Чтение 26–й страницы книги ~Возвращение пираньи~

- Ехидно спрашивает, как смотрит индейская философия на тот факт, что женщина в данном случае не уступает своему спутнику в умении и желании разделаться с врагами, а следовательно, тоже является воином.

- А он? - спросил Мазур, когда Бокаси, закатив глаза, откликнулся длиннейшей тирадой.

- Сокрушается, что в мире становится все меньше порядка и древнего благолепия, - коли уж женщины не только ходят в мужских штанах, но и на равных участвуют в благородной мужской вендетте. Очень его возмущает упадок нравов.

- Интересно, как это совмещается со вчерашним инцидентом?

- Да так и совмещается без сучка, без задоринки. Изменила - получи мачете по темечку, в этом как раз кроется порядок и древнее благолепие.

- Вообще-то, смысл есть... - мечтательно сказал Мазур. - В этом их древнем благолепии...

- Ну конечно! - возмутилась Ольга. - Я не сторонница феминисток, однако...

Бокаси, решительно хлопнув ее по плечу, заставил замолчать. Проворно дернул какой-то шарик на кожаном ремешке, и мотор смолк. Двумя тычками шеста индеец направил лодку к правому берегу, к чащобе.

Мазур с Кацубой схватились за автоматы.

Труп лежал ничком, наполовину в воде, над которой виднелся только затылок с завитками иссиня-черных волос. Руки вытянуты, загорелый, худой и почти голый - из одежды лишь ветхие джинсы, грубо обкромсанные выше колен. Судя по ороговевшим подошвам, человек всю свою сознательную жизнь проходил, не обременяя себя обувью.

Бокаси, обронив пару фраз, переступил через борт - на нем были домотканые штаны до колен, крайне удобные для того, чтобы бродить босиком по мелководью. Навалившись на шест, Кацуба вытолкнул лодку подальше от берега и удерживал на месте.

Проводник с невозмутимым лицом перевернул труп на спину. Стоя в воде, присел над ним на корточки, потрогал. Державший лес под прицелом Мазур без труда рассмотрел, что горло у покойника прямо-таки перехвачено до шейных позвонков - очень похоже, мастерским ударом мачете. Вся кровь уже успела стечь в реку, жуткая бледная рапа походила на сюрреалистическую улыбку.

Повинуясь жесту проводника, Кацуба подогнал лодку, индеец ловко запрыгнул в нее, почти на качнув, забрал шест у Кацубы и выгреб на середину. Лицо у него, хотя и невозмутимое, не было вовсе уж деревянно-куперовским, и Мазур легко определил: проводник не на шутку встревожен...

Хуже нет быть свидетелем разговора, в котором не понимаешь ни слова, особенно в такую минуту. Вот уж действительно, плывем, как кабальеро в старину: именно так все и выглядело во времена Кортеса, надо полагать, когда трупы с перерезанными глотками были привычной деталью пейзажа...

Трое тихонько переговаривались, Мазур ежился от нетерпения, поводя толстым из-за глушителя стволом автомата.

Глава 13

САТРАП МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ

И наконец уловил хоть что-то понятное - явственно прозвучавшее слово "барбарос".

- Лесной индеец? - спросил он. Ольга кивнула:

- Типичный. Где-то поблизости, Бокаси уверяет, селение.

- Что, очередная жертва незаконной любви и ревности? - попытался пошутить Мазур.

Не вышло шутки - спутники смотрели на него скорее досадливо, как на несмышленыша, не понимающего очевидных вещей.

- У лесных несколько иные традиции, - сказал Кацуба. - Может показаться смешным, но нравы нашего проводника - как раз продукт несколько более цивилизованной, оседлой жизни. Лесных мало, если начнут из-за подобных вещей резаться, вымрут. Там свои обычаи, исключающие смертоубийства внутри коллектива...

- Тогда?

- Спроси здешнюю уроженку, - не без некоторого ехидства сказал Кацуба.

- А ведь дымом несет... - протянул Мазур. - Явственно... Оля, что это может быть?

Отвечать ей было неприятно, он моментально понял. Сердито отвернулась, бросила:

- Случается такое в глуши. Если племя не хочет уходить с земли, которая кому-то приглянулась...

