похлебки. Всем троим было лет по двадцать пять - двадцать семь.
возбужденно, что ли...
ворачиваясь, плавную дугу и лег на курс. Рыжий встал, похлопал себя по
карманам и стал озираться по сторонам, слегка подпрыгивая на месте, как
будто его подбрасывали невидимые взгляду пружины. Вот он уставился на
толстого пожилого мужчину с удочками, еще раз похлопал карманы и быстро
подошел: "Слышь, чувак, дай-ка закурить!"
выгреб добрую половину сигарет и, ничего не сказав, вернулся к дружкам.
Все трое закурили и стали по очереди рассказывать что-то, заливаясь вре-
мя от времени неестественным, визгливым смехом. Потом они начали во-
зиться, толкаться, громко хлопать друг друга ладонями по груди и спине,
в результате этой возни плосколицый упал на палубу, что вызвало новый
взрыв гогота.
ти себя, не обращая внимания на окружающих, как будто вокруг никого не
было, тем более что их поведение переходило границы приличия. По-моему,
уже следовало их приструнить, но Крылов сидел неподвижно, внимательно
наблюдая за этой компанией.
стал осматриваться и вдруг, радостно ухмыльнувшись, направился к двум
девушкам, сидевшим у левого борта. Девушки ему не очень обрадовались, но
его это не смутило, и он начал что-то говорить им, улыбаясь глупой и ка-
кой-то гадкой улыбкой. Девушки не обращали внимания, делая вид, что раз-
говаривают между собой, хотя думаю, что в этот момент им было не до раз-
говоров.
с его физиономии, и он сказал что-то резкое, от чего лица девушек зали-
лись краской. Одна из них сказала что-то в ответ, и рыжий, с перекошен-
ными от злобы губами, протянул руку и схватил ее поперек лица, как бы
собираясь сделать "смазь".
тий, я увидел уже, как он ударил рыжего по руке, и тоже направился туда.
рал: "Опять ты суешься! Хочешь пику в бок получить?!"
знаю его достаточно хорошо, но сейчас мне показалось, что передо мной
незнакомый человек, такой неожиданной была эта улыбка - нехорошая, жест-
кая и даже страшная, не сулившая ничего, кроме очень больших неприятнос-
тей. Даже мне сделалось не по себе от такого превращения и от этой улыб-
ки, но рыжий был, что говорится, "на взводе", разум и эмоции анестезиро-
ваны, и уже не смог остановиться.
сейчас вытащил ее, раздался четкий металлический щелчок, который был
воспринят моим обострившимся слухом, несмотря на тарахтенье движка, и из
поросшего рыжими волосами кулака выскочил блестящий хищный клинок, ско-
шенный "щучкой", чтобы ловчее входил в тело.
гов, которые отделяли меня от Крылова, и как только на сцене появился
нож, в уши ударил обычный для таких ситуаций истошный крик и добрые пол-
тора десятка человек вскочили с мест и рванулись от этого пугающего
предмета, загораживая мне путь, а сзади на крик бросились любопытные,
чтобы посмотреть, в чем дело, возникла давка, из которой я, как ни дер-
гался, путаясь в чьих-то телах, не мог выбраться, и, понимая, что не ус-
пею помочь, только смотрел, как на вмиг опустевшем пространстве, словно
на гладиаторской арене, застыли друг против друга мой товарищ Сашка Кры-
лов и рыжий подонок с оловянными, ничего не выражающими глазами, спутан-
ными, давно не мытыми космами, спадающими по лицу, и струйкой слюны, те-
кущей из идиотски полуоткрытого рта...
на поражение в этого находящегося на грани вменяемости человека с лицом,
превратившимся в маску убийцы, но ясно видно, что развязка произойдет
через секунду, пусть растянутую в нашем восприятии, но только одну се-
кунду, а для того чтобы вытащить пистолет, дослать патрон в ствол и
выстрелить, нужно не меньше пяти-десяти секунд - целая вечность. К тому
же стрелять в толпе - это большой риск, риск не для нас, а для посторон-
них, ни в чем не повинных людей, а значит - стрелять нельзя, рисковать
можно только собой.
