Чтение 14–й страницы книги ~Ведется розыск~

тельно существующей и актуальной.

И все же при чем здесь охота? Общение с природой - это прекрасно и
для нравственного самоусовершенствования, и для понимания окружающего
мира, но зачем при этом обвешиваться двустволками и патронташами? Впро-
чем, задать такой вопрос может только человек, совершенно не знакомый с
психологией подростков и потому не представляющий, какую часть в сфере
их интересов занимает оружие. Ружье и природа были для нас неотъемлемыми
компонентами романтики. Кстати, тогда я собирался стать журналистом, а
не милиционером, и если бы мог представить, что десять лет спустя буду
выполнять в этих местах оперативное задание и что за поясом у меня будет
пистолет, в заднем кармане запасной магазин к нему, а на плече, для
конспирации в старой, замызганной сумке, - рация, мне бы все это предс-
тавилось чрезвычайно романтичным.

Но в разном возрасте романтику представляют по-разному, к тому же
есть взгляд на романтику снаружи, а есть изнутри, и когда глядишь изнут-
ри, то никакой романтики не видишь, а видишь только изнурительную и, как
правило, неблагодарную работу, которая приносит удовлетворение уже тог-
да, когда бывает завершена.

Сейчас я испытывал сильную жажду, усталость, саднила обгоревшая кожа,
пистолет натирал бок, и я посочувствовал Гусару, который из пижонства
выпросил у меня и надел на голое тело под рубашку плечевую кобуру. И в
мозгу периодически возникала картина, которую я предпочел бы забыть нав-
сегда - поляна, откуда мы начали свой путь. И еще роилось много разных
мыслей, не ко времени и не к месту, но у человека, к сожалению, нет
тумблера переключения рода работ, чтобы отсеивать то, что не является
необходимым в данный момент. С учетом всего этого нетрудно догадаться,
что ничего романтического в своем положении я не видел.

Желтая трава высушена настолько, что, кажется, трещит под ногами. Из-
редка прогалины открывают спекшуюся корку потрескавшейся земли. Ни дере-
ва, ни кустика. И ни души вокруг. Только далеко впереди - роща, которую
мы взяли в кольцо.

Я никогда не ходил на волков, но рассказов об этом наслышался изряд-
но. То, что мы сейчас делали, напоминало облавную охоту. Охота на людей?
Кощунственное, режущее слух и вызывающее немедленный внутренний протест
словосочетание. Любой газетчик шарахнется, как черт от ладана, если ему
предложить такое определение сути нашей работы. Хомо сапиенс привык иг-
рать словами, жонглировать ими, подбирать безобидные определения, чтобы
завуалировать то, что не хочется называть своими именами.

Охота на людей! Так, конечно, говорить не принято. А между тем наша
задача - выследить, изловить группу из нескольких человек и посадить их
за прочные железные решетки. Мы подготовлены и экипированы для этого:
умеем драться, чтобы сломить их сопротивление, снабжены наручниками -
заковывать их в сталь и даже оружием - стрелять, если возникнет такая
необходимость. Так чем же отличается сегодняшний поиск от процесса отло-
ва хищников для зоопарка?

Только тем, что наша дичь обладает сознанием, эмоциональностью, спо-
собностью мыслить и иными качествами, которые должны возвышать ее над
другими живыми существами, но в данном случае они трансформированы в ве-
роломство, хитрость, коварство, жестокость... И уже не возвышают, а де-
лают более изощренным и опасным хищником, чем самый свирепый дикий
зверь. Ведь лев или тигр могут задрать свою жертву, но не станут мучить
ее, глумиться и измываться. На такое, к сожалению, способен только чело-
век...

Хорошо, что хитроумный хомо сапиенс придумал спасительный ярлык
"преступник". Когда мы говорим, что ловим, сажаем в тюрьмы и стреляем в
преступников, это воспринимается как должное, ярлык маскирует суть, и
никто не вспоминает, что преступник тоже человек...

Вот и еще один аспект относительности восприятия. Но это уже сфера
философов и психологов. У нас другие задачи. До тех пор, пока существует
преступность и преступники, необходимы и люди, способные выслеживать,
задерживать и обезвреживать их. А раз они сами ставят себя вне закона,
выбирая положение обкладываемого зверя, наша "охота" не только безуслов-
но правомерна и объективно полезна, но и, несмотря на свою обнаженную
жестокость, глубоко моральна.

В нескольких сотнях метров показался человек, но он шел из зоны,
контролируемой Крыловым, и я не изменил маршрута. Больше я никого не
увидел до самой рощи.

Как все изменилось за эти годы! Будто разбросанная центробежной си-
лой, распалась наша компания. Хасан погиб в армии - какой-то несчастный
случай, мы так и не узнали подробностей. Остальные постепенно отошли
друг от друга. Мы переросли то общее, что нас соединяло. У каждого ока-
зались свои интересы и увлечения, свои цели и стремления, свой круг зна-
комств, дел, забот... И как следствие - у всех разные жизненные пути.
Осталось только дежурное "здравствуй, как дела?" при встрече. Чертовски
быстро бежит время...

Крылов уже был в условленном месте и выразительно посмотрел на часы:
пять минут опоздания. Я сел рядом на теплую землю, и мы стали ждать Гу-
сара.