- Ага, - тут же сообразил Мазур, что-то о подобном слышавший. - Захолустные магнаты, полезные ископаемые, драгоценные породы дерева?

Она неохотно покивала:

- Конечно, есть департамент по делам лесных индейцев, есть законы и строгие правила, только вот не всегда есть возможность укоротить руки окраинным "барончикам". Это не вчера началось и не сегодня, уж как ни бился Дон Астольфо, а с корнем выжечь даже у него не получилось...

- Так, - сказал Мазур. - Это что же, есть риск попасть в самые что ни на есть нежелательные свидетели?

- Боюсь, что так, - поджала губы Ольга. - Тут никакое "сальвокондукто" не поможет. Только... - и выразительно похлопала по кобуре своей "беретты".

- Очень мило. А как-нибудь объехать стороной нельзя?

- Не получится. Бокаси говорит, нет тут таких притоков... Если что, будем драться. Лишь бы не попасть под огонь из засады.

Лодка вновь двинулась вперед - индеец не включал мотора, орудуя шестом.

Дымом несло все сильнее, за поворотом они увидели источник гари - черные клубы лениво выплывали к реке меж покрытыми серыми лишаями мха стволами.

Бокаси остановил лодку, они долго, старательно прислушивались, но не услышали никаких звуков, говоривших бы о присутствии человека, ни выстрелов, ни криков, ни беготни. Лодка вильнула вправо - проводник уверенно повел ее к берегу, что-то коротко сказал.

- В этом селении он и собирался прятаться, - перевел Кацуба. - Он со многими в лесу знаком, но к этим собирался в первую очередь. Черт, и не остановишь его теперь...

Он перехватил шест у проводника. После недолгих колебаний сунул ему Мазуров "гаранд". Умело держа карабин, Бокаси прыгнул на берег и бесшумно заскользил меж стволов.

Его не было минут десять. Вокруг стояла тягостная тишина - не орали обезьяны, молчали птицы. Судя по реакции живности, еще сторожко помалкивавшей, события развернулись не так уж и давно.

- Если начнется, бейте на поражение, - резко бросила Ольга.

Кацуба осторожно поинтересовался:

- А это не будет, некоторым образом, вмешательством во внутренние дела?

Мы как-никак дипломаты... по бумагам. Что ни говори, иностранцы.

- Вы помогаете мне, - отрезала Ольга. - А я им сейчас оформлю, если попадутся, девяносто третью "б" - гражданский арест, то есть задержание преступника, которое вправе осуществить любой законопослушный гражданин при отсутствии поблизости полиции. Что вы так смотрите? Работа такая, приходится знать и уголовное право...

- А если они не подчинятся порывам гражданского долга?

Лицо у нее было белым от злости:

- Ну, тогда пусть сообщают через спиритическое блюдечко, что у меня не было никаких прав стрелять... Прикройте автоматы чем-нибудь. Чтобы не было видно. Куртки запахните, в случае чего работать будем пистолетами,распоряжалась она четко и властно. - Улик, собственно, никаких, мы даже не знаем, кто это сделал...

Мазур торопливо навел автомат на мелькнувшую меж стволов фигуру. Опустил, узнав проводника. Через пару секунд тот что-то кратко говорил Ольге.

- Все селение... - протянула она. - Никто, похоже, не успел уйти, их окружили на рассвете и начали... Там еще подробности, но я их пересказывать просто не хочу... - и что-то приказала индейцу.

Он покосился на Ольгу словно бы с недоверием, но, вздохнув, все же завел мотор. Снова заревело на два километра вокруг, лодка помчалась вперед, взметывая стоячую воду.

- Прикройте автоматы, - настойчиво повторила Ольга. - Один "гаранд" оставьте, в здешних местах он никого не насторожит... Да просто сдерните чехол с палатки... - Она достала запасной магазин и сунула его донцем вверх в нагрудный карман куртки.

- Может, не будем нарываться? - спросил ее Мазур, перекрикивая рокот мотора.

