фонарей, сквозь туман видневшиеся широкими расплывчатыми полосами.
куда-то, треснувшись затылком, сполз на спине. Остался лежать, пытаясь
рассмотреть хоть что-нибудь вокруг. Струившийся над головой туман слегка
поредел - ага, нечто вроде узкого, глубокого оврага, дно усыпано скатанной
крупной галькой.
пошли...
пояснил:
поднималось в гору.
плечо.- Шевели костями!
тускло блеснуло лезвие кухонного тесака.- И по камням не шурши, по кромочке
ступай...
словами. Очень быстро он стал задыхаться - подъем становился все круче,
бушлат казался невероятно тяжелым, пригибали к земле набитые разнообразными
припасами карманы, наган обернулся пудовой гирей. Однако перевести дух никак
не удавалось. Эмиль, замыкавший шествие, при малейших признаках задержки
шепотом матерился, а то и тыкал в спину рукоятью ножа, хорошо хоть - не
лезвием. Сам же - ах, как трогательно! - тихонько ободрял Нику, поддерживал
под локти, в конце концов понес ее бушлат, кабальеро сраный.
плаванье? Выпрыгнуть из оврага и самостоятельно искать счастья? И пошли они
к чертовой матери, ничем не обязан, рассуждая здраво...
сами о себе позаботятся. Вот пусть и покажет, на что способен, таежник
хренов, пусть героически волочет свою Джульетту на широком плече.
превосходно знал, почему: он боялся остаться в тайге один. Боялся панически.
Остаться одному было почему-то страшнее всего...
пеленой залившем, казалось, весь мир, брели, и под ногами хрустела крупная
скатанная галька, косматые еловые лапы, неожиданно выныривая из мглы,
стегали по лицу словно бы осмысленно и зло. Туман понемногу редел, истаивал.
И было очень тихо, первобытно тихо - никаких звуков погони, ничего,
свидетельствовавшего бы, что в тайге вообще есть жизнь.
метнулось в сторону. Ника замерла, и Вадим по инерции наткнулся на нее. Она
моментально отшатнулась, будто не хотела к нему прикасаться. Прямо-таки
сквозь него, как сквозь воздух, спросила у Эмиля:
прежней капризности, той самой, изначально свойственной светским красавицам.
Судя по этому тону, начинала понемногу ощущать себя по-настоящему свободной.
столько жратвы вокруг... Не до тебя.
дальше...
кем-то в зарослях неизвестного Вадиму кустарника с крепкими, высокими,
беловатыми ветвями. Листьев на них не было совсем.
Кто-то тропу протоптал...
полноправного члена махонького отряда, поскольку давно уже подметил, что к
нему с момента свободы стали относиться так, словно его и вовсе нет на
свете. Ника вообще в упор не видела, а Эмиль если к нему и обращался, то
исключительно ради того, чтобы с матом и оскорблениями гнать вперед.
точки - теперь, куда ни направляйся, будешь только спускаться.
рядом, прильнула к нему, положила голову на плечо, Эмиль приобнял ее одной
рукой столь Непринужденно и естественно, по-хозяйски, будто и был законным
супругом, зато Вадим - не поймешь и кем, приблудышем...
Впереди, вокруг, куда ни глянь, вздымались пологие, заросшие сосняком
вершины сопок, ближние - темно-зеленые, те, что подальше - туманно-синие,
казавшиеся великанскими, плоскими декорациями, вырезанными из исполинской
фанеры и поставленными рядком до горизонта. Ни малейшего следа присутствия
земной цивилизации - ни дымка, ни самолета в небе, все, как десятки тысяч
лет назад. Вокруг понемногу начинался разноголосый птичий щебет, небо совсем
посветлело, но восходящее солнце заслоняли сопки.
там, запад, соответственно, там... На север идти не стоит, там сплошное
безлюдье, настоящая тайга начинается. Эрго: нужно держаться юга,
юго-востока... Куда-нибудь да выйдем. Вообще-то, за этой сопочкой вполне
может оказаться и город, типа Кедрогорска, и приличных размеров деревня -
поди определи с этого места. Возле Шантарска тоже такие сопки есть, пока не
перевалишь хребет, ни за что не догадаешься, что за ней - миллионный
город...
Чтобы найти человека, дивизию нужно поднимать. А у них - ни собак, чтобы шли
по, следу, ни людей, ни времени. Проще свернуть лагерь и смыться.
Антарктиде. Еда есть, воду найдем, тут ручьи часто попадаются. Денек-другой
придется идти, вот и все. Выдюжишь? Конечно, выдюжишь, ничего
архисложного...
Даже значок есть.
и не было. Непринужденные телячьи нежности происходили так, словно Вадим
бесповоротно стал пустым местом. И он вновь подумал: что, если встать и
шагнуть в тайгу? Уйти одному? Ведь бежать-то в одинонку собирался, и никакая
тайга не пугала... В нагане еще патрона три, как минимум, медведи сытые,
ноги не сбиты...
беглецом-одиночкой поневоле. Поскольку лучше было бежать в одиночку, нежели
оставаться на нарах. А теперь он боялся остаться один. Боялся, и ничего тут
не попишешь.
вокруг было ч_у_ж_о_е. До сих пор тайга, чащоба, дебри были лишь декорацией
для приятных пикничков хозяев жизни. Связь с привычной цивилизацией
оставалась всегда и везде - либо машины, либо арендованный кораблик, либо
снегоходы. Рядом всегда имелась обслуга: егеря, шофера, прочие мотористы и
рулевые. В любой момент можно было вернуться. По большому счету, словно бы и
не покидал города. Шантарск всего лишь раздвигался до немеряных пределов, и
не более того.
необозримым зеленым морем - Ален Бомбар, бля... У Бомбара хоть компас был. А
тут и компаса нет. И есть ли за сопкой человеческое жилье, еще неизвестно.
Вряд ли.
единственным шансом на спасение. В глубине души он чуточку презирал себя за
то, что остался сидеть, не ушел в тайгу, но ничего не мог с собой
поделать... В вовсе уж бездонных глубинах подсознания истошно вопил
крохотный городской человечек, жесткий и уверенный в себе лишь на шумных
улицах сибирского мегаполиса.
нагло не обжимались... Я и обидеться могу.
потянулся к карману. По-своему истолковав его движение, Эмиль рявкнул:
оказался на земле, ничего не успев сообразить. Зато в следующий миг не
осталось неясностей - когда грубый ботинок пару раз влепил ему под ребра
так, что Вадим взвыл, вертясь ужом.
невероятно высокой, с надрывом вскрикнула:
Влодавец Леонид
Флинт Эрик
Мережковский Дмитрий
Шилова Юлия
Круз Андрей
Володихин Дмитрий