. "Старики так любят давать
добрые советы, потому что не способны подавать дурные примеры", - ехидничал
гениальный француз Ларошфуко. Но старушка должна проникнуться ко мне добрыми
чувствами, потому я всплеснула руками и ахнула:
слушатель, Леокадия Сергеевна завела шарманку.
мать и сын. Татьяна Михайловна работала билетершей в кинотеатре, а Кондрат
преподавал в школе русский язык и литературу.
домой, постучится ко мне и жалуется: "Ох, тетя Лека, убью когда-нибудь своих
оболтусов, сплошные идиоты, просто горе".
газеты "Боевое знамя". Один раз она посоветовала:
рассказик написать про милицию. А уж я расстараюсь, попрошу свое начальство,
чтобы опубликовали. Не боги горшки обжигают, глядишь, и корреспондентом
станешь, бросишь школу.
у него получился не рассказ, а маленькая повестушка об оперуполномоченном,
влюбившемся в преступницу.
стол к главному, а не осела в секретариате. Редактор благосклонно прочитал
повесть и велел кое-что поправить: убрать любовь милиционера к девке-шалаве,
расписать покрасочней трудовые будни сыщиков. Шел 1980 год, и в чести были
произведения, прославляющие людей в синих шинелях.
сделай, как велят, пока-то твое дело подневольное. Вот приобретешь имя,
тогда и капризничай. А пока - помалкивай да купи девкам из отдела конфет.
ноябре он держал в руках пахнущий свежей типографской краской номер "Боевого
знамени": К. Разумов. "След ветра", продолжение следует...
потом "Искатель", следом "Советская милиция"... Костя постепенно набирал
вес, но урок, преподанный тетей Лекой, запомнил крепко. С редактурой никогда
не ругался, правку вносил беспрекословно и без цветов и торта к дамам в
редакции не являлся.
издательство "Фила-Пресс". По счастливой случайности, одним из
"отцов-основателей" его был сын главного редактора "Боевого знамени". И
вновь Леокадия Сергеевна расстаралась, и Разумов принес в "Фила-Пресс"
книжонку. Издательство тогда размещалось в трех комнатушках и не имело
никакого веса, а у Кости была хоть маленькая, но известность. Так что
неизвестно, кому больше угодила тетя Лека...
Придумали и псевдоним, Костик превратился в Кондрата, и дело завертелось.
Еще как завертелось!
богатым... Похоронил мать, купил квартиру, женился, развелся, снова
женился... Но одно правило соблюдал строго - все его рукописи печатала
только тетя Лека. Он купил старушке новомодный компьютер и не соглашался ни
на какие уговоры типа: "Эта старая перечница еле работает. Да мы тебе
пришлем трех девочек, одна другой краше..."
ей мои вещи печатать, и только ей!"
прислушивается, - ответила Леокадия Сергеевна. - Потом книжки дарит с
автографами. Ну давайте.
"Загон с гиенами"?
есть. Как же иначе? У нас несколько раз казусы выходили. Небось и сейчас в
корзинку отправил?
научился на компьютере работать. Я, старуха, и то освоила, а он вечно
пугается... Вот что, детонька, открой ящичек, вон тот...
разноцветными дискетами.
Ванечке. Что-то они давно у меня не были...
Сергеевне о смерти Кондрата... просто не сумею. Пусть это сделает Лена,
когда выйдет из тюрьмы.
прижимая к груди сумочку. Лена, выйдет ли она из СИЗО? Скорей всего, нет,
если только я не найду настоящего убийцу. Не знаю, почему, но, несмотря на
все улики, я не верю в виновность Лены, это абсолютно не логично, но не
верю. Правда, пока я даже и не предполагаю, кому была выгодна смерть
Кондрата. Другим разведенным женам?
"Фила-Пресс"? Тоже нет, издательство потеряло популярнейшего автора,
приносившего отличный доход. Так кому?
на экране возникли слова "Загон с гиенами". Отлично, теперь нужно решить,
какой вариант отнести в издательство. В одной рукописи содержалось двести
сорок две страницы, в другой триста двенадцать. Может, отдать обе?
опубликуют оба варианта, значит, какой-то из них рабочий. А я никогда не
читала рукописи, только готовые книги, и мне было страшно интересно влезть в
"писательскую кухню".
шоколадных конфет, залезла в кровать, собираясь провести время с кайфом.
больший, состоящий из трехсот двенадцати страниц. Его близнеца положила
рядом и сверяла текст. Страницы до сороковой - ничего интересного. Но на