- Это моя страна, и мне виднее! - прямо-таки рыкнула она. Ветер от быстрого движения разметал ей волосы, сделав похожей на носовую фигуру старинного парусника: отважная охотница с копьем наперевес...

Понемногу Мазур увлекся азартом погони - не зная, правда, существует ли дичь или они тянут пустышку. На лице у Кацубы он читал величайшее неодобрение, но, слава богу, при Ольге напарник не мог пуститься в прежние разглагольствования о необходимости беречь струмент...

Старенький мотор работал без сбоев, бивший в лицо ветер давно разметал кусачую мошкару. Ольга радостно вскрикнула, показывая вперед.

Теперь и Мазур видел широкую синюю корму большого катера - преследуемый пока вроде бы спокойно шел по середине реки, но над высоким фальшбортом маячили фигуры, неотрывно таращившиеся из-под руки на догоняющих. Ольга, не глядя, протянула назад руку ладонью вверх. Бокаси положил ей на ладонь пригоршню гильз.

- Улавливаешь ход мыслей? - спросила она, перехватив взгляд Мазура.

Тщательно ссыпала гильзы в боковой карман и застегнула его на пуговицу.

- Чего ж тут не уловить... - пожал он плечами. - Только вот что... Давай я сначала попробую взять их аккуратно и чистенько, а уж потом ты начнешь психологические этюды в духе Шерлока Холмса, гильзы будешь сличать... Я ж чувствую, ты готова героически кинуться на абордаж... Ну, я тебя прошу.

- Ладно, - кивнула она после короткой внутренней борьбы. - Только потом мне не мешай. Понял?

- Ох, отчаянные вы мои... - поморщился Кацуба.

Катер был чуть ли не впятеро больше лодки, широкий, на две трети закрытый сверху надстройкой с иллюминаторами. Вряд ли он имел превосходство в скорости, а вот в численности настигаемые превосходили: на корме, под открытым небом, толпилось человек восемь. Парочка из них положила на борт карабины - стволы, правда, пока что смотрят не на догоняющую лодку...

Ольга замахала руками, перекрещивая их и разводя, что-то крикнула.

Проводник сбросил газ, лодка теперь шла вровень с кормой катера. Сверху на них хмуро поглядывали и заросшие, и чисто выбритые физиономии, которым, безусловно, не следовало доверять свой кошелек или репутацию непорочной девицы. Особой свирепости или злости на рожах не было - уверены в себе, надо полагать.

Стоявший в середине, пузатый, с роскошными усами, что-то закричал в ответ, рассерженно и недоуменно, как человек, не привыкший выполнять приказы наглых незнакомцев. Стоявший с ним рядом уже недвусмысленно похлопал ладонью по затвору карабина.

- Предлагает катиться к той самой матери, - быстренько перевел Кацуба.Пока целы.

Жестом показав проводнику, чтобы прижал лодку к борту катера почти вплотную, Мазур выругался про себя и подбросил тело вверх. Ухватился обеими руками за широкую доску фальшборта - ободрав кожу от рывка и разницы в скоростях - подтянулся, перемахнул на корму катера, сшибив кого-то ногами, приземлился на корточки и тут же выпрямился.

В грудь ему моментально уперся ствол карабина - в виде дружеского приветствия, надо полагать. На корме было тесновато, и он стоял чуть ли не лицом к лицу с усатым. Дуло карабина воняло тухлой гарью - конечно же, из него недавно стреляли, и долго... Мазур покосился через плечо так, видна спина стоящего за штурвалом, он там один, все остальные столпились вокруг незваного гостя, даже на лодку не смотрят, усатый тоже это заметил, что-то рявкнул, и один его головорез нехотя отвернулся к борту...

Надвигаясь на Мазура пузом, усатый что-то завопил, брызгая слюной,конечно, любопытно ему, с чего бы это сей незнакомец очертя голову прыгнул на катер, без перевода понятно. Голову можно прозакладывать, интересуется, не сошел ли Мазур с ума - иначе зачем полез волку в пасть?

