позвоню одной знакомой, она потомственная ворожея. С такими вещами не шутят.
Как ты себя чувствуешь? - Она внимательно посмотрела на Катю. - У тебя в
последнее время не было головной боли, слабости?
зря к этому так относишься. Не хочу тебя пугать, но это серьезно.
Неизвестно, сколько времени ты проспала на заговоренной подушке. Надо снять
сглаз.
ядерный реактор, не ртуть. Выкинуть и забыть. Если относиться к этому
серьезно, тогда правда можно заболеть.
спросила Маргоша.
мне, например, очень страшно.
щепки и прочее посоветовала до разговора со "специалисткой" не трогать,
сложить в мешочек и вынести на балкон.
вечером позвонила женщина с очень низким хриплым голосом, представилась
Беллой Юрьевной.
произошло. Деточка, это действительно серьезно. То, что вы нашли, необходимо
сжечь. Это старинная магия, смертельная порча. Щепки от гроба, свеча,
сгоревшая за упокой вашей души. Женщина, которая подошла к вам на улице,
скорее всего юродивая. Они иногда, обладают даром предвидения. Вы крещеная?
сдерживалась, чтобы не сказать резкость.
нападают темные силы.
только атеисты.
какой-то неизвестной Беллой Юрьевной в теософскую дискуссию и объяснять, что
всякие сглазы, порчи, гадания к настоящей вере отношения не имеют. Верующий
человек старается держаться от этой бесовщины подальше. И атеизм здесь ни
при чем, хотя он тоже по сути своей суеверие, то есть вера в пустоту, в
смерть. Но щепки, которые зашила в подушку какая-то сумасшедшая, вовсе не
повод, чтобы обсуждать эти сложные вопросы, тем более с гадалкой.
Белла Юрьевна.
и пакет с мистическими принадлежностями Катя вынесла во двор и бросила в
мусорный контейнер.
телефонной шептуньи.
нервировали, а про бомжиху и подушку Катя успела почти забыть. И вот теперь,
сидя ночью на кухне, она вдруг вспомнила, что во всей той глупой истории ее
по-настоящему насторожили две детали.
не пахло. Она вела себя как пьяная, но перегаром от нее не разило. Она
выглядела очень грязной, но не было вони мочи и немытого тела.
попрошайка ни за что не побрезговала бы милостынькой.
буфета банку вишневого джема и вазочку с печеньем.
- театральная была бомжиха.
перегаром, мочой, помойкой. Ты же знаешь, какое у меня обоняние... И деньги
она взяла бы непременно. Так что потусторонние силы ни при чем. Идиотский
маскарад. Глебу всегда нравились эксцентричные барышни, склонные к мистике.
Я для него была слишком трезвой и рассудительной. Ему не хватало чего-то
этакого, роковых метаний, сверхъестественных страстей. Вот и нарвался на
сумасшедшую.
премьеру, а потом все произошло... В общем, я убирала и запустила стиральную
машину.
когда Глеба убили, никакого чужого лифчика в кармане не было.
сегодня вымыть гриб.
в вузы, но смотрела не в книжку, а в маленькое круглое зеркальце, которое
стояло на раскрытой странице. Веко одного глаза было покрыто тонким слоем
бледно-салатовых теней, на втором веке она тщательно растушевывала тени
другого цвета, голубовато-бирюзового.
гостинице! - продолжала кричать из кухни Ирина Борисовна.
письменного стола бутылочку жидкого лосьона и не спеша ваткой стала стирать
бледно-салатовые тени. Нет, это не ее оттенок. Бирюзовый тон лучше.
несчастный мясо-молочный институт, - спокойно проговорила Маргоша и
аккуратно промокнула глаз косметической салфеткой, - а гриб я сейчас вымою,
не волнуйся. Ты, мамуля, главное, не волнуйся. Нервы береги.
походкой отправилась на кухню. Разношенные серо-коричневые тапки сваливались
с ног. Ситцевый халатик был совсем стареньким, ветхим. Его еще в восьмом
классе Маргоша сшила на уроке труда.
Ирина Борисовна. - Вся в отца! Семнадцать лет девке, ни копейки в дом не
приносит! Ни копейки! Косметику покупать, морду малевать - так на это у тебя
есть деньги, а матери дать - нет! Долго еще мне тебя, дармоедку, кормить?
занавески выцвели, стали совсем ветхими и бесцветными. Лук в молочных
картонках не прорастал, сразу гнил, и запах напоминал вокзальный сортир.
духами, пожить с ней несколько месяцев. Вернулся совсем бледный, похудевший,
в трикотажных тренировочных штанах вместо брюк, в войлочных чужих ботах
"прощай, молодость" вместо своих новых кожаных ботинок.
зарабатывать...
зарабатывал мало. Так и жили.
ладонью склизкое чудовище.
загаром. И блаженно, и страшно замерло сердце при мысли, как, вероятно,
крепка и смугла она вся под этим легким холстинковым платьем..." - прикрыв
глаза, читала наизусть Маргоша.
она готовила рассказ Бунина "Солнечный удар". В Школе-студии МХАТ все
кончилось на первом туре. Во ВГИК она не стала подавать документы. На
актерское отделение конкурс для девочек оказался чудовищным, сто семьдесят
человек на место. А вот в Щепкинское первый тур уже прошла, и вполне
успешно.
Гриб ненавидел Маргошу, и Маргоша отвечала ему взаимностью.
кричала Ирина Борисовна из комнаты, шваркая веником по вытертому ковру. - В
мясо-молочный пойдешь как миленькая! Ты слышишь? Хочешь жрать - пойдешь в
мясо-молочный!
исступленно задохнулись в поцелуе, что много лет вспоминали потом эту
минуту..." - повторяла Маргоша очень медленно, стараясь, чтобы голос звучал
глубоко и красиво.
раковины, дно откололось, гриб тяжело плюхнулся на пол, дернулся, как живой,
в желтой луже на линолеуме. Ирина Борисовна влетела в кухню:
Контровский Владимир
Лондон Джек
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс