Чтение 15–й страницы книги ~Бешенная~

- Заходи, Веласкес, не тушуйся...

Честное слово, он прямо-таки сиял - не отрекомендованный Веласкесом, а Косильщик. Была в нем этакая усталая гордость, прекрасно Даше знакомая. Она, выжидательно держа пуховик на руке, спросила;

- Ты кого привел? Ему бы в пивбар, болезному...

- Перетерпит, - безжалостно сказал Косильщик. - Садись, Веласкес, покури...

Даша за локоть оттащила его в сторону:

- Что за улов? Мне ехать надо...

- Куда?

- На Каландаришвили, - сказала она шепотом. - Интересное кино закручивается - наша малолетняя Анжелика и в самом деле та, за кого себя выдавала, вот только нет у ее родителей еще и старшей дочки Нади. Один пацан Витя десяти лет. А Надежда из "Шантарск-Тслестар", что живет рядом с Житеневым, носит совершенно другую фамилию и в родстве с Изместьевыми не состоит ни с какой стороны...

- Подождут, никуда не денутся, - так же тихо ответил Косильщик. - У меня нашелся гриб поинтереснее. Свидетель по Шохиной... По тому утру.

Даша, не тратя время на восторженные реплики, повесила пуховик на вешалку, жестом отослала Федю "погулять" и еще раз обозрела "Веласксса", сидевшего на краешке стула так, словно стул был хрустальный, и благостно смолившего сигарегку, зажатую меж большим и указательным пальцем трясущейся руки. При одном взгляде на него хотелось пивка. С одной стороны, полагаться на таких свидетелей иногда выходит весьма опрометчиво. С другой же, давно известно, что порой лучшие свидетели получаются из одержимых бессонницей старушек, равно как запойного народа и влюбленных - две последних категории сплошь и рядом оказываются в самых неожиданных местах в самое неожиданное время...

- Ладно, - сказала она напарнику. - Посмотрим... Он что, в том доме живет?

- Ага. Только в другом подъезде. Веласкес - эго не кличка. Он у нас - Веласкес Степанович Тихомиров.

- Попятно, - сказала Даша. - Папа был художник?

- Искусствовед, - тихо поведал в пространство Веласкес без кавычек. - В областном музее работал.

- Бывает, - кивнула Даша. - В школе не дразнили?

- Разве что Вилкой...

- Ну, это еще ничего, - -дружелюбным тоном сказала Даша, подсаживаясь поближе и сделав самую располагающую физиономию. - Знала я одного Лагшмивара, честное слово. - Лагерь Шмидта в Арктике - так у того школьное прозвище без содрогания и вспомнить нельзя... А вы сами, часом, не художник будете?

Он кивнул, но тут же уточнил:

- Непризнанный.

- Бывает, - понятливо кивнула Даша. - Я в прошлом году вела дело по убийству в мастерской, предмет изучила. Интриги и зависть или безжалостная поступь рынка?

- Все вместе. Плюс изобилие алкоголя в круглосуточной торговле.

Даша окинула его откровенным взглядом:

- Ну, не скажешь, вообще-то, что на вас лохмотья...

- Оформительством подрабатываю, кормлюсь при новых русских и старых инородцах...

- Дальше попробую угадать, - сказала она. - Ради тренировки дедукции. Сдали заказ, получили денежку...

- Ага. Магазин на Котовского. Раньше там была бакалея, а потом закрыли и устроили салон мебели...

Распахнулась дверь, что-то весело договаривая на ходу. влетели Славка с Толей. Даша яростным жестом приказала им убраться в уголок и притихнуть.

- Салон я уделал в западных стандартах, им понравилось. И не обманули, надо заметить. Отдали все до копеечки, и еще добавили парочку бутылок, у них там закупили гору алкоголя для презентации. Пошел я домой и стал тешиться алхимией - перегонял разрисованную бумагу в спиртное. Благо нет у меня дома препятствий для таких опытов - то бишь юбок. Я человек вполне гетеросексуальный, - поторопился он уточнить. - Только стараюсь их у себя не селить, а то не успеешь оглянуться, как их растащит стенку покупать и моющиеся обои клеить... В общем, проснулся я, глянул вокруг и определил, что сосуды все опустели, а за окном темнота - то ли утро, то ли вечер. Взял денежку и пошел в ларек. Хорошо этак идти, когда есть деньги и знаешь, что ларек открыт, как на крыльях тебя несет над собачьими какашками, просветленный ты и добр душою ко всему сущему...

- Шел той дорожкой сквозь гаражи, - вмешался Косильшик. - Где её потом нашли...

- Той же, - кивнул Веласкес. - Истинно. И хоть был я добр душою ко всему сущему, только все равно дал пинка под задницу тому паскудному китайскому собаку с синим языком - когда он меня по своему гнусному обыкновению рванул за штаны. Есть у нас в соседнем подъезде одна жутко рыночная банкирша, а у нее - этот самый омерзительный собак. Мы с ним друг другу моментально пришлись поперек души, и оттого он меня при любой возможности норовит цапнуть, а я, грешен, и пнуть могу. Хоть и стараюсь обойтись словесами - дамочка вонять начинает моментально, участковым пугает, банковскими охранниками, хорошо еще, не киллерами...

- Значит, вы ее встретили?

- Истинно. Стал обгонять, шатнуло меня, хворого, занесло немного, чуть я на нее не упал, собак рванул за штаны, а я пнул его пониже хвоста и увеличил скорость...

- Когда это было? - спросила Даша.

- В темную пору, - исчерпывающе объяснил Веласкес. - Понял уже, что это не вечер, а раннее утро. но насчет часов, минут и секунд лучше не пытайте, все равно не вспомню. У меня часы самозаводящиеся, только я, начиная кушать водочку, их снял и засунул куда-то, они и остановились, завод вышел...

- Дальше?

- Дошел я до ларька, сделал стратегический запас и пошел обратно. И возникла потребность души в немедленном глотке. Бывает такая. На улице-то не станешь, "луноходы" шмыгают, до дома терпеть нету моченьки, а в школе, в ограде, кто-то уже прихлебывал с шумом и матерками, я туда идти испугался - с похмелья всего боишься, а нынче тем более... И пошел я назад опять-таки через гаражи. Есть там удобная щель меж двумя рядами, даже не особенно и загажено, поставил я на землю аккуратненько свой стратегический запас, оторвал пробочку с "Белой вороны", глотнул немного, зажевал чипсом креветочным - такое умиротворение ауры настало... Уходить не хотелось. Тут прошла банковская дамища, возвращалась из сквера, и ее китаеза, тварь чуткая, меня учуял, даже облаял. Она, конечно, в пограничника Карацупу играть не стала и прошла себе мимо. А я стал понемножку прихлебывать "воронушку" - отхлебну и чипсами заем. отхлебну и заем, такая благодать... - Он уже обрел уверенность в себе, и речь стала плавной, с примесью игры на публику, - И уж совсем было собрался вернуться под крышу дома своего, как вдруг произошло явление влюбленных. Я, знаете ли, из своей щели наружу не смотрел, вниманье разделено было меж бутылкой и чипсами, следил, чтобы пакет не уронить в окружающие кучки - и заметил их, когда они уже дернулись от укрытия моего. Словно хотели его навестить, да увидели меня - и, понятное дело, передумали. Только и далеко не ушли. Я осторожненько выглянул - а они стоят гаража через три, стоят, нежно прильнув друг к другу, и нашептывает он ей что-то, как все мы, грешные, фантазирует ее ласточку, а она глазки прикрыла и, такое впечатление, всему верит... Коса по шубке струится, что твой ручей... И так мне, похмельному, грустно стало, господа, от вида чужой безмятежной и трезвой романтической жизни, что собрал я свои запасы, вылез из щели и двинул домой - кося, конечно, одним глазком на сии амуры... Света там было - одна лампочка над соседним гаражом, да за время сидения моею в гнусной щели глаза к темноте пообвыкли. Бог ты мой, как они непринужденно слились в объятии, господа, вы бы видели...

- А потом?

- Вернулся домой и продолжил истребление, - сказал Веласкес уныло. - Там вскоре под окнами началась суматоха, машины замелькали в несказанном количестве, милицейские замелькали в еще более жутком числе, я это тогда никоим образом не связал с той дллннокосой прелестью, и жить стал по обычному ритму - кушал, спал, просыпался...

- И когда до его квартиры добрались наши, он. бедолага, уже спал, - кивнул Косильщик.

- Полагать надо. - кявнул Веласкес. - "Белый орел" с похмелья хорошо валит... А впоследствии, я так прикидываю, существовал я в состоянии полного несовпадения с вашими сыскарями: когда они звонят, я сплю, как их нет, оживаю. Два дня назад решил, что пора немного и притормозить, пока из шкафа Гоген с Рубенсом не полезли, купил "Обозреватель" - а там статья с хорошими фотографиями. Узнал я девочку, и снова от тоски причастился. И ломал голову: неужели тот паразит и есть неуловимый Чикатило? Так и не решил я для себя, господа...

- Одежду он мне описал в точности, - сказал Косильщик. - И фотографию Шохиной узнал из нескольких.

- Ты что же, до сих пор рыскал по тому двору? - удивилась Даша.

- Рыскал, - скромно сознался Косильщик.- - Сам не знаю, отчего. И правильно сделал, как видишь...

- Значит, вы его видели? - спросила Даша. - Того человека?

- Я, конечно, косился в первую голову на девочку, но и его немного рассмотрел. Совсем немножечко - интересно ведь было. что за мужики успешно кружат головы юным девам...

- Описать можете?

- Не смогу, боюсь. Попробовать намалевать разве что...

- А одежда?

- Черный кожаный плащ, респектабельный, новенький. И черная шапка - похоже, из какого-то дорогого зверя.

- А вы уверены, что дама с собачкой уже вернулась в дом, когда они там стояли?

- Не знаю, куда она вернулась, только видел я ее дважды - когда шла в сквер и возвращалась из оного...

"Интересно, - подумала Даша- - Весьма. Показания Казминой рассыпаются, как карточный домик... если ему верить. А можно ли ему верить - вопрос поистине гамлетовский..."

- Значит, нарисовать сможете? - спросила Даша.

- Попытаться не грех. Может, в руках будет больше памяти, чем в хмельной голове, лишь бы не подвели рученьки... А вы, господа, меня на полчасика не отпустите ли перед столь ответственным сеансом?

- Нет уж, - сказала Даша. - Вдруг да не рассчитаете? Ладно уж, сейчас придумаем... Пару минут в коридоре посиди те, а? - Она многозначительным взглядом велела Славке присмотреть за клиентом, и, едва оба вышли, обернулась к оставшимся: - Это что же получается, соколы? Что банкирша наша брешет?

- Все к тому, - сказал Косильщик твердо.

- А какой ей смысл брехать? - пожал плечами Толя. - Что-то меня этот клоун не убеждает...

- Меня тоже, если откровенно. - задумчиво протянула Даша. - И не потому, что банкирша респектабельнее, а оттого, что при таком запое можно родить сорок бочек самых изощренных фантазий. И верить в них совершенно искренне... Орлы, вы мою заначку не выжрали? Отлично, достаньте-ка из сейфа...

Когда Веласкес вернулся, на столе его ждал граненый стакан миндальной настойки, а отправленный на рекогносцировку Федя доставил пяток разномастных карандашей и несколько листов сероватой бумаги, предназначенной для писания протоколов,

Пить художничек умел. Работать, впрочем, тоже - Даша, тихонько наблюдая за ним, видела, что скверный карандаш в похмельных рученьках действует довольно профессионально. В кармане у Славки запищала рация, Даша жестом выставила его в коридор, чтобы не мешал вдохновению (которое и подкрепить-то было больше нечем, настоечки оставалось ровно на стакан). Вернувшись, Славка шепотом доложил:

- С Каландаришвили. Взяли какого-то типа, толкался у двери и пытался пройти в гости, а его не впускали... Некий Шохин.

- Скажи, пусть подержат в машине, - шепнула Даша. - Все равно я туда сейчас еду... Ну, что у нас?