Стоявший слева бесцеремонно охлопал Мазура по талии, вмиг нащупал кобуру, разинул рот. Коротко двинув его локтем под вздох, Мазур ударом ноги подсек второго, прижался спиной к борту, обеспечив себе надежный тыл. С усмешечкой вытащил из внутреннего кармана гранату, выдернул чеку, не глядя, через плечо выкинул ее за борт, поднял руку с гранатой к лицу усатого, медленно стал отгибать пальцы; указательный, средний...

Он умел так фокусничать, удержал бы чеку и оставшимися двумя пальцами, но усатый знать этого никак не мог. Как многие на его месте, живо, в красках представил последствия, бледнея на глазах, шарахнулся к борту. Мазур легонько повернул руку с гранатой - так, чтобы показалось в первый миг, будто он разогнул еще один палец...

Вряд ли эти ребятки испугались бы доброй перестрелки. Но то, что им устроил Мазур, моментально выбило из колеи, поскольку видели они такое впервые в жизни, не надо быть провидцем, чтобы это определить.... Они совершенно правильно поняли его немудрящие жесты - те, что были с карабинами, разжали пальцы, и оружие глухо брякнулось на палубу. Наверняка растерянности прибавляло еще и то, что он молчал...

Двое рядом с усатым вдруг отпрянули друг от друга, как сбитые шаром кегли - это через борт перемахнул Кацуба, вмиг оценив обстановку, заорал что-то на испанском - и стоявшие, прикрывая головы руками, попадали друг на друга.

Рулевой ошалело таращился через плечо, и бросить штурвал боялся, и, сразу видно, плохо представлял, что можно предпринять в такой вот пиковой ситуации. После короткого приказа Кацубы закивал, повернул к берегу, катер ткнулся носом в песок, под килем заскрипело, и мотор умолк.

Дальнейшее было рутинной процедурой - Кацуба поочередно поднимал за шиворот лежащих, в темпе обыскивал, толкал к корме, где они тесно сбивались в вонявшую кислым испуганным потом кучку. Мазур даже не заметил, когда рядом появилась Ольга - пальцы на чеке свело от напряжения. Присоединив к компании рулевого, Кацуба тряхнул Мазура за плечо:

- Все, швыряй...

Как следует размахнувшись, Мазур запустил гранату далеко за борт, в сторону от лодки. Вскоре грохнуло, взлетал пенный столб, взметнулся какой-то непонятный мусор - темные спутанные комки, длинные стебли. Люди на корме присели, закрывая головы.

- Ну, и что дальше? - спросил Мазур чуть растерянно, держа гоп-компанию под пистолетом.

Ольга прошла под надстройку, выволокла целую охапку карабинов и помпоповушек. Перенюхала все дула, удовлетворенно кивнула. Выстрелила вверх из четырех, сноровисто работая затворами, выбросила стреляные гильзы - все это у нее получалось удивительно быстро и ловко. Сравнила с теми, что лежали у нее в кармане, продемонстрировала парочку Мазуру:

- Видишь?

- Что тут непонятного... - проворчал он. - Вот эта парочка - из одного ствола, и эта.. Дальше можно не проверять, и так ясно...

Усатый, старательно сцепив на затылке руки, что-то громко забурчал, с каждой новой фразой повышая голос.

- Клиент малость оклемался, - прокомментировал Кацуба. - Начал вспоминать о гарантированных конституцией демократических свободах - адвокатах, ордерах на арест, уликах... Стволы эти он на берегу нашел, плыл себе, а они кучей лежали...

Ольга заговорила - чеканя слова, с легкой брезгливостью, усатый сразу притих, обмяк.

- Ага, - шептал Кацуба. - Уверяет, что наш индейский следопыт прекрасно запомнил следы тех, кто жег селеньице, сейчас мы его позовем, и он вмиг опознает подошвы... На пушку берет девочка, но, похоже, угодила в точку, вон как поникли... Так, теперь он говорит, что в конце-то концов белые люди всегда смогут договориться, не стоит так сердиться из-за каких-то барбарос, которые и не люди вовсе, опять про адвоката затянул...

Не похоже было, чтобы Ольга раздумывала. Она крикнула что-то, перегнувшись через борт, - и на катер перебрался Бокаси, с ходу уставившийся на пленных так, что они сбились потеснее.

