Чтение 39–й страницы книги ~Образ врага~

стали дергать за одежду, один вцепился в Алисину сумку, другой ухватил
Максима за куртку.

- Шекель! Гив шекель!

Деннис оттолкнул арабчат, схватил за руки Максима и Алису и рванул
вперед. Им вслед неслись крики, улюлюканье, смех. И вдруг что-то больно
ударило Алису в спину. Боль чувствовалась даже сквозь теплую кожаную куртку
и толстый свитер.

- Пригнитесь! - крикнул Деннис. - Быстрее! Не оглядывайтесь!

Бежать по кривой, заставленной горшками, лотками и вешалками улочке было
трудно. Почти совсем стемнело. Сзади слышался мерный топот и уже не только
детские, но и взрослые мужские голоса. Судя по крикам, за ними бежало не
меньше десяти человек.

Алиса все-таки оглянулась. Их догоняла целая толпа подростков, еще один
камень ударил в спину. Они свернули за угол и оказались на точно такой же
улице. Ни одного полицейского, никаких туристов. И почти полная темнота.
Здесь почему-то не было электричества. Слабо мерцали огоньки свечей и
керосинок за окнами лавчонок, ярко, холодно светил месяц. Крики и топот
приближались.

- Мамочка, я боюсь, - крикнул Максим, - мама...

Кто-то схватил Алису за шиворот, у нее стали выдирать сумку, пытались
стянуть куртку, она почти ничего не видела в темноте.

- Максим, где ты? - она старалась перекричать множество голосов.

Толпа окружила их, превратилась в орущее многорукое чудовище, и нельзя
было понять, где Максим, где Деннис. Сумку с деньгами и документами давно
вырвали из рук, кто-то пытался разодрать "молнию" куртки. Алиса понимала,
что ее бьют, но боли не чувствовала. Она продолжала кричать, звать Максима,
закрывая лицо от ударов.

Вдруг совсем рядом кто-то страшно завизжал, потом - глухой удар о
булыжник. Опять визг и удар. Алиса наткнулась ногой на что-то мягкое. Потом
почувствовала, что ее перестали бить.

- Мама, я здесь!

Она кинулась на Максимкин крик, споткнулась, упала, но не на булыжник, а
на человека, который, скорчившись, лежал у ее ног, тут же вскочила,
разглядела в темноте силуэт сына.

- Где больно? Говори, где больно?! - Она стала быстро ощупывать его лицо,
плечи, заметила, что он стоит, вжавшись в стену.

- Нигде не больно. Одевайся! - Он держал в руках ее куртку и сумку.

Не успев удивиться, она стала машинально засовывать руки в рукава куртки.
В двух шагах от них быстро дергались, извивались четыре мужских силуэта.
Слышались страшные глухие удары. Один упал, трое продолжали драться. Мелькал
светлый свитер Денниса, в какой-то момент он оказался на земле, но тут же
поднялся.

Совсем близко раздались крики, топот. Еще одна толпа, человек десять,
выскочила из-за угла и подкатывала по узкой улице все ближе, словно жуткая
черная волна, которая все сейчас сметет на своем пути. Алиса обхватила
Максимку, закрыла его собой, они оба стояли, вжавшись в стену, и понимали,
что кричать, звать на помощь бесполезно.

И вдруг грянул выстрел. На мгновение повисла мертвая тишина, потом опять
крики и топот. Алиса крепко зажмурилась. Казалось, прошла целая вечность,
прежде чем она открыла глаза. Яркий свет фонарика ударил в лицо. Алиса
сначала ослепла, а потом поняла, что перед ней стоит израильский
полицейский.

- Что происходит? Кто стрелял? - спрашивал он по-английски. - Леди, с
вами все в порядке? Вы меня слышите?

Полицейских было всего четверо, но толпа исчезла, растворилась в темноте.

- На нас напали, - ответила она, едва шевеля губами.

- Зачем вы ходите в такое время по арабским кварталам?

- Мы заблудились.

Алиса заметила, что никто уже не лежит на земле.

Значит, успели встать и убежать? Но упало не меньше трех человек. Они
что, стали колотить друг друга?

В луче фонарика она увидела Денниса. Он разговаривал с другим
полицейским.

- Я не знаю, кто стрелял. Нас пытались ограбить. Вероятно, у кого-то было
оружие, - говорил он спокойно.

- Вам нужна медицинская помощь?

- Нет, спасибо.

- Вы хотите пройти в участок и написать заявление? У вас пропали деньги,
документы?

- Нет, - уверенно ответил Деннис, - все в порядке.

Полицейские проводили их до выхода из старого города, который оказался
совсем близко, через несколько улиц. Никаких вопросов им больше не задавали.

Когда они сели в такси, у Максимки началась истерика. Он дрожал,
захлебывался слезами и повторял:

- Я только дал монетку... Он был такой маленький, такой несчастный... Я
только дал ему монетку... - Все кончилось, малыш, не надо, успокойся, -
шептала Алиса и гладила его по голове.

