Чтение 25–й страницы книги ~Капкан для Бешенной~

- Разговор продолжался минут пять, - сказала Даша. - Мне было любезно, без единого матерного слова либо обещаний запихать паяльник в задницу сообщено: руки у нас связаны, поскольку при любой попытке достучаться до столицы в министерстве наткнемся на законспирированных сообщников. В таком ключе.

- Что дальше?

- А это практически и все, - сказала она. - Сказали еще, что все документы испарились... Действительно все?

- Увы, - покривил губы полковник. - Сработано чисто и грамотно. Люди со стороны такого ни за что не провернули бы.

- Вы что-то предприняли?

- Нет, - сказал он хмуро. - Знаете, поднимать шум и назначать расследование было бы этаким унылым мальчишеством, вам не кажется? Или не согласны?

- Совершенно согласна, - сказала Даша. - В нашем положении не стоит совершать нелепые телодвижения - нужно же сохранить лицо... Вы как в воду смотрели, когда велели скопировать...

- Ну, предположим, не совсем в воду, - усмехнулся Галахов. - Вы ведь мне далеко не все рассказываете, а? Кое-какие детали опускаете, иные каналы информации утаиваете... Правда? Посему и на меня не надо обижаться, позвольте уж держать кое-какие подробности и связи в тайне, таковы каноны профессии...

- Я понимаю, - кивнула Даша. - И не претендую ничуть...

- Как вы расцениваете эти угрозы? Насчет "теплой" встречи в Москве?

- Блеф, - решительно ответила она. - Ну, предположим, отнюдь не стопроцентный, кое-какими возможностями они, бесспорно, в град-столице располагают, но в жизни я не поверю, что мы с вами блокированы в глухую...

- Знаете, именно такое мнение сложилось и у меня. За вами сегодня следили?

- Робко, как первоклассник за предметом страсти. Довели даже не до самой конторы - отвалились, не доезжая...

- А как вы думаете, почему до сих пор живы? - спросил он вдруг.

Она ответила без малейшего промедления:

- Да потому, сдается мне, что у них практически все готово. И при малейшей реальной угрозе механизм мгновенно будет приведен в движение. Я на их месте так себя и вела бы. Вывела танки задолго до десятого, едва прознав, что героические сыскари собираются бурно реагировать...

- Думаете, они держат под контролем наши каналы связи?

- Я бы не удивилась, окажись все именно так. В конце концов, не ограбление обменного пункта задумано и против нас - не ольховская блатата, а профессионалы ведомств...

- Но ведь нам пора попробовать достучаться до центра?

- Самое время, - сказала Даша.

- Давайте подведем кое-какие итоги. Армия, конечно же, выступит. Отдельная бригада внутренних войск - тоже. Не надо строить иллюзии, Дарья Андреевна, вы же просматривали дискету... Один из потоков берет начало как раз в той точке на карте, что отмечает расположение бригады... Встает вопрос: что им можно будет противопоставить? Давайте проведем нечто вроде штабной игры... Я играю за мятежников, вы - за федеральные силы.

- СОБР, ОМОН, - сказала Даша.

- Нет гарантии, что они не замешаны. А если даже и чисты, противодействовать не смогут. Даже при том, что две трети личного состава прошли Чечню. У них только легкое стрелковое оружие, на них пойдут танки, легкие самоходки десанта, бронетранспортеры... Ребят просто намотают на гусеницы.

- Личный состав управлений и райотделов? - предложила Даша.

- То же самое. Давайте будем реалистами. Мы с вами - сугубые профессионалы... Как себя поведет двадцатилетний десантник, в массе своей со шпанистым прошлым, если со стороны собственных командиров последует недвусмысленный приказ: "Бей ментов и не бойся последствий!"?

- Будет бить... - вздохнула Даша. - С превеликим удовольствием... Люди Бортко?

- Горсточка. Плюс - одно только легкое стрелковое...

- Спецназ Глаголева мы по условиям игры считаем играющим на вашей стороне? - спросила Даша.

- Черт его знает... Даже если нет, он ничего не изменит.

- Остается МЧС, таможня, ФСБ, прокуратура...

