не сможет поделать даже с парочкой стволов, находясь на шхуне. Неизвестно,
сколько их там и каков арсенал. Если они решат затопить лоханку, потопят
моментально. Если всем скопом пойдут на штурм, все произойдет так
неожиданно и молниеносно, что всех прикончить он ни за что не успеет. Это
все равно, что драться на суше с целым скопом людей-невидимок. Схватка
заранее проиграна, признаем это, отбросив ненужную гордыню...
Он лежал, машинально поглаживая прильнувшую к нему девушку, неотрывно
смотрел на перископ, пока тот не опустился внезапно - бесшумно, без
малейшего всплеска, в единый миг.
Как ни бесило собственное бессилие, как душа ни требовала действия, эти
эмоции приходилось гасить. Он ничего не мог сделать, решительно ничего.
Оставалось лишь уговаривать себя: ну почему они непременно будут топить
шхуну или лихим налетом захватывать всех в плен? С какой стати? Мало ли
кто может встать тут на якорь - контрабандисты, странствующие влюбленные,
ловцы креветок или жемчуголовы...
А если шхуна или Мэй Лань как-то засветились в Катан-Панданге? И те, под
водой, точно знают, с кем столкнулись? Но и в этом случае вовсе не
обязательно ждать взрыва или штурма... Или он просто-напросто пытается
таким ходом рассуждений подсластить пилюлю? Днем, в светлое время,
поблизости не было чужаков. Ручаться можно, не было. Никаких аквалангистов
поблизости. Стоп, но за ними могли наблюдать с берега, там, в джунглях,
может незамеченной укрыться целая рота, если она состоит из умелых людей...
Но ничего ведь не поделаешь! Остается лежать и ждать дальнейшего развития
событий...
А потому он, недолго думая, наклонился над девушкой, потянулся к ее губам.
Уж если подыхать, так не застывши в покорном ожидании смертынки, а посреди
сладостного процесса, слившись в единое целое с последней женщиной в твоей
жизни, да еще столь очаровательной, умелой и покорной. Пожалуй, есть в
этом что-то от восточной философии, а?
Ах, какой сладкой, близкой и дорогой была сейчас ничего не подозревавшая
Мэй Лань, - ну, если это последнее, что ему суждено ощутить в жизни, будем
на высоте, отдадимся этому всецело...
... Немного в жизни Мазура выпадало столь поганейших ночей. Но настал
рассвет - и, как гром, приходит солнце из Китая в этот край! - над морем
поднялось огромное розово-золотистое солнце, а все они были живы, и шхуна
как ни в чем не бывало качалась на якоре неподалеку от берега, а
безымянные китайцы разводили примус в железном ящике, и Мэй Лань улыбалась
Мазуру как близкому, так что на миг, на целый миг показалось, что в мире
нет ни притворства, ни войны, явной или тайной...
Должно быть, девушка уже приняла решение. Нимало не колеблясь,
распорядилась:
- После завтрака снимаемся с якоря. Возвращаемся в Катан-Панданг. Ты, я
думаю, прав, Джимми. Этого на дне уже нет...
А чуть попозже Мазур стопроцентно уверился, что события разворачиваются,
ежели можно так выразиться, в пессимистическом направлении. Милях в пяти
от острова им встретился красивый белый корабль, идущий встречным курсом
прямо к тем местам, что они покинули. Именовался этот красавец "Медуза" и
чрезвычайно походил на мирное океанографическое судно, судя по некоторым
установленным на палубе причиндалам, - но Мазура, спеца в своем деле, не
могло обмануть ни новое название, ни сингапурский флаг. Проводив взглядом
белоснежного красавчика, он мечтательно сказал себе: торпеду бы в борт
зафитилить этой лоханке, ах, как было бы славно...
Катан-Панданга они достигли без приключений, даже в штиль ни разу не
угодили.
ГОЛОВОЙ В ЧЕРНИЛЬНИЦУ
Когда Пьер, предварительно поцарапавшись в дверь, возник на пороге, Мазур
сразу сообразил, в чем дело: у компаньона было очень уж таинственное и
напряженное лицо. Моментально прижал палец к губам, сказал:
- Не пора ли обедать, мон ами? Жрать хочу страшно... Сходим на угол, к
Чжао?
Пьер обрадованно кивнул, моментально успокоившись. Они вышли в коридор,
пронизанный тонкими, но явственными запахами чужого жилья, спустились к
черному ходу - Мазур сразу же обратил внимание, что лестницу поддерживали
в идеальном состоянии, ни одна досочка не скрипнула, древние перила
укреплены на совесть. При нужде по лестнице можно было передвигаться
совершенно бесшумно.
Оказавшись на неширокой улице, они переглянулись и, вместо того чтобы
отправиться на угол, в ресторанчик толстяка Чжао, где кормили и в самом
деле неплохо, направились куда глаза глядят. Они тут были единственными
европейцами, но согласно тому же восточному этикету никто не обращал на
них внимания. Мазур подозревал: все в этом квартале уже знают, что они
обитают над "Пещерой сокровищ", а то и осведомлены о некоторых аспектах
взаимоотношений Мазура с очаровательной помощницей дядюшки Хоп Синга.
