Чтение 48–й страницы книги ~Контрольный поцелуй~

пятидесятилетнего мужика с молодым парнем весьма и весьма трудно. Где же ты,
моя радость, свела знакомство с Котэ, а главное; зачем? Ну, сделай милость,
отвечай!

Я затравленно оглянулась по сторонам, неужели конец и придется
признаваться? И Александр Михайлович, и Кеша полны желания вывести меня на
чистую воду.

Помощь неожиданно пришла от Капы.

- Катастрофа! - закричала она, вбегая в комнату. - Энн проглотила пять
рублей.

- Ну и что? - спокойно отреагировал Аркашка. - Дай слабительное, утром
получишь бумажку или что от нее останется.

- Да не бумажку, а монету! - закричала со слезами на глазах Капитолина. -
Большую круглую серебряную российскую монету!

- В России не делают серебряные деньги, - машинально поправил наш
адвокат-зануда.

- Ты бесчеловечное существо, - продолжала паниковать Капа, - уж не знаю,
из чего у вас штампуют деньги, думаю, из такой же дряни, как наши центы, а
их переварить невозможно! Ребенок может погибнуть.

- Как она вообще получила пятирублевку? - спросил полковник.

- Взяла мой кошелек и стала играть.

- Разве можно давать такой малышке портмоне, - возмутился Аркадий. - Ты,
Капа, безответственная личность.

- Ой, да знаю я это, - отмахнулась американка. - Лучше скажите, что
делать?

- Очень просто, - раздался из коридора спокойный Машин голос, - надо
поехать в детскую больницу на Садовом кольце, они живо вынут. По телику
показывали, там магнитом действуют! - Господи, - засуетилась Капа, - скорей,
вдруг она задохнется!

- С чего бы это? - изумилась хорошо знакомая с анатомией Маруся. -
Пищевод и дыхательное горло - разные вещи. Дальше желудка не денется!

Я побежала в гараж. Маня схватила ревущую от страха Энн, Капа бросилась
за сумочкой. Отъезжая. от ворот, я в зеркальце увидела, что полковник и Кеша
вышли на крыльцо и мрачно смотрят вслед "Вольво". Ну да ладно, на сегодня
пронесло, а завтра, глядишь, все забудут про Джапаридзе.

В больнице мы оказались не одни. На потертых кушетках сидел мальчик лет
семи с мамой. Ножка ребенка засунута в узкую железную банку.

- В терминатора играл, - пояснила встревоженная мать, - туда впихнул, а
назад никак, а у вас что?

- Пять рублей проглотила, - пояснила Маня. Энн судорожно обнимала ее за
шею. Круглые глазки девочки от ужаса стали квадратными.

- Мы тоже глотали, чайную ложку, - обрадовалась мать.

- Зачем? - изумилась Маня.

- На спор! - неожиданно басом ответил мальчик. - Колян привязался в
столовой: слабо ложку проглотить. А я говорю: нет, а он опять: слабо, слабо,
ну я и съел. AМ - и нету! А училка шум подняла да еще двойку поставила!

- Ну ты и дурак! - восхитилась Маня. - А если бы Колян предложил вилку
сожрать, тогда как?

- А че! - не испугался мальчонка. - Если зубцами вверх, запросто пройдет,
люди вон шпаги и кинжалы глотают, в цирке сам видел, а ты - вилка! AМ - и
нету.

- Молчи уж, терминатор, - не выдержала мать и отвесила парнишке оплеуху.
- Тот тяжело вздохнул.

- Ложку как вынули? - спросила я.

- Прикиньте, как прикольно, - оживился "терминатор", - запихнули в рот
какой-то шланг и глотать велели. Противно до жути, а потом... раз - и все.
Оказывается, всякие приспособления есть особые.

Внимательно слушавшая рассказчика Энн неожиданно громко зарыдала. В ту же
минуту распахнулись двери сразу двух кабинетов, и мы гурьбой вошли в
довольно просторное помещение с кушеткой, письменным столом и железным
столиком, выкрашенным белой краской. Увидав разложенные шприцы, скальпели,
ланцеты и бог знает что еще, Энн завопила так оглушительно, что задрожали
стекла. Честно говоря, очень хорошо ее понимаю и не одобряю скверной
привычки врачей раскладывать повсюду свои жуткие орудия труда. И так
страшно, а тут еще перед носом всякие скальпели. Довольно молодой, но
какой-то помятый доктор равнодушно поглядел на бьющуюся в истерике Энн и
потребовал:

- Пусть мать успокоит ребенка.

Капа принялась обещать дочери за хорошее поведение золотые горы и
грузовики конфет. Как бы не так. Малышка визжала все громче и громче.

- Вот что, - четко сказал ей врач, - будешь вопить, велю положить тебя в
больницу и стану каждый час делать укол, а заткнешься - через полчаса дома
будешь, выбирай!