- Отметаем, - сказал Галахов. - Законы, комментарии к ним и прочие регламенты в такой ситуации перестают действовать. Остается даже не средневековое - первобытное право Сильного. С этой точки зрения ФСБ, прокуратура и подобные им конторы представляют собой лишь пару сотен пистолетов - против боевых вертолетов и брони это не пляшет... Арестовать губернатора, Богданова или Виноградова мы не можем, даже если удастся убедить прокуратуру и ФСБ, что мы не сошли с ума. Причин три. Первая - могут начать тут же. Вторая - исполнителей ареста перестреляет охрана... Третья - нас самих после такой попытки тут же усадят любоваться небом в клеточку. Мы до сих пор не знаем, кто именно с Черского подвязан с путчем. А такие подвязки должны быть, рубите мне голову... И в прокуратуре, и где-то еще... Обратите внимание: губернатор до сих пор не возмутился оттого, что мы посадили его любимого помощника. Даже не позвонил никто из управы, не пытался узнать детали... Нетипичнейшее поведение. Значит, они считают, что нет нужды дергаться по пустякам. Камышан после десятого выйдет на свободу под гром оркестра, национальным героем... Знаете, что мы упустили? Мы не проработали существеннейший аспект: как поведет себя народ? Массы, демос? Оно бы и не стоило так говорить, но у меня есть грустное убеждение, что народ в массе своей примет все с радостным визгом...

- Уж это точно, - грустно усмехнулась Даша. - Как шесть лет назад в бывших братских республиках. По тому же принципу. Всем тут же покажется, что пришло элегантное и незамедлительное решение самых тягостных проблем, а похмелье - где-то за горами, отсюда не видать... Губерния, увы, с визгом поддержит. Особенно если в первый день кинут косточку, позволят разносить ларьки и лупить инородцев. Я своих земляков люблю, но бардак стоит такой, что этот их Временный Совет тут же получит всенародное "одобрямс!" - а вот мы получим по голове, если кинемся митинговать и убеждать, что так вопросы не решаются...

Галахов прищурился:

- Отсюда вытекает нелицеприятный вопрос: а стоит ли в таком случае идти супротив воли народной? Может, взять да и примкнуть, пока не поздно?

- Нет, - сказала Даша. - Потому что кончится эта затея сплошным безобразием...

- Я чисто теоретически, - сказал он, не отведя взгляда. - Надеюсь, вы не считаете, что и я замешан?

- Конечно, нет, - сказала Даш.а. - Будь вы с ними, меня давно шлепнули бы... или нет, не обязательно было бы доводить дело до крайностей. Вы могли бы изящно и ювелирно угробить любое расследование, едва только заметив, что оно повернулось в нежелательную сторону...

- Значит, вы и меня просчитывали?

- А вы меня - нет? - спросила она, глядя в глаза начальнику.

- И я вас просчитывал, что греха таить... Извиняться нечего - в таких играх лучше пересолить. Зато теперь вы можете доверять мне со спокойной душой, а я - вам... К чему же мы пришли? Теми силами, что у нас имеются здесь, оказать сколько-нибудь серьезное противодействие операции "Гроза" попросту невозможно. Каналы связи со столицей использовать нельзя - из-за риска перехвата и преждевременного выступления наших друзей... Сами догадаетесь, что остается?

- Какие тут догадки, - сказала Даша. - Остается поступать согласно классику...

- Простите?

- "Зачем он шапкой дорожит? Затем, что в ней донос зашит. Донос на гетмана-злодея царю Петру от Кочубея..." Пушкин.

- Память у вас...

- А я только эти строчки, стыдно признаться, и помню, - сказала Даша. - Как имеющие некоторое отношение к секретной оперативной работе... Кого вы в курьеры наметили?

- Вас. Возьметесь?

- Приказ есть приказ, - сказала Даша. - А вообще-то делать мне уже в городе совершенно нечего - все, что нужно, у нас имеется, больше, хоть лоб себе разбей, не накопаем...

- Прекрасно, - с некоторым облегчением вздохнул Галахов. - Откровенно говоря, я с самого начала полагал, что вы не станете отнекиваться, а потому диспозиция разрабатывалась в расчете на вас... Ознакомьтесь.

