следующее..."
собой.
характера два человека, ранее мне неизвестных..."
ческого характера он не слишком отошел от истины: надо было определить,
что находится в тяжелом, с завинчивающейся крышкой контейнере - оружей-
ный уран или топливо для реакторов. Но как могли "выйти" на засекречен-
ного атомщика неизвестные ему люди? Не объяснять же органам безопаснос-
ти, что он уже давно "консультирует" и хорошо известен в определенных
кругах...
кумент будут в том случае, если его убьют, значит, он может не задумы-
ваться над объяснениями! Быстро напечатав все, что знал о тех людях:
возраст, приметы, имена (наверняка вымышленные), места встреч, он закон-
чил сакраментальной фразой: "В случае моей насильственной смерти прошу
винить этих лиц, безуспешно склонявших меня к измене Родине и отомстив-
ших за отказ".
между делом, сообщить о ее существовании.
несколько месяцев груз. К черту! Он сам по себе и не собирается ни на
кого работать. Тем более на другое государство. А ведь ясно, что с таки-
ми вопросами частные лица не обращаются. Из-за их спин торчат уши чуже-
земных спецслужб! Интересно, чьих? Американских? Вряд ли. У тех налажен-
ная атомная промышленность, и их агенты не станут покупать реакторную
отработку под видом урана-235. И немцы не станут этого делать, и францу-
зы, и англичане... Скорей Ближний Восток... Ирак? Хуссейн изо всех сил
рвется к бомбе, собирает у себя специалистов, но украсть проще, чем сде-
лать, поэтому они могут действовать по различным каналам... А через Ни-
колая там хорошо знают, кто такой Сливин. И внешность этого "Саши"...
Вначале он принял его за азербайджанца... Да, Ирак! А значит, подвел их
к нему не кто иной, как Игорь Бобренков... Вот тебе и тихоня! Правда,
целей они ему скорей всего не раскрывали, он мог думать, что речь идет
об условиях выезда... Но тем не менее рассказал о "консультациях" и тем
дал возможность войти с ним в контакт...
стало. По мере того, как отпускали проблемы с теми людьми, все сильней
накатывали волны злой и бессильной ревности. Как решить эту проблему, он
не знал. Точнее, знал, но не умел. Если бы за ним стояли решительные, не
связанные в действиях люди... Взгляд пробегал по строчкам страховки и
зацепился за последнюю фразу. "В случае моей насильственной смерти прошу
винить этих лиц..." В мозгу словно что-то щелкнуло, мысли накладывались
одна на другую, выстраивая сложные логические комбинации, приводя доводы
за и против...
подсказывали ему единственно верное решение. Но выжигающая мозг ревность
и жующая внутренности тоска перевесили чашу здравомыслия. Душу дьяволу
продавали всегда не только и не столько за золото. Рукой, ставящей на
кабальном договоре подпись собственной кровью, водило неудовлетворенное
тщеславие, испепеляющая страсть или неутоленная месть. Золото, в конце
концов, служило всего лишь средством... И атомный конструктор Сливин, с
легкостью отказавшийся только что от десятков тысяч долларов, передумал,
когда появилась возможность добавить к деньгам всего одну услугу. Пустя-
ковую для тех людей. И неоценимую для него самого. Потому что избавление
от ощущения собственного бессилия, никчемности и ничтожности значило для
него больше, чем все деньги мира. Хотя слесарь Иванов, грузчик Петров и
сантехник Сидоров, как люди предельно конкретные, не склонные к самоко-
панию и рефлексиям, с ним бы, конечно, не согласились.
спроектированных Сливиным "изделий" толчками стала входить в его тело,
увеличивая рост, раздувая грудную клетку и накачивая силой мышцы. Он по-
чувствовал себя великаном, способным сотрясать землю и разрушать горы.
Страховка была порвана вначале на две, потом на четыре части, потом во-
обще на мелкие кусочки.
те с отвратительно шикарным автомобилем. Да, таково будет дополнительное
условие: вместе с автомобилем!
повторился и вновь оборвался на половине. Комнату наполнил низкий гул
адского гонга. В третий раз сигналы вызова шли, как и положено: один за
другим, не прерываясь. На стенах тут и там появлялись горящие кабалисти-
ческие знаки. После пятого звонка Сливин взял трубку.