К нашему безграничному удивлению, Энн, вскрикнув в последний раз,
захлопнула рот.

- Надо же, она вас поняла! - удивилась я.

- Почему же нет? - ответил доктор. - Это только родители думают, что их
чадушки маленькие, на самом деле с ребенком лучше обращаться построже.
Прикрикнешь, и разом заткнется.

- Да вы просто варвар! - возмутилась экспансивная Маня. - Орать на
перепуганного полуторагодовалого ребенка! Что за свинство, даже ветеринарам
советуют не пугать животное на приеме, а ободрить его!

- Это ты мать ребенка? - поинтересовался врач, доставая какие-то бумаги.

- Нет, - оторопела Манюня, - мне только четырнадцать.

- Сейчас и в двенадцать рожают, - ухмыльнулся эскулап, - а раз не мать,
так помалкивай, пока из кабинета не выгнал.

Пораженные столь пещерным хамством, мы удрученно закрыли рты, и парень
смог наконец приступить к работе.

- Имя, фамилия, адрес, - потребовал он сурово.

- Энн Крутов, город Юм, штат Пенсильвания, - охотно сообщила Кала.

- Это где же? - изумился "Гиппократ".

- В Америке, - пояснила Манюня. Хирург положил ручку, оглядел нас с ног
до головы. На неприветливом лице засияла широкая улыбка.

- Так вы иностранцы!

- Да, - подтвердила я, - из США. Капа вытащила паспорт:

- Вот.

- Если не москвичи, то оказание помощи платное, - продолжал улыбаться
парень, - двести рублей в кассу, потом с квитанцией ко мне.

- А где касса? - растерялась Капа.

- Выйдите на улицу, седьмой корпус, третий этаж, только ночью все
закрыто.

- Но как же... - продолжала наивная американка, - что же делать?

- Это не я придумал, - усмехнулся доктор. Мне надоели пререкания, и я
вытащила сто долларов.

При виде купюры врач оживился чрезвычайно и сказал:

- Сейчас позову Виктора Павловича, он по таким делам спец.

Призванный коллега в мгновение ока достал из дрожащей от ужаса Энн
монетку и, бросив денежку в эмалированный лоток, ласково сообщил:

- Все, и бояться не стоило. Сразу повеселев, мы двинулись на выход. Но в
дверях Манюня притормозила и сердито проговорила:

- Слушайте, господа хирурги, пять рублей-то отдайте, все-таки деньги.

- Маня! - с укоризной сказала я, когда мы шли к машине. - Ну зачем тебе
монетка?

- Этому придурку и так довольно заплатили, - сурово отчеканила дочь, -
по-моему, он просто рвач. Скорую помощь всем оказывают бесплатно, нечего ему
еще и пять рублей дарить.

ГЛАВА 26

Утром я дождалась, пока Аркашка уедет на работу, и только тогда
спустилась к завтраку. Маруся умчалась в школу.

- Послушай, - сказала Капа, - надо получить у этих людей все документы на
девочек.

Я согласно кивнула головой:

- Прямо сейчас и поеду.

Дверь открыл сам хозяин - Пискунов Алексей Николаевич. Еще через пару
минут у меня оказались все необходимые справки, бумаги и метрики. Были
отданы и две истории болезни.

- Счастливого пути, - пожелал Пискунов, - желаем удачно добраться до
дому.

Я села в "Вольво" и закурила. Теперь надо пощупать Сергея Яковлевича
Савостина, то есть, простите, Славу Расторгуева. Но прежде следовало
провести предварительную работу

Сначала подрулила в центральный офис "Мосгорсправки" и совершенно
официально попросила сообщить адрес господина Расторгуева. Я не знала ни
отчества, ни года рождения, но пятьдесят долларов подвигли сотрудницу на
служебный подвиг, и через полчаса в моих руках оказались три справки с
адресами. Справедливо полагая, что Вячеслав Андреевич Расторгуев, 1917 года
рождения, староват, а Ростислав Михайлович, 1996 года, чрезвычайно молод, я
пришла к выводу, что мой клиент - Святослав Николаевич, 1949 года. Прописан
в проезде Стратонавтов.

Обнаружив по карте эту улицу на севере столицы, я в два счета доехала до
Тушина. Быстро нашла большой дом желтого цвета с подъездами во дворе.
Добралась до сто семьдесят девятой квартиры и позвонила. Зная, что Савостин
живет у своей любовницы в Оружейном переулке, совершенно не ожидала никого
увидеть, но дверь распахнула убогая бабка в стареньком халате и платке,
закрывавшем почти все лицо.

- Чего тебе, доченька? - прошамкала бабуля, Потеряла кого?

- Слава Расторгуев здесь живет? Я

- Тута, - подтвердила старушенция, - а ты ему кем приходишься, милая?

- Сестрой, - сообщила я, - вот, навестить приехала.