болтали, капитан вдруг заметил на столе старшего лейтенанта Вани Кашина
яркий "покет" с дурацкой картинкой на обложке. Зверская морда и голая баба с
петлей на шее. Взял в руки, взглянул на снимок автора. Ну конечно, вот
почему так знакомо лицо с паспортной фотографии.
возвращая книгу.
- Виктор Годунов. Понимаешь ты или нет?
шестидесятого года. А вы чего, товарищ капитан, думаете, инсценировка?
перевернул, стал разглядывать снимок автора, потом опять уставился на
обложку и громко, почти по складам, прочитал: Виктор Годунов. "Триумфатор".
Ну и чего?
Тебе книжка нравится?
читал.
Годунова. У метро на лотке были разложены "покеты" в ярких обложках.
Леонтьев всякий раз, купив очередной "покет" с детективом, пробежав глазами
первые три-четыре страницы, зарекался: больше никогда.
более всего напоминали кукол Барби и Кенов. Блондинки и брюнетки с ногами от
ушей, с огромной твердой грудью и застывшими намертво глазами. Широкоплечие
мужики с бицепсами вместо мозгов. Жертвы и убийцы, "братки" и милиционеры,
частные сыщики и злодеи мафиози - все это были совершенно одинаковые,
безликие существа, порождение огромного конвейера, штампующего бесконечную
холодную пластмассу.
умирают, прячутся, трахаются друг с другом, бегают, прыгают, как проливают
реки розовой водицы, липкой кукольной крови, было совершенно неинтересно.
жанра. Они производили не конвейерную, а штучную продукцию, вполне
добротное, качественное чтиво. Страницы не воняли паленой пластмассой и не
вредили здоровью, но все-таки оставались мертвым чтивом. А хотелось чего-то
живого.
привык много читать. С книгой он ел, ездил в транспорте, книгу прятал под
партой в школе. Даже в сортир он всегда отправлялся с книгой, чем вызывал
бурное негодование родственников. Эта дурная привычка сохранилась на многие
годы. Однако читать что попало он не мог.
шестидесятые, семидесятые - все было прочитано давным-давно. Хотелось
чего-то нового. А не было.
стандартый пестрый "покет". Роман назывался "Горлов тупик". На обложке был
нарисован хмурый бритоголовый ублюдок с автоматом. На втором плане томно
извивалась голая баба.
единственный, кого я могу читать.
пожалел об этом. Проглотил роман за две ночи. Сразу захотел купить еще.
выбор.
проглотил за пару ночей. Вскоре он узнал, что, в отличие от своих
коллег-детек-тивщиков, пишет Годунов мало. Всего три романа за полтора года,
а не десять-пятнадцать, как у других. Что ж, вполне понятно. Все правильно.
Писатель не машина.
потом взял и не спеша, с удовольствием, перечитал "Горлов тупик". Такое с
ним было впервые. Плохо склеенные странички "покета" рассыпались. Эти книжки
издавались как одноразовые. Ни издателям, ни даже самим авторам не приходило
в голову, что кто-то захочет перечитывать.
шестидесятого года рождения, который совершенно по-дурацки погиб в какой-то
гнилой конуре, причем попал в эту конуру наверняка не из-за своих творческих
странностей, а потому, что как-то очень нехорошо сложились у него жизненные
обстоятельства.
кого-то близкого, и чувство утраты не убывало. А потом к нему еще
примешалось чувство несправедливости. Он видел, как в метро люди читают
Годунова. И ему почему-то хотелось каждому сказать: ты понимаешь, что он
погиб? Ну вздохни хотя бы или - я не знаю - помяни его, когда представится
случай.
чему. Капитан злился на самого себя. Застряла в душе какая-то противная
болезненная заноза.
представился и спросил, есть ли возможность просмотреть статьи, в которых
содержались отзывы о творчестве Виктора Годунова.
голос. - Разве это не несчастный случай?
Ракитина Никиты Юрьевича наступила в результате несчастного случая,
признаков преступления нет, а потому нет оснований для возбуждения
уголовного дела.
издательства, у него есть все материалы.
результаты экспертизы по оружию и наркотикам, изъятым при обыске в квартире
гражданки Кудияровой.
автоматом, ни пистолетом ни разу не пользовались. Отпечатки стерты. Однако
на банке из-под растворимого кофе, в которой находилось сто грамм мощного
синтетического наркотика, отпечатки имелись, многочисленные и вполне
отчетливые. Они уже прошли через компьютер. По заключению эксперта, они были
идентичны отпечаткам некоего Сливко Антона Евгеньевича, 1962 года рождения,
судимого. В 1983-м Сливко был осужден на десять лет за преднамеренное
убийство без отягчающих обстоятельств.
усиленного режима, затем за примерное поведение был переведен в колонию
общего режима. В 1993-м освободился, проживал в деревне Поваровке Московской
области.
хочешь, а разыскивать этого Сливко надо. Должен он быть привлечен за оружие
и наркотики? Должен, само собой...
счету... Просто всегда кажется, что, если найдешь виноватого, сразу станет
легче. Как мне только в голову такое пришло, что виноватым может оказаться
Гриша? - Ника все стояла как вкопанная на перекрестке под моросящим дождем,
провожая взглядом высокую фигуру старухи в соломенной шляпе. - Почему на ней
шляпа и темные очки? День совсем серый, идет дождь... Почему мне в душу так
настырно лезет этот бред из злобной анонимки? Я не могу смириться, что
Никиты больше нет. Я не верю. Тогда зачем я ищу виноватого? Гриша хороший
человек... По большому счету он очень хороший человек. Он мой муж. Он отец
моего ребенка. Это похоже на предательство. Я не имею права..."
- Почему ты здесь стоишь? Почему в халате и в шлепанцах?
ей вслед и не могла оторвать взгляд от пустоты, иссеченной мелким дождем.
Слушай, с тобой все в порядке?
нормальным голосом, - зеленый джип. Ты не смотришь по сторонам, когда
перебегаешь дорогу. Ты могла бы дойти до перехода.
во двор.
подъезда, - жалко зверя... Ника, перестань.
что, показалось, этот джип меня сбил? Ты поэтому помчалась вниз в шлепанцах?
опасных местах, и не глядишь по сторонам.
Херберт Фрэнк
Самойлова Елена
Грабб Джеф
Витковский Евгений
Шилова Юлия
Афанасьев Роман