сем не страшный. Но у Сливина выступил на лбу холодный пот и сердце за-
колотилось, будто стремясь вырваться наружу.
обстановку родного дома, как будто уезжал навсегда. Собственно, так и
было: вернуться сюда должен был совсем другой человек. На диване лежал
"моссберг". Хранить оружие на виду запрещено правилами, и Сливин, не
разряжая, спрятал его в шкаф. Хотя это тоже являлось нарушением инструк-
ции и он ощутил некоторый дискомфорт.
не ведет двойную игру. А может, слежка - плод его взбудораженного вооб-
ражения? Ехать по обледеневшей дороге не хотелось, но время поджимало, и
он решил рискнуть. Впрочем, судьба по-своему раскидывает карты и поправ-
ляет человеческие поступки. Замки замерзли, и он не смог попасть в са-
лон. Пришлось выйти на магистральный проспект и голосовать немногочис-
ленным частникам. Делал он это с неохотой, потому что не любил лишних
трат, хотя доходы последнего времени позволяли не отказывать себе в ма-
леньких удобствах.
ару с ювелирной точностью. Внутри сильно воняло застоявшимся табачным
дымом, угрюмый водитель, назвав цену, не проронил больше ни слова. Маши-
ну "водило", у Сливина мелькнула мысль, что если произойдет авария, то
все проблемы разрешатся сами собой. Но, видно, на роду ему было написано
не разбиться в автомобильной катастрофе, а стать предателем, и судьба
уверенно вела к конечной цели.
Манежной, проверяясь, как учили, прошел до "Националя". Хотя время было
несъемное, вдоль ряда припаркованных иномарок лениво прогуливались нес-
колько молодых девиц, прячущих лица от ветра за поднятыми воротниками
дубленок. Очевидно, они ждали окончания летучего совещания, проходившего
поблизости: компания угрюмых парней столпилась полукругом вокруг огром-
ного черного "Вольво" с двумя открытыми дверцами. Оттуда им говорили
что-то важное, потому что слушали все очень внимательно.
нервно обернулся. - Пойдемте к машине.
близкого родственника. Белая кожа, синие глаза, вздернутый нос - уж
он-то не был похож на араба. Что же заставляет его на них работать? Хотя
ответ Сливину известен: деньги или услуги. А может, и то и другое.
который тоже очень обрадовался консультанту. Машина рванула с места и
около часа колесила по улочкам и переулкам, причем посерьезневший "Дима"
очень внимательно смотрел по сторонам и назад. Наконец они въехали в ка-
кой-то двор, водитель остался на месте, а "Дима" увлек Сливина в дальний
угол, где имелся пролом в кирпичном заборе. Через несколько минут, уже в
четвертом или пятом дворе, он открыл обитую железом дверь, за которой
открылись уходящие в глубину каменные ступени.
в какое-то зловещее подземелье. Но, пройдя через несколько захламленных
комнат, напоминающих подсобки продовольственного магазина или склада,
они оказались в небольшом ресторанном зале со сводчатым потолком и раз-
вешанными на голых стенах мечами, щитами, кольчугами и другими атрибута-
ми средневековья. Из шести столиков накрыт был только один, и за ним си-
дел единственный посетитель - солидного вида мужчина лет сорока пяти с
густыми черными волосами, смуглым лицом, усиками-стрелочками и живыми
черными глазами. Увидев гостя, он исполнил обязательный ритуал широкой
улыбки и поднялся навстречу, протягивая по восточной манере сразу две
руки, которыми почтительно сжал вялую ладонь Сливина.
признаков акцента сказал он. - Меня зовут Ахмед. Просто Ахмед, отчества
у нас не употребляются.
будет ответственное лицо, а не второстепенные фигуры. Ахмед сразу дал
понять, что не собирается выдавать себя за гражданина США или европейс-
ких стран, и тем дезавуировал туманные намеки "Димы". Вести себя по-дру-
гому было бы просто глупо. Ведь мало-мальски сообразительному человеку
ясно, что официальным сотрудником специальной службы любого государства
может быть лишь представитель коренной национальности, и здесь внешность
служит демаскирующим фактором.
товарищу, сообщил Ахмед. - Раньше не могли выйти из посольства - сразу
же начиналась слежка. И уйти от нее было трудно... Впрочем, везде так. У
нас еще хуже...
Шилова Юлия
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Пехов Алексей
Березин Федор