в очень многих передрягах опер, который не боялся заходить в любое время
суток в любой притон, участвовал в рискованных задержаниях, в драках не
на жизнь, а на смерть, - отклонившись корпусом в сторону, встретил про-
тивника ногой в живот.
ное пространство гладиаторской арены, а с другой стороны из толпы вып-
рыгнул Гусар.
башку, открывая безволосую грудь, и нам с Гусаром делать было уже нече-
го, я только поднял оружие и, нажав кнопку, спрятал клинок в рукоятку.
Крылов перевел дух. Его шведка была прорезана по боку, лезвие чуть заде-
ло тело, оставив кровоточащий рубец, но он смотрел не на себя.
пытался запахнуть рубаху, чтобы не было видно свежих царапин на груди.
Взгляд у него стал другим, осмысленным и испуганным, кураж прошел, он
затравленно озирался, стараясь не встречаться ни с кем глазами.
по голове. - Так, значит, это ты, гад!
нув ничего не понимающих людей, прошли на корму. Плосколицый бросился в
воду сразу, а бровастый замешкался, и я схватил его за шиворот. Гусар
вскочил на борт, собираясь прыгать, так что пришлось удерживать и его:
"Зачем? Никуда он не денется", - и спросил у бровастого: "Кто это?" Он
не сразу понял, и я кивнул в сторону плывущего: "Имя, фамилия, адрес?"
задержанный, и я, оставив его Гусару, пошел к капитану, чтобы объяснить
происшедшее и связаться с райотделом.
книжные изображения поединков работника милиции с преступником. Схватка
Крылова с рыжим была очень короткой, совершенно незрелищной, без эффект-
ных бросков и приемов самбо, и страшной, потому что в ней наш товарищ
по-настоящему рисковал жизнью. Впрочем, в самый момент опасности степень
риска не осознается, а если и осознается, то без достаточно реальной
"примерки" к себе, так уж устроен человек, защитные механизмы оберегают
психику в критический момент. Я знал это по себе, так было в детстве,
когда я чуть не утонул на озере, так было и сегодня.
лубу, чтобы не попытались выпрыгнуть за борт, пережитое напряжение стало
проявляться: у меня дрожали руки, а некурящий Крылов попросил у кого-то
сигарету, никак не мог прикурить, и потом, когда табак задымился, курить
не стал, а просто держал сигарету в зубах, отрешенно глядя перед собой,
и время от времени у него подергивалось левое веко.
утолить столь внезапно возникшую потребность, И я стал рассказывать
что-то Крылову, а он говорил что-то мне, мы болтали о каких-то совершен-
но пустых вещах, а потом прошло и это, остались только страшная уста-
лость и непреодолимое желание спать. И сквозь охватившую меня апатию
вдруг пробилась мысль: "Неужели мы действительно задержали их? ", и я
тихо спросил у Крылова: "Как вы думаете, это они?"
уверенность.
девушки, преодолевая сопротивление Крылова, пытались приложить к его ра-
не крохотный, пропитанный одеколоном кружевной платочек, а мужчины, не
зная, как проявить свою расположенность, все протягивали и засовывали
нам в карманы пачки сигарет, много пачек, сколько даже самому заядлому
курильщику не выкурить и за неделю. Катер подошел к пристани, и одновре-
менно к ней подъехали две желто-синие машины ПМГ и "Волга" начальника
уголовного розыска. В одной из машин сидел мокрый и жалкий Борзятников.
зультаты руководству, переговорил с коллегами, которые должны были зани-
маться задержанными, обратив их внимание на малозначительные детали, са-
ми по себе пока не играющие никакой роли, но позволяющие тактически пра-
вильно построить допрос, а потом разошлись.
надлежности к милицейскому братству, переступив порог строгих казенных
дверей, они погрузились в свой, чисто человеческий мир, с его личными и
семейными делами, житейскими заботами, и хотя служебные мысли нельзя бы-
ло запереть в сейф или сдать дежурному вместе с пистолетом, они отходили
на второй план.
редумал: жаль было терять выпавший свободный вечер, и он, замазав йодом
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Перумов Ник
Лукин Евгений