Ольга заговорила - с расстановкой, почти весело, Бокаси вдруг осклабился, взял "гаранд" наизготовку.

- Ничего себе дела... - шепнул Кацуба. - Она им дает выбор - будет считать до двадцати, и только потом наш Чингачгук откроет пальбу. Кто успеет доплыть до того берега и смыться в чащу - пусть считает, что ему повезло.

Мазур дернулся, хотел схватить ее за рукав, что-то сказать - и остался на месте. Вспомнил покойника, бледные края жуткой раны. Подумал, что в селении, конечно же, были женщины и дети. Были.

И остался стоять, сжав зубы. Жалость и слабые проблески гуманизма куда-то моментально улетучились. В душе остался мерзкий осадок, но препятствовать, вмешиваться, что-то доказывать он попросту не мог. Может и открутиться усатый - адвокаты, связи, денежки, казуистика судебного процесса... Да и нет у них ни времени, ни возможностей, ни желания волочь эту банду вкупе с орудиями преступления до ближайшего полицейского участка, который располагается где-то в паре сотен километров...

- Уно! - звонко крикнула Ольга, подняв указательный палец.

Череда шумных всплесков - это негодяи, опережая друг друга, прямо-таки посыпались за борт, отчаянно загребая, вспенивая воду, кинулись к противоположному берегу. Бокаси стоял, как статуя, скосив глаза на Ольгу.

- Фуэго!

Ствол "гаранда" описал короткую дугу. Сухо застучали выстрелы, карабин работал размеренно, как швейная машинка. Над медленной коричневатой водой не плеснуло ни одного фонтанчика - все до одной пули попадали в цель, головы и плечи поочередно исчезали под водой. Крики, вопли, хриплый рев...

Мазур стоял, уткнувшись взглядом в кривую сосну на том берегу. Понемногу стихали крики, прекратились всплески, стукнул последний выстрел, и наступила тишина.

Ольга отошла, уронив руки, остановилась у борта. Почувствовав тычок локтем под бок, Мазур подошел к ней, обнял и прижал спиной к себе.

- Доведись все переиграть, я бы то же самое сделала, - сказала она тихо.Закон - отличная вещь, только он частенько опаздывает или дает сбой...

Страшненькой эта философия выглядела бы лишь в глазах мирного обывателя, который не умел снимать часовых без единого звука и в жизни не нажимал на спуск, когда ствол направлен на противника. Мазур не собирался ни морализировать, ни лезть со своим уставом в чужой монастырь - он эту шалую девчонку попросту любил. И обязан был помнить, что они в двух шагах от цели - а у всякой операции, как известно, есть конец...

То, что он боялся облечь в четкие формулировки, наполняло душу опустошающим холодом.

Ольга пошевелилась, высвободилась:

- Нужно убираться. - Подошла к борту, внимательно прислушалась.

Ни плеска. Вряд ли кто-то сохранил самообладание настолько, чтобы задержать дыхание, проплыть подальше под водой и спастись.

Кацуба, сваливавший в кучу трофейное оружие, продекламировал:

- Стоит могила, незнамо чья, но очень мило, что не моя...

Глава 14

ВДОЛЬ АНАКОНДЫ

Как и следовало ожидать, озеро было не таким уж обширным, очертаниями в точности повторявшее спутниковые фотографии. До настоящего паводка, неминуемо исказившего бы контуры, вздувшего воду до деревьев, еще далеко. С того места, где они засели, ровное зеркало спокойной воды казалось грязно-серым приблизительно такого же цвета была и большая надувная лодка, пухло-овальная, привязанная к короткому металлическому штырю. Лес подступал к тому месту почти вплотную. Люди могут замаскироваться в чаще искусно и незаметно, можно спрятать палатку, даже блиндаж - но вот спущенную на воду лодку укрыть невозможно, нет краски, сделавшей бы ее совершенно невидимой...

- Буек, - сказал Кацуба. - Во-он, видишь? - передал Мазуру бинокль.Приблизительно на двенадцать двадцать пять от лодки...

- Ага, - кивнул Мазур.

Шар размером с футбольный мяч, того же грязно-серого цвета, лежал на воде почти неподвижно.

- Магнитометры?

