казалось, очевиден. Какие-то шорохи, щелчки в эфире - тоже странные.
одному. Он устал адекватно реагировать.
забудешь номера моего телефона и моей... квартиры.
батарею догоревший до последнего предела окурок. Ему хотелось застрелиться.
Хорошо, что отобрали пистолет.
голову и, глядя в пол, сказал:
доме по Розы Люксембург лежит труп Заметалина. И его, и Есипенко якобы убил
Курлов. Опер с участковым выехали на место, там действительно труп. Хулио
сказал, чтоб ты ехал разбирался.
Валерии находится на той же улице.
троллейбусах.
расположиться на лестничной площадке и выставить посты выше и ниже этажом.
Труп Бориса Заметалина лежал здесь же, обсыхал. Метла распух неимоверно,
стянутая узлом удавка скрылась под складками кожи, свитер и рубашка лопнули,
обнажив огромный синий живот.
шлифовальщики мозаичных полов, ходил по квартире, осматривал комнаты, шкафы
и столы. Заметив Дениса, он оживился:
в скафандр.
мало, сразу потянуло на рвоту.
мятная.
по диагонали перечеркивал сорванный карниз; здесь же, в коричневатой
склизкой луже, валялись подушка и одеяло из спальни. Стекло в серванте
разбито, на обоях под выключателем темные потеки - возможно, кровь. На кухне
также царил разгром, кое-какая посуда переколочена, холодильник завалился
набок и упирается в обеденный стол. Следы борьбы налицо: значит, убийство.
Денис обратил внимание и на то, что раковина доверху наполнена грязными,
местами заплесневевшими тарелками, плита залита горелым маслом, на ней стоит
кастрюля с присохшей картофелиной, сваренной в мундире. Типичный холостяцкий
натюрморт. Значит, это и есть то место, где Метла скрывался последние дни?
и верб, стоял дом Валерии. Можно даже увидеть окно ее гостиной, плотно
зашторенное занавесками. Совсем рядом, подумал Денис. Так близко. И Метла
тоже мог видеть ее окно и встречать Валерию на улице. И если встречал, то
просто не мог не обратить на нее внимания - Денис был в этом уверен.
же так долго не поднимала трубку?
Идиотская фраза. Другой мужчина. Денис - тот, а этот - другой. Наверное, с
бородой и фиксами. Тот, другой, третий... Так говорят девицы в "Интуристе",
Валерия не похожа на них.
уйти. Куда? Она ведь больна. По крайней мере, так она сказала в школе.
Соврала? Зачем? Потому что у нее - другой мужчина? "Забудь номер моей
квартиры"...
Вот тут труба в пакете. С одной стороны кровь, с другой пальцы. Эксперты
сказали, что пальцы Курлова. Похоже, подтверждается про Есипенко: его как
раз трубой и разворотили. Если кровь совпадет, то других доказательств и не
надо...
трубил по телефону каждые десять минут - соскучился, наверное. Исстрадался.
Усох.
смотрела телевизор, на голове - тюрбан из полотенца. Она недавно приняла
душ, вначале вроде стеснялась, а потом поняла, что это глупо. Я ей еще и
спинку помыл... Потом смотрел, как она одевается. Она тоже любит закрытый
фасон, черные трусы и лифчики, как и Светка Бернадская - странноватый такой
полудетский фасон. Ничего, думаю, ей идет, наверное, да и что ей может не
идти, спрашивается?
вид, что ничего не слышит. Я видел, как она старается. А он трубил и трубил,
гнус этот. Каждые десять минут. Я давно бы отключил телефон, сам не знаю,
почему до сих пор не сделал этого. А может, и знаю. Просто никогда раньше не
думал, что такие дела могут доставить мне удовольствие.
что я вошел в ее жизнь и сижу рядом. Если захочу, она вообще пошлет его
подальше. "Петровский, ты гнус, пошел ты на..." Я не собираюсь бросать ее
после того, что было. Ясный перец! Но мне надо раскрутиться, выскочить из
того беличьего колеса, в которое меня загнали обстоятельства. Да нет, не
обстоятельства... Агеев и Петровский - вот как зовут эти "обстоятельства"!
из-за него. А сижу здесь из-за Петровского, потому что он крутит мое дело и
в любой момент может спустить на меня ментов. Скажет: "Фас!" - и сотни их, в
форме и в штатском, бросятся по моим следам. Где можно от них спрятаться?
Только здесь. Потому я здесь и сижу. И мне сейчас хорошо, честно. Хорошо
оттого, что два или три дня назад, когда я смотрел в чердачное окно и
мечтал, чтобы Валерия вышла из подъезда, только чтобы увидеть ее, ничего
больше - в это время они с Петровским, возможно, вместе мылись под душем,
целовались там, и он дотрагивался до нее, этот скот; а сейчас я сижу рядом с
ней в гостиной, вижу тюрбан из полотенца на ее голове, вижу розовые пятки и
маленькие пальцы на ее ногах - а Петровский ни хрена не видит, он трубит и
не может дотрубиться, потому что я не разрешаю ей поднимать трубку.
раз, изменяет душой при каждом его трубном зове, на который она не
откликается. Это совсем немного, но я за многим и не гонюсь.
так не успокоятся, пока провода на станции не перегорят.
стукач. Не смотри, что он худой и скромный, он еще четыре года назад пас
девчонок в "Интуристе", этих жаб, которые с турками и пакистанцами крутятся.
Он улыбался им, угощал токайским, затем снимал, раскладывал, скальпировал,
выворачивал наизнанку, проверял на верность Отчизне. А потом сдавал в
Комитет. Он мою однокурсницу, Цигулеву, тоже сдал - хоть она и стерва была
порядочная. Дрянь, одним словом, каких мало. Но Петровский к ней домой
приходил с цветами, скромно переминался с ноги на ногу, пузыри носом пускал.
Он такой.
закрытыми глазами перед телевизором сидит, плачет, - но ко мне не
поворачивается.
степени мне на все плевать, и сказал:
комнате туда-сюда.
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Буркатовский Сергей
Шилова Юлия
Панов Вадим