разлетелись в стороны, шмякнулись на заплеваную кочковатую землю и замерли,
как набитые опилками чучела. Сердце Вольфа наполнилось восторгом. Он готов
был поцеловать спасителя в гладкую макушку.
растопыренными пальцами.
и представить не мог, что можно вот так, запросто ударить незнакомого
взрослого человека.
пристальный взгляд прищуренных глаз, может, чеканная боксерская формула,
"автоматом" включившая наработанный рефлекс, а может, все, вместе взятое,
сделали свое дело - Вольф резко шагнул вперед.
без возраста и индивидуальных примет: схемы, символы врагов, тряпичные
куклы... А этот имел и лицо, и возраст, и приметы.
грязные волосы, отвислые щеки, большой лягушачий рот... И не очень взрослый:
около двадцати - ровесник Пастухова... Светлые глаза навыкате - сейчас в них
плескался испуг, перед лицом большие руки с короткими пальцами и
окаймленными черным ногтями: будто хочет поймать брошенный мяч...
отвлекающий в лицо и добивающий в солнечное. Но делал на мешке, где роль
лица и диафрагмы выполняли белые кружки. "Не в живот и не в грудь, -
повторял Семен Григорьевич. - Точно в диафрагму, тогда стопроцентный
нокаут..."
отбросил их в разные стороны, прорвался и врезался в скулу, лязгнули зубы,
голова на миг запрокинулась, но это была только прелюдия. Бац! Правая попала
в нужную точку - из лягушачьего рта выскочил малиновый язык, раздался
утробный всхлип, обмякшее тело согнулось пополам, как перочинный нож, и
тяжело повалилось на семечную шелуху, спички и окурки.
труханул, то и без меня положил бы всех троих.
испачкано кровью.
получалось.
коже красные разводы - словно начавшие подсыхать струпья. Надо было вытирать
и их, но вторую руку оттягивал чемоданчик с инструментами - Генрих
растерянно перевел взгляд с Володи на Пастухова.
вызвать?
здесь не были и ничего не знаете. Что они хотели?
не так - на горло берут, а сейчас видишь - в кулаки...
начинающую шевелиться троицу, двинулся следом. Володя взял его под руку.
подтверждения у Пастухова, все еще испытывая к нему теплые чувства.
что тебе так хочется?
расквитаться! Или даже сегодня... Меня с вами не будет, ты трухаешь, отец
твой за себя постоять не может... Так почему бы вас не трогать?
съежился. Получалось, что он раскрыл Пастухову душу, а тот плюнул в нее. И
поделом, не тянись к чужим!
чуть что - по бороде! Тогда будут бояться, и никто не полезет! Понял? -
Пастухов опять хмыкнул. - Ладно, пока. Заходи ко мне в общагу, сорок вторая
комната. У меня "лапы" есть, принесешь перчатки - постукаем...
путей старшего и младшего Вольфов. Или себя от них с их неинтересными
проблемами.
- И лицо у него бандитское. Может, кажется, оттого что бритый...
чего-то испугался.
спросил отец.
дружбы не будет, он никогда не зайдет в общагу возле ипподрома, не станет
стучать на "лапах", не пойдет с ним гулять по Броду... Разве что перекинутся
парой слов на тренировке, поработают на мешке в четыре руки - не больше.
Дружить с Пастуховым Володя не хотел.
спустя.
с того памятного дня Борисов с дымящейся "беломориной" в презрительно
изогнутых губах и глубоко засунутыми в карманы руками. Вначале Володя решил,
что он пьян - курить в зале было строжайше запрещено, и на трезвую голову
никто бы на такое не отважился: все равно что на ринг нагадить.
человек десять - все в надвинутых на глаза кепках, с зажженными сигаретами и
вроде как со свернутыми трубочкой газетами в руках. В таких свертках, чтобы
не привлекать внимания, тиходонская шпана, отправляясь на разборки, носила
дубинки, заточенные напильники, обрезки труб, иногда даже обрезы...
совсем стихли. В привычную атмосферу боксерского зала вплетался табачный
дым, запах перегара, давно немытых тел и страх. Дым и перегар исходили от
пришельцев, а страх зарождался где-то внутри. Вторжение было столь
вызывающим и наглым, что Володя почувствовал себя совершенно незащищенным.
Тренеры закрылись с Роговым в своем закутке, до двери десяток шагов...
скалился, да Еремин угрюмо буравил Зуба прямым взглядом. На лицах остальных
застыли растерянность и испуг. Златков рассматривал перчатки, Табарин
поправлял шнуровку, Воеводин сосредоточенно массировал бицепс. Никто не
крикнул, не одернул наглецов, даже не выказал осуждения... Побледневший
Пастухов останавливал качающийся мешок.
умышленно гадил на ринг, бросая вызов всем, включая Рывкина. Иначе не посмел
бы зайти сюда, подождал бы на улице. "Под ДФК" - как говорят в подобных
случаях.
правой блестел кастет.
завалился на спину, гулко ударившись о дощатый пол. Носок давно не чищенного
ботинка с размаху въехал ему под ребра. Раз, второй, третий...
уставился на Зуба.
гориллу сутулый парень и, вытряхнув из газеты стальной прут, подскочил к
Филькову.
базар! Это ты деловой, что ли? Да я зону топтал, когда ты еще в штаны
ссался!
Володихин Дмитрий
Свержин Владимир
Корнев Павел
Лондон Джек
Акунин Борис
Прозоров Александр