- Ну, а что же еще? - сказал Мазур. - Аппаратура нынче отличная, сама вычертит и рельеф дна, и контуры утонувшего предмета. Мне доводилось работать с приборами, которые сквозь толстый слой ила не просто фиксировали каждую отдельную монетку - давали ее размеры, массу и состав металла. Вряд ли у них проборы хуже. Раз поставили буи, значит, уже нашли. И если он еще плавает, значит, не ныряли...

Они прятались за деревьями на вершине то ли высокого холма, то ли невысокой горушки - озеро располагалось в тесном кольце подобных, напоминая тусклую монету на дне неглубокой чашки.

- Будем прикидывать, - сказал Мазур. - Пока мы видели только двоих. Как ты на их месте распределил бы людей?

- Стандартно, - сказал Кацуба. - В данных условиях не место любой творческой фантазии.

В лодке, конечно, будут двое - аквалангист и его подстраховка. Один затаился на верхотуре, чтобы держать под контролем как можно больший сектор пространства - примерно во-он там, левее от вершины, где проплешина и кривая сосна. С хорошей снайперской винтовочкой и прочими игрушками. Второй где-то пониже, на плоскости, чтобы при нужде прикрыть лодку огнем.

- Садись, пять, - хмыкнул Мазур. - Действительно, когда у тебя не взвод, а всего-то навсего четыре лба, другой диспозиции и ожидать не стоит. Вряд ли у них есть какие-то датчики, выявляющие человека на расстоянии. Маленькой группе такие игрушки ни к чему, в нападении еще куда ни шло, но в обороне... Из-за первой попавшейся дикой свиньи, подошедшей близко, начнется полнейшая неразбериха, не будешь знать, то ли затаиться, то ли бежать навстречу опасности, окружать... У крохотной группы своя специфика поведения.

- Послушайте, господа теоретики, - вмешалась Ольга. - Это все очень дельно и познавательно, но не кажется ли вам, что пора и просчитывать действия?

Будем мы их благородно вызывать на дуэль или нападем без излишнего благородства? Признаться, мне первый вариант чертовски не по нутру...

- Мне тоже, - сказал Кацуба. - У профессионала есть дурная привычка моментально падать и отвечать огнем на вопли типа "Руки вверх! Бросай оружие!" А выдавать себя за батальон - очень уж чревато...

- Кто-нибудь еще считает, что это - мирные авантюристы?

Кацуба покрутил головой. Мазур сказал:

- Чересчур много совпадений пришлось бы допустить.

- Тогда вперед? Сколько можно здесь торчать? Они вынесли к лодке акваланг, значит, вскоре собираются отчалить. Я бы напала немедленно - если начнем, когда лодка будет на середине, можем ее повредить, а она нам еще пригодится...

- Уговорила, - усмехнулся Мазур уголком рта. - Я иду...

- Стоп, - решительно прервал Кацуба. - Давай-ка так: я иду на вершину и буду искать того, кто там прячется, не может его там не оказаться... Вы двое крадетесь берегом, примерно во-он там, от седловины. Укрываетесь в кустах, так, чтобы держать их в прямой видимости. И начинаете после двух моих выстрелов - или в том случае, если они как-то задергаются. Тебе, коммодор, нужно себя поберечь по максимуму - иначе кто полезет в воду? Есть возражения по диспозиции? Нет? Ну, с богом...

...Он давно уже убедился, что Ольга умеет бесшумно красться в чащобе, немногим уступая любому индейцу. Первое время, пока двигались от седловины, Мазур то и дело на нее косился, оценивая и контролируя, но вскоре оставил это бесполезное занятие. Все человеческое, как водится, куда-то отступило, остались только зрение и слух, да еще напряженные мышцы, готовые в любой миг развернуть оружие на цель. Кажется, вокруг пронзительно орали птицы - он не вслушивался. Перемещался, осторожно разводя коленями сочные высоченные папоротники, порой лицо попадало в невидимо-липкую паутину, совершенно как дома, в тайге. Правее двигалась Ольга, без малейшего шелеста раздвигая разлапистые папоротники, гибко уклоняясь вправо-влево, чтобы не задевать ветки деревьев, лицо у нее было отрешенно-яростное. Должно быть, он и сам именно так выглядел, такими лица и делаются, когда крадешься к противнику, ежесекундно ожидая нападения, - стандарт, рутина...

