шестьдесят втором родился Антошка, слабенький, семимесячный. Людмила
обкладывала кроватку бутылками из-под водки, наполненными горячей водой. Для
недоношенного ребенка главное - температурный режим, постоянное тепло.
нравилось ухаживать за маленьким Антошкой. Он был смешной, ласковый. Именно
ей, Зое, он впервые улыбнулся. Ее имя, а не слово "мама" выговорил первым на
своем младенческом языке. При ней поднялся на кривые тонкие ножки и сделал
несколько робких неуклюжих шагов.
бездельник Женька был для нее главным человеком в мире. Ну как же без
мужика-то? А что пьет - все пьют. Поколачивает жену? Ну, это нормальное
дело. Бьет, значит, любит. Денег в дом совсем не приносит? Так разве в них
счастье?
Зоя свою старшую сестру.
по-старушечьи, - чтобы здоровеньки все, чтоб войны не было, чтоб к майским,
на следующий год, платье кримпленовое купить, розовое, с черным кантиком.
озере. Вода была еще холодная, Женьке ноги свело, он утонул. Людмила выла по
нему месяц, как волчица на луну. Потом успокоилась, стала жить потихоньку,
воспитывать Антошку по мере сил, копать огород, холить свою старую корову
Майку и мечтать о кримпленовом платье, розовом с черным кантиком.
медицинский институт. Поступила не сразу, только с третьей попытки. Два года
пришлось проработать медсестрой в больнице. Но уж когда поступила, первым
делом стала приглядывать для себя подходящего москвича. Это оказалось
трудной задачей.
дано, того не было. Высокая, полная, широкоплечая, с грубым тяжелым лицом,
бесцветными тусклыми волосами. Это ладно, замуж за москвичей и не такие
выходят. Однако обязательно должно быть что-то, не красота, так обаяние, не
ум, так хитрость.
вот ум и хитрость у нее, безусловно, были. И еще была крепкая хватка. Если
вдруг замечала она, что какой-нибудь москвич-сокурсник положил на нее глаз,
то вцеплялась в него намертво, готова была облизывать, обхаживать, пекла на
общежитской кухне пирожки и приносила, чтобы вкусно накормить, показать,
какая отличная из нее выйдет хозяйка. . Но стоило мальчику пригласить ее к
себе домой, познакомить с родителями - перспектива замужества с пропиской
сгорала без следа. Московские мамы и папы за версту чуяли таких хватких и
берегли от них сыновей, как от чумы.
и это бросалось в глаза, стоило ей переступить порог любого столичного
жилья.
спрашивала она, цепко оглядывая стены.
пахло от Зои Астаховой за версту, и чуткие носы московских мам и пап
улавливали сразу этот опасный аромат.
ее проблемы. Могла бы она, к примеру, воодушевленно поддержать разговор на
профессиональную тему, показать свою образованность, поспорить, и глядишь,
смягчились бы сердца каких-нибудь бдительных московских родителей. Но не
получалось. Обо всем, кроме квартирного вопроса, она говорила вяло и
неохотно. Только при упоминании квадратных метров у нее вспыхивали глаза,
оживлялось лицо.
после занятий, покупала себе у спекулянтов импортные вещи, косметику,
пыталась сбросить вес, пробовала разные диеты, гимнастику, стала брать в
институтской библиотеке книги и журналы о здоровом питании, о голодании, о
свежих овощных соках и родниковой воде.
пробовала на себе всякие оригинальные новые методики, умудрилась без ущерба
для здоровья, без слабости и головокружения, сбросить двенадцать килограммов
всего за месяц, похорошела, распрямила плечи, гордо подняла голову и вдруг
обнаружила, что сокурсники и преподаватели стали относится к ней значительно
лучше.
пропиской, она превратилась в человека, увлеченного серьезным делом. Исчезла
озабоченность, появился азарт исследователя. Она стала интересной
собеседницей даже для главных своих недругов - московских мам.