Гусар

Мне не повезло дважды. Вначале я уперся в небольшое, но топкое болот-
це, и хотя старательно пытался обойти его, несколько раз все же увяз в
тине по щиколотку, так что теперь на ногах у меня были роскошные полуса-
пожки из засохшей грязи. Потом, чтобы наверстать упущенное время, решил
сократить путь и пошел по склону железнодорожной насыпи, идти вдоль кру-
тизны было неудобно, и в конце концов я подвернул ногу и упал, ободрав о
щебенку лицо и руки.

Только этого мне недоставало! Мало того, что я опаздывал к месту сбо-
ра, теперь мне предстояло явиться туда грязным и ободранным. Хорошенькое
начало! Дебют клоуна в заштатном цирке: "Впервые на манеже Юрий Гусаров!
Музыка, туш!"

Я готов был завыть от досады, но это ничего бы не изменило. Ладно,
делать нечего. До озера недалеко, там приведу себя в порядок. Принятое
решение успокаивает, и я зашагал бодрее. Приключения помогли ненадолго
отвлечься, но сейчас ужасающая картина, которая открылась передо мной на
мирной и приветливой полянке два часа назад, вновь встала перед глазами.
Я никак не мог прогнать ее, и хотя уже несколько раз бывал на местах
происшествий, почувствовал подступающую вновь волну дурноты. Что ни го-
вори, а это мой первый экзамен - первый поиск, первое серьезное дело.

Подойдя к озеру, я зашел в воду, смыл кровь с лица и рук, вымыл брю-
ки, носки и сандалеты. Это озеро я знал очень хорошо. Мы с пацанами при-
езжали сюда на трескучих мопедах, немилосердно загрязняющих атмосферу,
вытряхивающих все внутренности, но казавшихся нам самым лучшим средством
передвижения, и сразу же лезли в воду. Накупавшись, мы вновь обступали
мопеды, дававшие нам свободу передвижения, независимость от маршрутных
автобусов, создающие иллюзию самостоятельности. Нам нравилось возиться в
моторах, обсуждать проблему запчастей, занимать друг у друга масло или
бензин. От этого технического отрочества у меня осталась своеобразная
память - шрам на икре левой ноги - след раскаленного двигателя.

Однажды на развалинах сносимого дома мы нашли большую дубовую дверь и
не поленились перетащить ее за несколько километров к озеру, превратив в
мощный дредноут. Плавать на нем было интересно, хотя, как оказалось, не-
безопасно: однажды дверь перевернулась, и нас с Витькой Макухой спасло
то, что мы погрузились в воду, избежав сокрушительного удара, после ко-
торого, конечно, уже не выплыли бы. Я до сих пор помню свой ужас, когда,
выныривая, натолкнулся головой на какое-то препятствие, забился, захле-
бываясь, но вдруг оказался на поверхности и услышал испуганный, истошный
крик Витьки: "Гусь! Ты где, Гусь!" В детстве меня все сверстники звали
Гусем, может, потому, что так короче, а может оттого, что про гусаров в
то время мы знали мало. Нынешнее прозвище прилепилось уже в университе-
те.

В те далекие годы мы боялись милиционеров, особенно инспекторов ГАИ.
Они находили неполадки в наших транспортных средствах, всегда задавали
множество вопросов и немилосердно придиралась по любому поводу. Нам ка-
залось, что в этом и состоит вся их работа. Да и вообще, что это за ра-
бота - гулять в форме по улицам да делать замечания водителям! То ли де-
ло - отчаянные сыщики, про которых мы читали в книжках и смотрели в ки-
но! Расследование запутанных преступлений, погони, схватки, перестрелки.

Совсем другая жизнь - увлекательная, красивая, интересная... И уж,
конечно, в уголовном розыске служат необычные люди. Они, наверное, даже
устроены по-другому: им нипочем жестокие драки, они легко переносят сок-
рушительные удары, ножевые и огнестрельные ранения. Они всеведущи и
всезнающи. Словом, люди особого сорта...

И вот я без пяти минут инспектор розыска. А что изменилось во мне?
Как будто бы ничего...

Вымывшись, я пошел к роще и еще издали заметил наших. Они смотрели на
меня с нескрываемым интересом, Крылов не стал даже показывать на циферб-
лат часов, хотя и собирался это сделать.

- Хорош, - проговорил он. - Где же это ты сподобился?

- Вначале попал в болото, потом упал...

- Так ты и болото здесь нашел? Ты, брат, оказывается, настоящий сы-
щик! Ну а что с основным заданием? Или им было недосуг заняться?

- Никого не встретил.

- Ну ладно. - Крылов еще раз оглядел меня с головы до ног и неожидан-
но рассмеялся. - Везучий ты парень. Гусар!

- Это почему же? - Зная саркастический характер Крылова, я пригото-
вился к подвоху.

- Да потому, что, попадись ты на другой патруль в таком виде, задер-
жали бы тебя как подозрительную личность. Ссадины - следы борьбы, брюки
и обувь мокрые - замывал кровь. Все логично! - обратился он к Волошину.

- Логично, - кивнул тот. - Прославиться ты мог на всю жизнь. Это ка-