тяжеловес, олимпийский чемпион. Бывший. Огромный, страдающий одышкой человек
с оплывшими чертами деформированного лица и красными прожилками на носу.
от него никогда не пахло. Однажды он подошел к Володе, когда тот работал на
груше, понаблюдал некоторое время.
левой! Снова левой! Снова! Гм... - Тренер озадаченно покрутил головой. - Ты
равноценно работаешь в любой стойке и слева бьешь почти так же, как справа!
огорчаться.
чемпион. Но надо много работать...
надев "лапы", отводил его в сторону и отрабатывал технику ударов, нырков,
защит и связок.
снова. - Защита - это поражение. На удар надо отвечать ответным ударом,
только более сильным и точным. Чаще меняй стойку и бей с неожиданной руки.
Давай!
правую. Или, прижав подбородок к плечу, закрывался перчаткой и наносил
длинный прямой через атакующую руку.
монотонность, но Володя чувствовал, что она многое дает в спаррингах -
основном виде тренировок. Он стал пропускать меньше ударов, зато его крюки,
свинги и апперкоты все чаще достигали цели.
раздевалке пацаны жаловались:
тогда раз и навсегда он понял суть бокса, а может, и не только бокса:
нанести больше ударов и получить поменьше самому. Это и стало целью каждой
тренировки.
поединков, хлесткие шлепки сталкивающихся перчаток, глухие звуки пропущенных
ударов стали главным, школа, двор, семья - только заполняли перерывы между
тренировками.
глядя поверх старомодных круглых очков.
все, про каждый шаг, про Иогана... Я не вижу слежки, может, микрофоны
установили... Уехать куда-нибудь, что ли...
тебя есть способности, только светотени не удаются. Приходи ко мне домой, я
с тобой индивидуально позанимаюсь...
драку, - понизив голос, сообщает Саша Погодин. - А в Майском облаву
устроили, много ребят забрали...
принес и книжку про атлетическую гимнастику. Это подарок от меня.
соревнования выставляться...
не занимала много времени, но Володя не торопился: как раз в это время
приходили взрослые, несколько человек, каждый из которых тренировался по
собственной программе. Посторонние на такие тренировки не допускались, и
Володя специально затягивал время уборки, пристроившись со шваброй
где-нибудь в углу.
лысым парнем. Говорили, что в детстве пьяный отец запер его в темной каморке
и стал точить топор, пригрозив через час порубить на куски. Наверное, угроза
была вполне реальной: волосы с головы сына исчезли после этого навсегда.
такой невоспитанный или зазнался? Небось в артисты метишь? На зоне таких
"артистов" в петушатник загоняют! - Его сегодняшний напарник по спаррингу
Зуб открыто ненавидел Пастухова.
того, достоинства или недостатки были тому причиной. Если на улице
встречалась красивая, броская женщина, он презрительно кривился и протяжно
цедил сквозь зубы: "У, с-сука!", если видел пьяного, то долго шел следом и,
улучив подходящий момент, наносил нокаутирующий удар. Он не терпел
независимых суждений, прямых взглядов, модной отглаженной одежды - любого
отклонения от усредненных стандартов. Люто завидовал тем, кто больше
зарабатывал, был образованней и умнее или достиг более высоких результатов в
боксе.
немногословен. Спокойные глаза, правильные черты лица, уверенные манеры.
Лысый блестящий череп не портил его, а после того как по экранам прошел
американский вестерн "Великолепная семерка", с бритым наголо Юлом Бриннером
в главной роли, он вообще попал в модную струю. Публика его любила. Когда он
выходил на ринг, зал сначала шумно вздыхал общим весельем и сразу затихал,
вглядываясь, - и, конечно, абсолютное большинство болело именно за "лысого".
И даже в криках типа: "Подключай свою босую!" - была поддержка. Всего этого
было достаточно, чтобы стать для Зуба бельмом на глазу. К тому же Пастухов
однажды победил на областных соревнованиях, оставив Борисову только титул
чемпиона города.
уже кистью до головы Пастухова. - А то вдруг рикошетом кого-то ебнет...
блеснули. Через минуту начался спарринг. Напряжение, повисшее над рингом,
делало обычную тренировку похожей на ответственное соревнование, несколько
разминающихся боксеров, почувствовав это, прекратили разминку и стали
наблюдать за происходящим. Рывкин с Лапиным и Прошковым заперлись в
тренерской комнате, и противники были предоставлены сами себе. Чуть заметно
поклонившись, они бросились к центру ринга и сшиблись в самой настоящей
рукопашной схватке.
тренировках, а хлестко влипали в тела - утробное хаканье доказывало их силу.
Володя застыл в углу зала, забыв про швабру, - он был ошеломлен зрелищем
драки, перенесенной в спортивный зал. Ему казалось, что эта пара сбросила с
себя какое-то невидимое снаряжение, которым боксеры и так не особенно
отягощены, и вместе с этим исчезли все условности спортивного боя. Перчатки
мелькали, похожие на огромные, разбухшие до черноты кулаки.
равны по классу, и единственное, что сейчас могло сыграть важную роль - это
спортивная злость и воля к победе. Точнее, просто злость и воля.
людей биться до конца, до явной, ясной и всем понятной победы, когда один
боец лежит без сил и чувств, а второй потрясает вскинутыми кулаками над
распростертым телом.
Зуб отлетел к канатам, мазнул перчаткой по лицу, увидел кровь и по-звериному
зарычал. Каучуковая капа делала речь нечленораздельной, будто во рту была
каша или выбитые зубы, но смысл угадывался без труда:
перчаток.
лишенные мягких прокладок из конского волоса удары утратили мягкость и
сопровождались уже страшным, отчетливым костным звуком. У обоих сразу
хлынула кровь, которая разлеталась брызгами по всему залу.
расставленные наглые глаза, плоский, с вывороченными ноздрями нос и
выступающие вперед челюсти. Словно портрет питекантропа из учебника истории.
вмешиваться - все были словно парализованы необычностью зрелища,
запредельная ненависть окружила противников, втянув их в тот мир, куда никто
не решался вступить.
левой мгновенно измерялось расстояние, а правая ракетой вылетала вперед,
кулаки со зловещим хрустом сталкивались в воздухе. Сплетенные тела повисли
на канатах и вывалились за ринг, пошатываясь, приняли на миг вертикальное
положение, но сил стоять не было, и они, сцепившись, вновь рухнули на пол,
не прекращая остервенелого боя. Утробные стоны и животное рычание наполнило
зал, стягивающие кисти бинты пропитались кровью, локти вздымались и
опускались, как рычаги паровозного кривошипа.
мгновенно нащупал рукой швабру, дернул ее так сильно, что Володина голова
мотнулась назад. Но он вцепился в палку изо всех сил, намертво. Зуб что-то
страшно замычал внизу, сильно рванул - и Володя влетел в это месиво двух
окровавленных тел. Он почувствовал, как его горло передавили железные пальцы
Зуба, но швабру не отпускал. Сквозь собственный хрип он услышал крик Семена
Адамов Григорий
Конюшевский Владислав
Суворов Виктор
Василенко Иван
Самойлова Елена
Андреев Николай