потребления жиров, белков и углеводов, сочетаемости и несочетаемости
продуктов. И нашлась, наконец, одна, которая решилась распахнуть перед Зоей
Астаховой дверь своей однокомнатной квартиры неподалеку от метро
"Сходненская".
болезненного ребенка именно о такой жене - крепкой, здоровой, без вредных
привычек, без всяких там интеллигентских претензий и капризов, попроще да
покрупней, чтоб дети получились здоровые, чтоб готовила полезную вкусную
пищу, содержала мужа в чистоте, холила его, маленького, морковку ему,
зайчику, терла и не забывала, чем она была в жизни и чем стала и кого за это
следует благодарить.
Маленький, ниже Зои на голову, лысый в двадцать четыре года, он шарил ночами
по крепкому Зоиному телу своими хилыми потными лапками, и на большее,
бедолага, не был способен. А в Зое, как на грех, проснулось то, о чем она
прежде не подозревала. Здоровое тело и здоровый дух требовали любви,
сильной, настоящей мужской ласки, а не беспомощной потной возни. От
желудочного кислого запаха изо рта маленького мужа Зою тошнило. Но на пути
ее опять встал проклятый квартирный вопрос. Она бы легко решила проблему с
мужской лаской, однако негде было. Не приводить же настоящего мужика в
однокомнатную, к мужу и свекрови, следуя старому анекдоту: смотри, идиот,
как это делается? А найти настоящего, сильного, да еще со свободной площадью
совсем не просто.
питания. Она уже чувствовала себя полноправной москвичкой, к тому же
отличным специалистом, впереди маячила кандидатская степень, научный
руководитель предложил ей попробовать себя в научно-популярной литературе и
написать книжку о здоровом питании.
совсем уж некстати. Зоя не любила вспоминать, как отвоевывала свои законные
квадратные метры, как разменивалась однокомнатная квартира на две комнаты в
коммуналках, как орала и строила козни зараза-свекровь.
метрах, пусть крошечных, но своих собственных. Последний решительный бой со
свекровью, переезд и ремонт не помешали ей закончить работу над книгой о
здоровом питании. В своем научно-популярном труде она смело использовала
опыт народной медицины, азы учения индийских йогов и тибетских монахов,
рассуждала о жестких методах закаливания, целую главу посвятила природной
косметике, уходу за кожей и волосами. По себе знала, об этом любой женщине
читать интересно.
нераспространенными предложениями, чтобы не путаться со всякими там
причастными и деепричастными оборотами. Иногда подпускала грубоватый крепкий
юморок, не скупилась на конкретные примеры из жизни.
Если бы не вмешательство Зоиного научного руководителя, в те допотопные
застойные годы ее смелый труд вряд ли мог увидеть свет.
медицинских журналах появились критические, недоброжелательные отзывы, а в
популярном журнале "Здоровье" была опубликована совершенно разгромная
статья.
нетрадиционных методах оздоровления, которые она предлагала в своей книге,
заговорили, заспорили. Появилось даже устойчивое определение: "Методика
Астаховой". Ее стали приглашать с лекциями в разные ДК, ей предложили
организовать группу и проводить занятия по оздоровлению.
и сидя за столом, напротив постаревшей до неприличия Людмилы.
французского джерси, которое привезла ей Зоя, оказалось мало. Людмила
перевалила за пятидесятый размер.
разглядывая подарок.
макарончики. Порода у меня такая. И к тому же все болею.
взрослое. Зоя впервые обратила внимание, что мальчик растет хорошенький,
даже красивый. Высокий, худенький, но не тощий. Плечи широкие, мужские.
Спину держит, не горбится по-обезьяньи, одет опрятно, даже с некоторым
щегольством, волосы не болтаются патлами, как у остальных деревенских
пацанов, а подстрижены и расчесаны на косой пробор. А главное, нет в нем
этой деревенской рыхлости, грубости. Тонкое лицо, городское, руки хорошие,
не лопаты, как у отца с матерью.
надо приезжать чаще, можно и к себе взять на каникулы".
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Андреев Николай
Максимов Альберт
Прозоров Александр