Набросок с чуточку угловатыми линиями, в растушевке, Дашу разочаровал. Нет, сделано было профессионально, и Риту Шохину даже можно было узнать - но лицо ее кавалера, как Даше отчего-то показалось, выглядело скорее воплощением некоей идеи, а не портретом конкретной личности: профиль волевого, удачливого, сильного духом мужика, лишенный, похоже, всяких индивидуальных черт. Что тут же подтвердил сам чуточку распохмелнвшиися Веласкес, заявив:

- Вроде бы он, но и не совсем...

- А если еще раз попробовать?

- Наверняка то же самое и получится...

- Ну, а увидите - узнаете?

- Попробую...

- Ладно, - сказала Даша. - Ребята, возьмите показания, чтобы все было честь по чести. Я полетела на Каландашку...

...Шохин сидел на заднем сиденье штатской зеленой "Волги" и, по всему видно, не чувствовал себя особенно угнетенным статусом военнопленного. Один оперативник не сводил с него глаз, устроившись рядом, второй наблюдал за подъездом.

Конвоир подал Даше паспорт;

- Документы. Оружия при нем не нашли.

- Да откуда оно у меня... - беззаботно блеснул зубами Шохин. - Не резать же я ее шел, в самом-то деле...

Даша хладнокровно упрятала его паспорт себе в карман и распорядилась:

- Двпгай-ка, голубь, в "москвичек"...

Села с ним рядом на заднем сиденье и выжидательно помолчала. Так и не дождавшись объяснений, резковато начала сама:

- Ну, и что ты тут потерял?

- Да хотел поболтать с Анжеликой.

- С какой?

- А то вы ее не знаете... С Изместьевой.

- Мы-то ее знаем, - сказала Даша. - А вот откуда ты ее знаешь?

- В глаза не видел.

- Не свисти. А то ведь недолго и на семьдесят два часа... Привлекает перспектива?

- Да не особенно.

- Вот и исповедуйся. Зачем пришел, что вынюхал?

- Ладно, - сказал Шохин спокойно. - Эта кукла, Анжелика, трудилась в той же "фирме", что и Ритка.

- Откуда дровишки?

- Ритка мне присылала фотографию - они вдвоем, держатся за дверцу неплохого "мерса", а на заднем плане благодушно ухмыляется весьма прикинутый пожилой дяденька. А в письме сообщается, что подружка рядом с ней - некая Анжелика, и они с этой самой Анжеликой на пару подрабатывают секретаршами в какой-то богатой фирмочке, к хозяин настолько любезен, что разрешил им щелкнуться на фоне тачки... Я уже тогда подумал, что дело пованивает. В секретарши таких соплюшек если и берут, то - в ночные...

- Где фотография?

- В Томске. А номерок "мерса" я на всякий случай записал. Я же говорил: как-никак - родная кровь, не хотелось, чтобы пацанка влипла в дерьмо... Тогда же созвонился кое с кем здесь у вас, в Шантарске, дядечку они мне быстро вычислили. Только потом навалились срочные дела с командировками, было не до того. А сейчас пригодилось...

- Тряс дядечку? - усмехнулась Даша.

- Немного. С соблюдением правовых норм. Никакими секретаршами они у него не работали. Зато в сауне с ним пару раз кувыркались. Он мне Анжеликины координаты и сдал. Не столь уж и крутой дядечка, хоть и на "мерее"... Торгаш среднего пошиба. Не станет он на меня "крышу" спускать из-за таких пустяков, расстались вполне полюбовно, я ему пулеметом в брюхо не тыкал. Он сам малость трясется, как бы не всплыли пикантные подробности... Договорились, что он сдает Анжелику, а я про него забываю начисто. Даже бокальчик налил на прощанье.

- Слушай, Филип...

- Игорь. Забыли?

- Филип Марлоу, имею в виду... Объясни ты мне толком - чего, собственно, добиваешься? Выйти на хозяина фирмы? Так он, могу тебя порадовать, в психушке. Честное офицерское. На клиентов? А они-то тут при чем? Не похоже, чтобы твою кузину на эту веселую работенку заманивали битьем по почкам или паяльником, уж извини... Чего ты добиваешься?

