Чтение 12–й страницы книги ~Смерть и немного любви~

накладывая мужу в тарелку аппетитные куски мяса. - В конце концов, если
ваши чувства достаточно крепки, вы можете еще немного подождать. Пожени-
тесь через месяц.

Она не скрывала своего удовлетворения. Сегодня свадьба не состоялась,
а там, глядишь, Эля одумается. Не нужен ей, Тамиле, такой зять. И Элечке
такой муж не нужен. Поэтому как только в загсе возникла суматоха, она
сразу сделала все возможное, чтобы отговорить молодых регистрироваться.

- Как можно играть свадьбу рядом с покойницей! - возмущенно шептала
она мужу. - Пишта, поговори с Валерием как мужчина. Это знак судьбы,
Пишта, они не должны вступать в брак. Ты видишь, не только я - все про-
тив этого.

Иштван жалел дочку, но в глубине души был согласен с женой. Он ничего
не имел против Турбина, но и аргументы "за" у него не находились. В зяте
он хотел видеть помощника в делах, которого можно сделать компаньоном и
на которого можно положиться. А этот книжный червь будет работать в гос-
бюджетной организации, получать жалкие копейки и тратить на жизнь зара-
ботанные им, Иштваном Бартошем, капиталы.

Было и еще одно обстоятельство, не учитывать которое супруги Бартош
не могли. Все уже было готово к переезду на постоянное жительство в Ка-
лифорнию. Там налажено дело, найдены партнеры и достигнута договорен-
ность о том, что с 1 января следующего, 1996 года предприятие начнет
функционировать. Но без Эли они никуда не поедут, они ни за что не оста-
вят здесь свою девочку. А Эля, в свою очередь, не поедет без мужа. Тами-
ла и Иштван знали, что у Валерия старая больная мать, стало быть, либо
придется и ее тащить с собой, либо он никуда не поедет... Если не уда-
лось отговорить дочь от замужества с этим нищим аспирантом раньше, то
почти наверняка удастся сейчас. Надо только по-умному подойти к решению
вопроса.

- Я думаю, тебе сейчас лучше пойти домой, - сказала Тамила, обращаясь
к Турбину. - Эля расстроена, дай ей успокоиться.

- Мне кажется, я должен быть рядом с ней, - возразил Валерий, но не
очень уверенно. Он побаивался властной и жесткой Тамилы.

- Я лучше знаю свою девочку. Когда она плачет, никто не должен быть
рядом, ей от этого только хуже. Иди, Валерий, иди, завтра увидитесь. Ут-
ро вечера мудренее. Иди.

- Тамила Шалвовна, но кто-то же написал Эле это странное письмо.

- Да с чего ты взял, что оно было адресовано Эле? Оно с таким же ус-
пехом могло быть предназначено Иштвану или мне. Ты же понимаешь, Иштван
занимается бизнесом, у него есть конкуренты и даже недоброжелатели, что-
бы не сказать - враги.

Конверт не был подписан. Я больше чем уверена, что к Эле это не имеет
никакого отношения. Иди домой, Валерий, мы все устали, всем надо отдох-
нуть.

Она так явно выпроваживала жениха дочери, что Иштвану стало неловко.
Турбин молча пошел к двери, но во взгляде, который он напоследок кинул в
сторону Тамилы, была такая неприкрытая ненависть, что обоим супругам
стало не по себе.

Проводив гостя, они молча принялись убирать со стола оставшиеся нет-
ронутыми блюда.

- Ты действительно не знаешь, кто написал это письмо? - вдруг спросил
Иштван по-венгерски. Он не хотел, чтобы дочь случайно услышала их разго-
вор.

- Конечно, Пишта, понятия не имею, - ответила Тамила, тоже переходя
на родной язык мужа.

Однако ей не удалось скрыть от Иштвана торжествующую удовлетворенную
улыбку.

- Тебе не кажется все это странным? Письмо оказалось очень кстати, ты
не находишь?

- Все к лучшему, Пишта, поверь мне. Все к лучшему. Мы увезем Элечку в
Калифорнию и там найдем ей прекрасного мужа. Она способная и красивая
девочка, там она сможет сделать себе карьеру. Ну что ей этот философ?
Что мы с него будем иметь? Да еще с престарелой больной матерью...

- Тамила, ты жестока. Эля любит его. Ты, конечно, во всем права,
но...

- Ах, Пишта, оставь, ради Бога!

Тамила поставила в мойку стопку грязных тарелок, подошла к мужу и
тесно прижалась к нему, обняв за шею.

- Ну что эта дурочка может понимать в любви, а? Он - самец, высокока-
чественный самец, этого нельзя отрицать, но Эля этого не понимает. В ней
играет кровь, ей хочется лечь с ним в койку и не вставать по крайней ме-
ре месяц. А что потом, когда она накушается секса до оскомины? Сейчас,
когда им удается побыть в пустой квартире только один-два раза в неделю,
ей кажется, что слаще этого пирога ничего нет на свете. Но мы-то с тобой
знаем, что это не так. Правда, милый? Мы с тобой тоже через это прошли.
Подумай о том, какие неприятности нас с тобой ждут, если мы не сможем 1
января запустить производство. Акции уже продаются, и если все лопнет...