- А мы все-таки поужинаем сегодня в ресторане, - подал голос Деннис с
переднего сиденья, - я голодный как волк.

- Как вы себя чувствуете? - спросила Алиса.

- Нормально. А вы?

- Вроде ничего.

- Деннис, почему вы не сказали, что знаете всякие восточные единоборства?
- всхлипнув, спросил Максим.

- Какие единоборства? Я разве похож на Брюса Ли?

- Нет. Но вы их так лихо раскидали, даже успели отнять мамину сумку и
куртку.

- Без куртки твоя мама замерзла бы и простудилась. А в сумке у нее
документы и деньги. - Деннис обернулся, протянул руку, легонько взъерошил
Максимке волосы. - Ты отлично держался. Кончай плакать.

В ярко освещенном холле гостиницы Алиса внимательно рассмотрела лицо
сына. Он был очень бледный, глаза красные от слез, но никаких ссадин, только
небольшая царапина на щеке. У Денниса она заметила кровоподтек на скуле.
Увидев собственное отражение в зеркале, слегка отшатнулась. Нет, ссадин не
оказалось, но лицо было каким-то чужим, бледным до синевы, волосы свисали
спутанными прядями, в глазах застыл панический ужас, губы стали белыми и
дрожали.

- Деннис, вы очень хотите в ресторан? - спросила она в лифте.

- Я хочу в ресторан! - заявил Максим. - Мы в последний раз ели на
бензоколонке по дороге, это было сто лет назад. У меня в животе бурчит.

- Да, нам всем надо поужинать, - энергично кивнул Деннис, - я; например,
ни за что не усну натощак.

Через полчаса они сидели в шумном мексиканском ресторане через квартал от
гостиницы. Там готовили не только кошерную еду, и можно было заказать
хороший кусок жареной свинины с острыми разноцветными соусами.

Максимка жмурился от удовольствия, уплетая сочное мясо, пахнущее живым
дымком, шафраном и тмином, хрустел жареной картошкой, прихлебывал томатный
сок, облизывался, как котенок. Щеки у него раскраснелись, а глаза уже начали
слипаться.

Он быстро оправился после шока, ему хотелось есть и спать. Он все еще был
возбужден, но уже не столько пережитым страхом, сколько подвигами Ден-ниса,
который на его глазах буквально раскидал озверевшую толпу арабских
подростков.

- Ох, как же вы дрались! Я такое только в кино видел! - говорил он с
набитым ртом. - Вы мне покажете пару приемов?

- Что ты мог видеть в темноте? - пожал плечами

Деннис и отправил в рот кусок перченого мяса. - Я просто здорово
разозлился, отбивался наугад, размахивал руками и ногами. Вряд ли это было
похоже на кино. Конечно, кое-какие приемы рукопашного боя я знаю. Я
увлекался карате и боксом, когда учился в университете. Но это было всего
лишь хобби, разрядка после занятий.

- Нет, - покачал головой Максим, - вы дрались профессионально.

- Спасибо, - засмеялся Деннис.

Алиса почти не прислушивалась к разговору. Она смотрела на сына и думала,
что одно из самых больших удовольствий - видеть, с каким аппетитом твой
ребенок ест, как ему вкусно, как у него розовеют щеки.

Если бы года три назад ей сказали, что она сможет так запросто - ну,
почти запросто - поехать с Максимкой зимой за границу, на море, кормить его
в дорогом ресторане, покупать ему хорошие кроссовки, джинсы, легкие теплые
куртки и сколько угодно фруктов... Если бы кто-нибудь пообещал ей такое
счастье всего лишь три года назад, она бы решила, что над ней издеваются...

- Мам, ты мне мороженое возьмешь? Мимо их стола проплыл поднос, на
котором возвышалось причудливое сооружение из разноцветного мороженого и
фруктов, увенчанное шапкой взбитых сливок в россыпи тертого шоколада.

- А влезет? - с сомнением спросила Алиса. - У тебя там место еще
осталось?

- На мороженое у меня всегда остается место.

"Неужели он тоже помнит, как просил сладенького, а я ничего не могла ему
предложить, кроме куска хлеба, намазанного маргарином и посыпанного сахаром?
подумала Алиса, подзывая официанта, чтобы заказать мороженое. - Нет, мы не
голодали. Но все время были на грани. Я не могла найти постоянную приличную
работу, каждая копейка была на счету. Стограммовую шоколадку я растягивала
на несколько дней, долька утром, долька перед сном. Картошка с луком, но
вареная, а не жареная. Меньше масла уходит. Гречка, геркулес... Конечно, мы
не голодали..."

- Сколько шариков мороженого вам положить? Есть киви, ананас, персик...
Вам сливки посыпать шоколадом или толчеными орехами?

- Два шарика, киви и персик. А сверху орехи, - ответил Максим официанту
после долгих серьезных раздумий.

"Нет, он уже не помнит. Просто ребенок любит покушать. Получает