Он бросил перед Дашей паспорт в синей обложке с полу стершимся двуглавым орлом. Она бегло пролистала странички, прочитала вслух:

- Лымарева Ирина Федоровна... Кто такая?

- Неделю назад взяли районщики. Одна из хат, где торговали "черняшкой", ничего интересного - рутина... В розыск ее никто не объявлял до того, так что никаких накладок не предвидится. Возраст близкий - тридцать два. В лице есть немного схожести - а впрочем, предъявлять эту ксиву вам придется раза два, не больше... Темный паричок найдем, проскочит. Уже куплен билет на десять тридцать, через полтора часа сядете в поезд... В фирменный "Кедр", на Аюкан...

- На юг?

- Ага, - сказал Галахов спокойно. - И поедете прямиком в Тохарскую республику, каковая после отделения от нашей губернии есть совершенно самостоятельный субъект Федерации. По-моему, это не такая уж авантюра. Наоборот. Вряд ли они держат под плотным наблюдением все вокзалы, особенно южного направления, - что-то непременно просочилось бы, такое шило в мешке не утаишь... Я рассчитал, смею думать, неплохо. До Аюкана - двенадцать часов езды. Даже если учесть всякие задержки, к полуночи будете в Аюкане. А в час сорок ночи есть самолет на Москву. Четыре часа лету - а это означает, что в столице вы будете как раз в те же самые час сорок, но уже по-ихнему... Найдете Дронова с Трофимовым - и запускайте механизм. На всю катушку. Микрофильмы много места не займут, кто вас будет досматривать? Даже аэропортовский рентген тут не страшен - заядлая фотолюбительница, вот и все. Оружие на всякий случай возьмите с собой, удостоверение тоже, но в Аюкане сдадите пистолет вот этому человеку, - он показал фотографию. - Он вас встретит на вокзале и обеспечит остальное. Если лететь в столицу со стволом, придется предъявлять на контроле, проделать все формальности, показав документы на вашу настоящую фамилию, останется след...

- Понимаю, - сказала Даша.

- Какие-нибудь замечания есть? Или - предложения?

- Нет, наверное, - сказала Даша. - Вашему человеку, ясно и ежу, вы полностью доверяете... Задумка хорошая. От авантюры и в самом деле ничего нет. Я одна еду?

- Да. Можно, конечно, направить с вами и вашего... курсанта, но я не думаю, что имеет смысл. Если за вас возьмутся всерьез, он, по большому счету, ничем не поможет. А с мелочами вы и сама справитесь. Возражений нет?

- Ни малейших, - сказала Даша, разглядывая физиономию Лымаревой Ирины Федоровны. - Я сама думаю точно так же...

- Как вас доставят на вокзал, не спрашиваете?

- Не могли же вы этого не проработать? - пожала плечами Даша.

- Естественно, проработал. - Галахов потер глаза. - Мало я спал сегодня, зато все проработано без сучка, без задоринки... На вокзал вас доставят, убедившись предварительно, что все хвосты срублены. Давать вам сопровождение до Аюкана не стоит - по тем же причинам, во-первых, не нужно расширять круг посвященных, а во-вторых, если все же каким-то чудесным способом засекут и примут решительные меры, никакое сопровождение не спасет...

- Логично, - кивнула она.

- Поезда сейчас ходят полупустые, это нам на руку - легче будет засечь явную слежку.

- А если засеку?

- Постарайтесь выйти на первой же станции так, чтобы они этого не заметили. Сможете?

- Смогу.

- И возвращайтесь назад с первым же поездом обратного направления. Будем играть по запасному варианту. Есть такой, даже два... А сейчас возьмите бумажку и запишите мне все ваши размеры.

- Зачем? - впервые удивилась Даша.

- Быстренько сгоняю одного верного человечка в ЦУМ. Может, вы надо мной в глубине души и посмеетесь, но я хочу, чтобы перед поездкой переоделись во все новое. Могли подсунуть такую крохотулечку, которая подает в эфир сигналы, и тот, кому это крайне интересно, в два счета определит, где вы находитесь...

- Зачем же смеяться? - серьезно сказала Даша. - Вполне разумная предосторожность... Плавки, пардон, тоже менять?