Ольга замерла, держа левую ногу на весу, чуть приподняла руку, указала пальцем. Он кивнул в знак того, что понял, крайне медленно переместился поближе.

Теперь и он видел впереди, меж ветвей, неподвижно лежащую на воде лодку и трех человек рядом - в такой же маскировочной одежонке, с автомагами "скорпион", снабженными глушителями. Что ж, вполне грамотно: во-первых, эти трещотки неплохи в обороне, а во-вторых, явно маскируют национальную принадлежность данных кладоискателей, для нападения на Тилькару выбрали как раз немецкое и бельгийское оружие - с той же целью...

За спинами тех трех, метрах в двадцати глубже в лес, виднеется... точно, боковина палатки, удачно вписанной в заросли высокого кустарника, покрытой неплохой пластиковой имитацией веточек, - точно, это не случайные ловцы удачи, последние сомнения пропали, экипированы и вооружены как профи.

Вот только и профи не застрахованы от внезапного нападения извне.

Действуя крохотной группой, всегда рискуешь нарваться на подобный сюрприз в особенности если по условиям игры нельзя использовать весь комплекс предосторожностей...

Жестами показав Ольге, кого он берет на себя, а кого оставляет ей, Мазур бесшумно переместился левее, отыскал подходящий проемчик в листве. Палец на спусковом крючке закостенел от напряжения, Мазур высвободил его из скобы, пару раз согнул и разогнул, возвращая гибкость.

Секунды ползли, как улитки.

Ага! Донесся тонкий, явственно различимый посреди теплой тишины электронный писк - настойчивый, прерывистый. Тот, что стоял дальше всех от берега, выхватил из нагрудного кармана черную длинную коробочку с куцей антенной - и Мазур, уперев в плечо удобный приклад, выпустил очередь, еще ничего толком не понимая, но чувствуя чутьем, что медлить нельзя.

Рядом раздалась череда кашляющих хлопков - заработал Ольгин шмайсеровский внучек. Вылетавшие по дуге гильзы громко шуршали в густом папоротнике, но это уже не имело значения, ничего уже нельзя было остановить, переиграть, изменить, пошла махаловка...

Выпустив три очереди и видя, что все получилось как нельзя лучше, Мазур мгновенно переменил позицию, отскочил левее, чуть назад, залег - на случай, если там остался кто-то еще. Ольга перекатилась вправо, замерла.

В этом и заключается профессионализм: не портить дело мнимыми красивостями, картинно перемещаясь на поле боя и беспрестанно паля из всех мыслимых положений, а подкрасться незаметно для врага, такого же волка, и парой-тройкой скупых очередей вмиг положить. Так же скучно для описания, как мастерский удар настоящего каратэ, который профану просто будет незаметен...

Теперь начиналось едва ли не самое трудное - смирнехонько выжидать.

Обратиться в камень. В конце-то концов, уже здесь, на озерах, "Анаконду" могла ждать неизвестная по численности группа поддержки, и где-то в чащобе вполне мог сейчас затаиться некто неизвестный, но смертельно опасный, точно так же полусогнув палец в миллиметре от спускового крючка, высматривая шевеление. У кого в такой ситуации крепче нервы, тот и выиграл...

Трое, срезанные очередями, лежали неподвижно. Маленькая черная коробочка в откинутой руке, в полуразжавшихся пальцах больше не пищала.

Где-то наверху, на гребне, раздались два револьверных выстрела, но Мазур не шевелился, выжидая. Медленно отсчитав про себя до тридцати, свободной рукой вынул "таурус" и, переместившись еще метра на полтора, дважды выстрелил в ответ. Вновь зигзаг меж деревьев - и еще два выстрела, чтобы немного сбить с толку возможного противника. Ольга вопросительно покосилась на него, достав "беретту". Мазур кивнул. Девушка четыре раза выпалила навскидку, по стволу дерева рядом с палаткой. Брызнула щепа.