бабушка, вооружившись книжкой "Твой пионерский праздник", изо всех сил
пыталась занять детишек шарадами, викторинами, веселыми эстафетами. Она
подвесила яблоки на ниточки к торшеру и призывала устроить конкурс, кто
быстрее объест их до огрызков, с завязанными за спиной руками. Она заранее
приготовила старые наволочки чтобы устроить бег в мешках по малогабаритной
квартире. Запас пионерских забав не иссякал.
лестничной площадке. Наконец Зинулина мама сжалилась над дочкой и ее
гостями, увела бабулю к соседке, смотреть по телевизору очередную серию
"Следствие ведут знатоки".
погашенном свете они покачивались под песенку Челентано, и оба молчали, оба
были как деревянные.
происходило в первый доисторический вечер их знакомства. Сердце билось. Ну
да, оно всегда бьется как часы, шестьдесят ударов в минуту. Но тогда, на дне
рождения Зинули Резниковой, оно тикало с такой скоростью, что если бы
отмеряло реальное время, то он успел за несколько часов, залпом, прожить лет
пятьдесят, а то и больше, стать взрослым, потом старым, потом умереть.
разболтанный голос итальянского певца и как накрыла его с головой внезапная
ледяная пустота, когда песенка кончилась и Ника выскользнула из его рук.
лестницу, чтобы не видеть, как она танцует с крепеньким черноволосым хлыщом
в оранжевых носках, которому она, разумеется, давно нравилась и который
потом нагло увязался ее провожать. Они шли втроем по мокрому вечернему
бульвару, и хлыщ-одноклассник все норовил взять украдкой Нику за руку, а
Никита болтал без умолку, стараясь втиснуться между ними. Накрапывал дождь,
желтоватый туман вставал дыбом под фонарями. У Ники с шеи соскользнула
шелковая дымчатая косынка, Никита поднял и оставшуюся часть пути теребил
прохладный шелк в руках.
побежал к троллейбусу. Никита сделал вид, что тоже уходит, обошел дом кругом
вернулся к подъезду, сел на мокрую лавочку. Ему надо было отдышаться. Он
понял пока только одно - что влюбился по уши в эту девочку и теперь не
сможет без нее жить. Все прошлые его влюбленности были детской ерундой. А
вот сейчас произошло нечто серьезное, окончательное и бесповоротное.
сутулому плечу, мол, ладно мальчик, такое с каждым случалось. Знаем, тоже
проходили. Этих Вероник в твоей будущей мужской жизни еще с десяток точно
наберется.
Никита даже не обиделся бы, не счел нужным возражать. Он искренне пожалел бы
слепого, глухого, бестолкового взрослого, который зря прожил свою несчастную
юность и ничего не понимает.
шелковая косынка. Он уткнулся лицом в холодную тонкую ткань. А потом кинулся
к автомату на углу, вытряхнул мелочь, нашел двушку и набрал номер Зинули
Резниковой. Зинуля совсем не удивилась, когда он потребовал срочно назвать
номер квартиры ее подруги Ники.
неприступная. Ей еще никто не нравился. К ней все время кто-то клеится, но
она...
дверь. Он плохо соображал, что делает. Единственным его желанием было
увидеть ее сейчас же, сию минуту, хотя расстались они только что. Он как
будто хотел удостовериться, что Ника не приснилась ему и не исчезла навсегда
за дверью подъезда.
доносились из квартиры, и не дел понять, что явился с шелковой косынкой и со
своей дикой детской влюбленностью совсем не вовремя.
Викторию с мужем в ресторан только для того, чтобы сообщить ей неприятную
новость. Раневскую будет играть другая актриса, и Виктории не надо
беспокоиться насчет пробы в роли.
не замечая присутствия мужа, высыпала на ладонь около двадцати таблеток
элениума, содержимое двух пачек, отправила в рот всю горсть, схватила чайник
и стала быстро хлебать холодную кипяченую воду прямо из носика, запивая
таблетки.
вызвать рвоту. Она сопротивлялась, они почти дрались, разбрызгивая розовую
от марганцовки воду. Несмотря на огромное количество выпитых успокоительных
таблеток, Виктория буйствовала, выкрикивала чудовищные ругательства. Именно
такую сцену застала Ника, вернувшись домой.
пороге стоял белобрысый длинный Никита Ракитин с шелковой косыночкой в руке.
Уйди, пожалуйста. У нас несчастье.
в комнату с тазом.
несчастье тебе приношу, ору на тебя, ты прости меня, я ужасная мать!
доносились всхлипы и крики.
свой таз! Зачем ты льешь в меня марганцовку? Зачем ты вызвал "Скорую"? Чтобы
меня увезли в психушку? Не хочу! Я все равно не буду жить! - визжал женский
голос.
что произошло. Конечно, не знал подоплеки, предыстории, но видел, как по
лицу Ники текут слезы, слышал, как дико, непристойно, орет в комнате, за
дверью, ее мать.
бабушка ее дважды откачивала без всякой "Скорой", желудок промывала. Я
помогал.
вламывался в чужие квартиры, в чужую жизнь. Но какое-то вовсе не детское
чутье подсказывало ему, что если он уйдет сейчас, то потом она не захочет
никогда его видеть. Он останется для нее чужим человеком, который случайно
оказался свидетелем тяжелой, стыдной сцены в ее семье и поспешил удалиться с
брезгливым равнодушием. Ей неприятно будет его видеть. Все рухнет, не
начавшись.
ее, то дальше все у них пойдет легко и естественно. За один вечер он
превратится для нее из чужого в своего. Ника поймет, что он сильный и
бесстрашный, что на него можно положиться.
пожилая докторша с чемоданчиком и молодой фельдшер, быстро, деловито прошли
в комнату. Ника кинулась за ними, но Никита удержал ее за руку.
невозможная брань, что даже Никите сделалось не по себе.
неожиданно прижалась щекой к его руке.
Обгоревшая спичка упала в щель между плитой и кухонным столом. Он
наклонился, чтобы поднять, и вдруг заметил несколько белых таблеток. Шесть
штук. На кухонном столе валялись две пустые картонки из-под элениума. Совсем
маленькие. В каждой могло уместиться не больше восьми таблеток.
таблетки и пустые пачки - считай. Как у тебя с арифметикой?
про итальянского режиссера, но не успела договорить. Из комнаты вышли врач,
фельдшер и дядя Володя.
спросила врач.
кухни, где сидели на лавке рядышком Ника и Никита. - Сколько им?
Четырнадцать-пятнадцать?
ее.
Каменистый Артем
Смоленский Вадим
Володихин Дмитрий
Василенко Иван
Черепнин Владимир
Юрьев Сергей