Он помолчал, чуть смущенно пожал плечами:

- Сам не знаю. Что-то тут не складывается.

- Что? Где?

- С этими тремя убийствами. Даша уже начинала понемногу шкворчать, как разогретая сковородка, но старательно сдерживала себя.

- Слушай, умник, - сказала она спокойно. - Я в эти игры играю дольше тебя. У меня опыт, контора, стукачи... И не надо меня учить. Все я понимаю, но если еще раз перепдсшь дорожку - пеняй на себя. В этом городке, между прочим, располагается штаб-квартпра Сибирскою управления внутренних дел на транспорте. Обнимающего и ваш Томск. Суну в поезд, попрошу группу сопровождения последить как следует - и покатишь прямым ходом до малой родины. Так что ты уж лучше собирай вещички и сам возвращайся домой. Еще одного трупа мне не хватало...

- Откуда ж труп, если девочек режет сексуальный маньяк? - усмехнулся он.

Даша растерялась на миг, но тут же опомнилась:

- Э нет, давай без демагогии. Девочки - другое дело. Будешь и дальше приставать к дядькам из "Мерседесов", рано или поздно нарвешься на сердитого, в чужом городе такие игры чреваты сломанными ребрами, а то и чем похуже, тебе ли не знать... Ну, на чем мы поладили? Сегодня в десять вечера как раз есть поезд на Томск, я выясняла.

- Уматываю, - глядя в сторону, сказал Шохин - Тут и правда глухой тупик. Но эта Анжелика - та еще стервочка, точно вам говорю.

- Проверим, - сказала Даша. - Значит, она дома сейчас?

- Ага. Только не впускает. Прокатила на матах.

- Ладно, давай координаты дядечки с "Мерседесом" - и будем прощаться без слез и объятий...

Он вздохнул, отдал Даше вынутую из блокнота карточку с записями, неловко кивнул и вылез из машины. Тут же распахнулась дверца "Волги", бдительно высунулся опер - но Даша успокоила ею жестом. Прочитала записанное на карточке, хмыкнула:

- Стоило время терять...

Эту торговую фирмочку она прекрасно знала, и все, что за ней числилось противозаконного (покажите такую фирму, за которой ничего не числится...), могло интересовать лишь налоговую полицию и ОБЭП, но уж никак не уголовку. В самом деле, глухой тупик - еще один любитель юных милашек, для порядка поломавшись и поотнекивавшись, будет ронять слезы и распускать сопли, напирая особенно на то, что никого он не принуждал. Теоретически можно его и привлечь за склонение несовершеннолетних к известным прегрешениям, а практически - не стоит результат стоптанных сапог. Разве что отложить в памяти, вдруг кому-то из смежников понадобится компромат на этого деятеля...

- Выходит, и эта кукла - голимый эскорт? - не без охотничьего азарта спросил сержант Федя.

- Хведор, охолонись трошки, - скучным голосом сказала Даша. - Если свидетель не лжесвидетель, его облико морале никакой роли не играет... Ну, я пошла.

Она уверенно нажала стальные кнопочки кодового замка (код был раздобыт путями, которые отчего-то принято именовать "неисповедимыми"). Поднялась на восьмой этаж в чистеньком лифте- Из-за двери житеневской квартиры доносились вопли магнитофона, некая приблатнснная песенка - скрипка, баян и пропитой бас под Розенбаума. Затянувшиеся поминки, должно быть, констатировала Даша, звоня в соседнюю квартиру.

Брякать пришлось долго. После первого же звонка к двери примчался Джой и радостно, с веселым привизгом залаял, однако хозяйка следом не спешила. Даша придавила кнопку большим пальцем и не отпускала, пока не лязгнул замок. Дверь чуточку приоткрыла, не снимая цепочки, блондинка Дашнного возраста в черном кимоно, привычно подставила ногу, чтобы песик не выскочил.

- В чем дело? - спросила она резко.

- Капитан Шевчук, уголовный розыск, - с ходу отметив весьма не приветливое лицо, Даша прилежно предъявила удостоверение в развернутом виде.

- И что вам нужно?

- Да с Анжеликой бы поговорить.

- О чем?