Восток - дело тонкое. С полицией никто, понятно, откровенничать не станет
- но вот кое-кому другом у охотно все выложат...
Вернувшись в Катан-Панданг, Мэй Лань не терпящим возражений тоном
пригласила их на постой - разумеется, замотивировано это было нежеланием
расставаться с сердечным другом Джимми и заботой о его удобствах: ну не
валяться же ему в убогой каютке, если на втором этаже несколько свободных
комнат? Можно проводить ночи в комфорте, уюте и полной безопасности.
Заодно пристроим и друга Пьера...
Вообще-то, не только капитан-лейтенант Мазур, но и авантюрист Джим Хокинс,
тоже не питавший особого доверия к миру и человечеству, должен был с ходу
просечь, что его попросту хотят иметь на виду, под неусыпным наблюдением.
Но ни тот, ни другой не могли протестовать - игру приходилось
поддерживать, пусть думает, что ей пока что доверяют...
Надо сказать, дядюшка Хоп Синг принял появление в его доме сразу двух
белых квартирантов с восточным спокойствием - он даже самолично поднялся
на второй этаж и в изысканных выражениях заверил, что искренне рад
исполнить святой долг гостеприимства и надеется, что гости снисходительно
отнесутся к убогости его недостойного жилища, впервые осчастливленного
присутствием столь благородных людей... В таком примерно духе.
Первая ночь прошла самым приятным образом - вот только ближе к утру Мэй
Лань, убедившись, что Мазур спит, куда-то тихонько ускользнула,
предварительно, судя по звукам, выдвинув ящик стола. Мазур, старательно
притворявшийся дрыхнущим без задних ног, тут же в ящик полез. И обнаружил,
что его револьвер исчез. С возвращением Мэй Лань он обнаружился вновь, и
это было неспроста. Когда девушка отправилась по каким-то делам, Мазур
внимательно исследовал свое единственное оружие - и не обнаружил при
беглом осмотре никаких изменений. Патроны остались теми же самыми, с той
же маркировкой на донцах гильз, барабан исправно вертелся, курок щелкал,
все было в порядке, но зачем-то же она утаскивала пушку? Может, и здесь
известен этот старый трюк - выварить патроны, чтобы они стали
бесполезными? Нет, не хватило бы времени...
Пьер заявился как раз тогда, когда Мазур собрался исследовать "Веблей" еще
более тщательно.
- Ну, что у тебя на уме? - спросил Мазур с интересом.
- По-моему, мы во что-то паршивое вляпались, Джимми... - убежденно сказал
француз. - Ох, как оно мне не нравится...
- Не веришь, что там был "черный ящик"?
- А ты?
- Есть у меня смутные подозрения, что не все так просто... - сказал Мазур
осторожно. - Газет я и в самом деле не читаю, но что-то об этой истории со
столкновением самолетов и радио молчало, а уж радио мы слушаем...
- Вот то-то. Темная история.
- У тебя есть какие-нибудь догадки? - поинтересовался Мазур.
- Никаких. Просто-напросто эта история откровенно смердит... Если
подумать... Ну какого черта сингапурцам или русским оставлять там парашют?
И те, и другие обязательно постарались бы затереть все следы. Что им
стоило взять парашют на борт? Такая улика... Но точно тебе говорю: там
что-то другое. Может, это кто-то случайный обрезал то, что болталось под
парашютом, а сам парашют, не особо мудрствуя, притопил... Как бы это не
шпионские дела, Джимми...
- Мысли мои читаете, мон ами, - признался Мазур.
- Если так, пора бы делать ноги...
- А что это ты покосился так задумчиво? Пьер, помявшись, сообщил:
- Я же не знаю, может, ты настолько потерял голову, что к разумным доводам
глух... Я тебя понимаю, девочка очаровательная...
- Дружище, - укоризненно сказал Мазур. - Жизнь меня уже потрепала... Когда
появляется угроза моей драгоценной жизни, никакие девочки не способны
замутить мозги...
- Ну и слава богу... Так что, исчезаем? Черт с ними, с ее деньгами, можно
угодить в такой переплет...
- На шхуне - один из ее китайцев, - сказал Мазур. - Ты не забыл? Я крепко
подозреваю, что не даст он нам сняться с якоря...
- Джимми, а стоит ли цепляться за это корыто? Не бог весть какое сокровище.
- Пожалуй, - кивнул Мазур. - Деньги и документы у тебя с собой?
- А как же. Omnia mea mecum porto "Все мое ношу с собой (лат.)", как
выражались древние...
- Ого! - присвистнул Мазур. - Два семестра колледжа дают о себе знать даже
теперь?
- Ну да, - сказал Пьер. - Все дело в языке, Джимми. Общайся мы с тобой на
французском, разговор вышел бы гораздо интеллектуальнее. Но английский я
освоил уже в этих местах, так что лексикончик специфический... В общем,
все с собой.
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Володихин Дмитрий
Мережковский Дмитрий
Жюль Верн
Никитин Юрий