все последние события, а затем мы вместе будем думать.
фамилии, он был буйно и красиво волосат, заботливо холил свою роскошную
гриву, черную, с проседью, кроме того, носил опрятные усы, которые сейчас
напоминали Стасу блестящую толстую пиявку. Подчиненные между собой называли
Плешакова Плешь. Он знал и не обижался. Однажды даже объяснил на планерке,
что это погоняло вполне соответствует старому доброму блатному принципу.
Урки всегда старались подбирать друг для друга контрастные клички. Толстяка
величали Скелетом, лысого Кудрявым.
информацию, например, была ли здесь милиция, обсуждалось ли уже убийство
шофера Гоши, но, разумеется, на лбу отставного майора ФСБ ничего написано не
было.
отвел взгляд и уставился на свой замшевый ботинок.
сядь, пожалуйста. Мне очень тяжело говорить, когда я вижу только твою спину.
взглядом.
стесняясь Плеши. - У матери приступ астмы, у меня сердце, язва, а ты не
удосужился даже позвонить! Ты знаешь, что Гошку убили?
колотить дрожь, - я ничего не понимаю, когда ты так кричишь.
пока он ждал тебя, поганца, у ресторана. - Владимир Марленович, пыхтя,
рухнул в кресло и спросил уже более спокойно:
подруги. Ты ее не знаешь. Вечером из ресторана мы поехали к ней на такси.
бриллиантовым перстнем на мизинце. - Вы уже знали об убийстве вашего шофера
Георгия Завьялова? Или только сейчас об этом услышали?
Васильевской улицы, - медленно отчеканил Плешь, продолжая сверлить Стаса
глазами, - по предварительному заключению экспертов, он был убит около
восьми часов вечера. Судя по всему, вы ужинали в ресторане "Якорь" и шофер
ждал вас.
говоря, я здорово напился вчера, все вылетело из головы. Мне почему-то
казалось, что я его отпустил. Мы вышли на Тверскую и поймали машину.
не пьете, и у следствия будет возможность узнать, что и в каком количестве
вы пили за ужином, в какую сторону направились, когда вышли из ресторана, -
лукаво улыбнулся Плешь.
засмеялся, смех перешел в икоту, из глаз потекли слезы.
налил в стакан и поднес Стасу. Тот жадно выпил, но икота не прекратилась. Он
икал, смеялся и плакал. Это было похоже на истерику. Генерал подошел к нему
и с размаху шлепнул по щеке. Стас благодарно кивнул и успокоился.
задавать следователь, - мягко произнес Плешь, - не хотелось бы, чтобы вас
застали врасплох.
назвался моим именем, сообщил о краже бумажника и попросил заблокировать
карточку.
странно. Откуда посторонний мог узнать номера ваших банковских счетов? Это,
между прочим, сложнее, чем просто убить. Значительно сложней. Что же у нас
получается? Сначала пытаются взорвать вашу машину, а потом блокируют
карточки и убивают шофера. Зачем? Или убийство Георгия с этим вообще не
связано?
проблем, - заметил генерал, - пять лет назад я забрал его к себе из МВД. Там
ему ничего не светило. Хорошего парня, коренного москвича, отправили в
Архангельскую область, в ИТК усиленного режима. А какие перспективы у
офицера охраны? Либо самому стать зверем, либо дать сожрать себя другим
зверям. - Глаза генерала вдруг заволокло тоскливой дымкой, он по-хозяйски
подошел к бару, достал бутыль "Наполеона", поставил на стол. - Давайте, что
ли, помянем Гошу.
только пригубил.
добавил уже другим тоном:
просто совпадением?
коньяка, - возможно, какая-нибудь зверюга здесь до него добралась. Он ведь
их люто ненавидел, уголовничков, даже взыскания имел за превышение служебных
полномочий.
спокойный, а там часто срывался. Могли ему отомстить, могли а запросто. Ваш
отец его из такого дерьма вытащил, что лучше не вспоминать.
Впрочем, неизвестно, грех ли это. В ИТК под Архангельском среди осужденных
ангелов не было. Я, если хочешь знать, приставил его к тебе потому, что он
за своего мог глотку перегрызть. Я таким верю. Вот и получилось, что он как
будто заслонил тебя собой. Его убили, а ты жив.
сына с тоской и жалостью. Явилась секретарша с подносом, но никто не стал
пить кофе.
тебе мать навестить, и вообще у нас было бы безопасней.
как будто от головной боли ему тяжело было говорить, - сто лет не был дома,
надо переодеться, белье поменять, и вообще. А к вам я приеду вечером, - он
чмокнул отца в рыхлую колючую щеку.
раскинулся на мягком сиденье и закрыл глаза.
***
отправился в тир, чтобы пострелять до завтрака в полном одиночестве. Он был
в наушниках и не слышал, как к нему подошел кто-то. Просто вдруг
почувствовал, что не один в тире, обернулся, снял наушники.
дела?
ты молодец. Поправился, окреп. Знаю, что бегаешь уже, и аппетит хороший.
Кстати, ты завтракал?
Рубенович?
поужинаем. Но только не сейчас. Позже.
заглянуть в круглые вишнево-черные глаза доктора.
мнительный человек, Сережа. Мы сейчас с тобой на осмотр пойдем, пора рентген
сделать и еще кое-какие процедуры, может, не совсем приятные, но куда
денешься?
ласково похлопал по плечу и слегка подтолкнул к выходу.
мертвая тишина, которую нарушал только стук их шагов по кафельной плитке.
на второй этаж, вошли в просторный кабинет. В центре его стояла высокая
кровать сложной конструкции. Вдоль стен стеклянные шкафы, какие-то приборы с
компьютерными мониторами, дальше, у широкого окна, письменный стол. На нем
сидела, болтая ногами, медсестра Катя.
отлично выглядишь.
достала из кармана халата пакетик с разноцветными леденцами, развернула,
кинула в рот конфету.
комически-серьезную гримаску.
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Корнев Павел
Махров Алексей
Орлов Алекс
Эриксон Стивен