- Да, да, конечно, - согласился Бартош. - Мы не можем рисковать,
слишком многое поставлено на карту. Но, Тамми, дорогая, меня что-то тре-
вожит.

- Что же?

- У меня неприятное чувство, что это письмо оказалось уж очень кста-
ти. И несчастье, которое произошло в загсе, тоже.

Тамила отстранилась и настороженно посмотрела на мужа.

- Что ты хочешь этим сказать? Ты меня в чем-то подозреваешь? Ты дума-
ешь, это я написала письмо?

- Тамми...

- Негодяй! Да как у тебя язык повернулся! Ты еще скажи, что это я
застрелила эту несчастную девушку! Ты - чудовище, Иштван Бартош!

Она замахнулась, чтобы влепить мужу пощечину, но тот ловко уклонился,
перехватил ее руку и умелым движением завернул ей за спину. Тамила при-
кусила губу от боли, со злобой впившись глазами в серые глаза Иштвана,
но уже через несколько мгновений ее лицо смягчилось. Да, Тамила Бартош
была властной и жестокой дамой, но ее муж был по-настоящему "крутым".
Мягкость и интеллигентность полученного в семье западноевропейского вос-
питания служили лишь обманчивой оболочкой человека, прошедшего хорошую
школу российской приблатненной шпаны. В свое время именно это и подкупи-
ло Тамилу, которая совершенно потеряла голову от сдержанного рафиниро-
ванного красавца, который в постели вел себя грубо и разнузданно и расс-
казывал ей о своих чувствах и сексуальных ощущениях исключительно при
помощи нецензурных русских слов, произносимых с очаровательным мадьярс-
ким акцентом. И сейчас, стоя с заломленной назад рукой и глядя в холод-
ные глаза Иштвана, она поняла, что муж не только подозревает ее, но и
одобряет.

Внезапно что-то мелькнуло в его глазах, рука, только что железной
хваткой сжимавшая ее кисть, мгновенно переместилась на ее бедро. Иштван
резко притянул жену к себе, приблизил губы к ее уху и прошептал:

- Обними меня. На нас смотрит Эля.

Тамила обернулась. На пороге стояла дочь с опухшим от слез лицом и
растерянными глазами.

- Что у вас происходит? Ты так кричала, мама...

- Я разговаривала по телефону с твоей бабушкой Юдит, - тут же нашлась
Тамила, сообразившая, что дочь слышала венгерскую речь и все равно не
поняла ни слова. - Она звонила из Будапешта, было плохо слышно. Бабушка
хотела тебя поздравить, пришлось ей объяснить, что твой жених попал в
аварию и сломал ногу, так что свадьба откладывается.

Слезы снова заструились по щекам девушки. Она резко повернулась и
убежала в свою комнату.

Глава 4

Вчерашняя ссора оставила саднящий след, и с утра в воскресенье Настя
впервые почувствовала неприятный холодок, воцарившийся между ней и Чис-
тяковым. Они ссорились редко, за все двадцать лет знакомства не больше
пяти раз, один из которых пришелся как раз на день свадьбы. Отличное на-
чало семейной жизни.

Но как бы там ни было, к приходу Юры Короткова ситуацию надо было
сгладить любым способом. Настя выбрала самый простой путь.

- Лешик, - сказала она, допивая вторую чашку утреннего кофе и закури-
вая третью сигарету. - Прости меня, пожалуйста. Я вчера вела себя непра-
вильно. Я была не права. Прощаешь?

- Куда ж я денусь, - вздохнул Чистяков с видимым облегчением. Он, как
и Настя, не любил конфликтов, особенно на пустом месте. - Но ты все-таки
не забывай, пожалуйста: я все время помню, где ты работаешь, и все время
за тебя волнуюсь. Запомнишь?

- Куда ж я денусь, - передразнила она мужа и скорчила ему гримаску.
Конфликт был исчерпан.

Юра Коротков привез с собой толстый конверт с фотографиями. Антон
Шевцов действительно постарался: на фотографиях оказались запечатлены
все до единого люди, находившиеся в тот момент в помещении загса. Настя
разложила снимки на полу в комнате и взяла в руки составленный Коротко-
вым список людей. Женихи и невесты казались все на одно лицо, и пришлось
потратить немало усилий, чтобы на обороте каждого снимка указать имена
тех, кто на нем изображен. Они провозились почти три часа, когда оказа-
лось, что в списке ровно столько же имен, сколько людей на фотографиях.

- Не сходится, - тревожно сказала Настя. - Имен должно быть на одно
больше.

- Почему?

- Фотограф. Его не может быть на снимках, а в списке он есть. Значит,
если в списке пятьдесят четыре фамилии, то на фотографиях должно быть