- Ну, вы же знаете...

- Насколько мне известно, для несовершеннолетних существуют особые правила допроса - только в присутствии родителей...

- Я же не допрашивать пришла, а просто поговорить, - сказала Даша. И продолжила с простецкой, открытой улыбкой: - А впрочем, вы все верно сказали насчет правил... привезти, что ли, родителей? - наклонилась и сделала "козу" красавцу кокеру, просунувшему-таки мордашку меж точеной икрой хозяйки и стеной. - Здравствуй, Джой...

Блондинка, поджав губы, сняла цепочку:

- Проходите. Вы из городского управления?

- Да.

- У меня...

- У вас там есть знакомые, - понятливо, терпеливо закончила за нес Даша, слегка кивая после каждой фразы. - Милейшие люди. С большими звездами. Разуться?

- Сделайте одолжение, если вас не затруднит... Рассмотрев блондинку не столько милицейским, сколь опытным женским взглядом, работающим в таких случаях получше рентгена, Даша сообразила, что хозяйка вес же постарше ее лет на пять - вот только пользуется косметикой на пару порядков выше той, что может себе позволить капитан милиции (пусть даже и любовница преуспевающего частного журналиста).

На диване обнаружилась юная Анжелика - веселая и довольная жизнью, в таком же кимоно, только белом, с алыми узорами. Сидела, закинув ногу на ногу, дымила, поглядывала на Дашу поверх початой бутылки, хмельно, однако вполне дружелюбно.

Хозяйка досадливо сжала виски ладонями:

- Анжи, я тебя умоляю... Скоро в противогазе ходить придется...

"Хоть в этом малютка не соврала", - подумала Даша - хозяйка, и правда, табачного дыма терпеть не может, сразу видно...

- Ой, ну ты нудная... - проворчала Анжелика, дымя. - Здрасте. Тут опять какой-то циник домофон терзал, я вам совсем было собралась звонить, но тут подлетели ваши, слышно было в микрофон, как они орут:

"Стоять, милиция!"

Сегодня она показалась Даше не столь примитивной. Даша присела на краешек дивана и спросила:

- Что ж вы мне врали, дорогая Анжелика Валентиновна?

- Это насчет чего же?

Даша оглянулась на хозяйку - та, сложив руки на груди, стояла посередине комнаты и изо всех сил пыталась сохранять спокойствие - покрутила головой:

- Видишь ли, врать милиции нужно умело. Ну какая же это "старшая сестра Надька"? Это Ажнина Надежда Вениаминовна, старший менеджер протокольного отдела "Шантарск-Телестар" - и в родственных отношениях с тобой, насколько мне известно, не состоит...

На юной мордашке не появилось ни малейшего раскаяния:

- Виновата, сознаюсь. Послушайте, а какая вам разница? Или вы настолько уж несовременная? Не обманом же я сюда проникла в отсутствие хозяйки? - Она налила полный бокал белого вина, залихватски осушила. - Не будете же в кандалах возвращать в отчий дом? И хозяйка выгонять не собирается... или собираешься, Надя?

- Не глупи, - бросила хозяйка, настороженно переводя взгляд с квартирантки на Дашу. Она не так уж была уверена в себе, как старалась показать, лицо стало чуточку трагическим.

Уловив неуверенность, Даша не колебалась. Встала, кивнула в сторону кухни и пошла первой, не оборачиваясь. Хозяйка вошла следом, опустилась на табурет, нервно переплела пальцы:

- Послушайте, в нашей фирме хорошие адвокаты. Фирма, как вам, вероятно, известно, крупная и солидная. Я числюсь на хорошем счету, меня обязательно будут...

- Не гони пену, - четко, с расстановкой произнесла Даша- - Пену - не гони. Усекла?

- Что вы себе...

Но Даша, почувствовав слабину, столь же четко и холодно продолжала:

- Ладно, не надо истерик и драм. Даже крупные и солидные фирмы не любят, когда их незаменимый персонал влипает в грязные истории - особенно когда эти истории пересекаются с серийными убийствами...

- Где же тут...

- Пересечение? Вот и выясним. Кто из нас кому навредит и с каким успехом