Он столь же серьезно ответил:

- Можете не менять - если уверены, что ни у кого не нашлось возможности прицепить туда датчик. Есть такие крохотульки на липучках, Граник мне объяснял...

...Она критически обозрела свое отражение в зеркальной двери купе, где оказалась единственной пассажиркой. Гражданка Лымарева Ирина Федоровна смотрелась чертовски обыденно - синие джинсы, стандартный пакистанский свитерок, дешевые кроссовки, темные волосы до плеч, помада той расцветки, которую Даша раньше не применяла. Против крутого профессионала играть бессмысленно, а вот любителя с толку собьет...

Расписание остановок висело в застекленной рамочке рядом с титаном, и Даша успела все просчитать - прошло уже полчаса с тех пор, как поезд тронулся (удивительное дело, стартовав практически по расписанию). Этого же времени хватило, чтобы убедиться: никто не вел за ней слежки. Можно было порядка ради заподозрить проводницу из аюканской бригады, но на такие извращения не тянуло.

Через десять минут - Краснореченская. Лучше и выдумать нечего. Собираться пора...

Она открыла об угол столика бутылку "Пепси", отхлебнула пару глотков, поставила ее рядом со стаканом, положила тут же распечатанную пачку печенья, помаду, немножко разворошила стопку постельного белья. Оставалось полное впечатление, что хозяйка купе по-прежнему пребывает где-то поблизости. Объемистая сумка стояла в ящике - и ничего в ней не было, кроме большой коробки из плотного картона, распиравшей сумку так, что у любого наблюдателя оставалось впечатление серьезного багажа.

Уставилась в окно на уныло серевший снег, покрывавший кое-где поля. Голые березы, низкие сопки на горизонте - уныло... В голову почему-то лезли строчки из последнего шедевра покойного Кухарука:

- В то утро бандитов гроза погибает, оставив жене скорбь и детям.

Матерый бандит его жизнь обрывает в расцвете всех сил на рассвете. Угрозыск теряет орла-капитана, кто мог стать вполне генералом. Придет ли конец мафиозному клану, а также всему криминалу?

Одно утешает, что улицу эту назвали теперь в честь героя, кто пал смертью храбрых нынешним летом в борьбе против банд под горою...

Надо же, как впечаталось! Увы, Кухарук, несмотря на свою жутковатую биографию - а может, как раз благодаря ей, - в пиитическом творчестве своем был неисправимым романтиком. Жди, как же. Назовут в твою честь улицу... Даже переулок Цементный и то вряд ли переименуют...

Она старательно вложила друг в друга два ярких полиэтиленовых пакета, а уж туда спрятала сверток с кассетами - Галахов старался на совесть, кассет было до известной матери... Поезд уже замедлял ход, справа и слева потянулись пакгаузы с огромными красными надписями НЕ КУРИТЬ!, грузовые составы, какие-то мистически синие фонари, ярко горевшие вровень с рельсами. Уже слышно было, как хрипит станционный репродуктор, извещая заинтересованных лиц насчет второго пути и трех минут стоянки.

Даша упихала туда же шапку, накинула куртку, не застегивая, прикрыла за собой дверь купе и направилась к тамбуру. Миновала три вагона, остановилась в тамбуре четвертого, рядом с двумя курившими верзилами и пожилой супружеской четой, явно намеревавшейся здесь и сойти. Вот уж загадка века, что они со своим чемоданом не сели на электричку, ради сорока минут езды тратились на билет в фирменном...

Верзила в неплохом прикиде, конечно же, равнодушным не остался:

- Девушка, а вы тут сходите или как?

"Мне бы ваши заботы, Марь Иванна", - вспомнила она фразу из классического анекдота, но улыбнулась обаятельно:

- Нет, дальше еду... А что?

- До Аюкана?

- Однозначно.

- Познакомиться бы... Двенадцать часов ползти - такая скука...

- Познакомимся, - пообещала Даша. - Я на вокзал за пивком сбегаю, а вы, если мой муженек покажется, так и скажете, лады? Особые причеты: в малиновом пиджаке, златая цепь, на поясе пейджер, а за спиной - два мордоворота...

Верзилы мгновенно увяли. Проводница уже распахнула дверь и покрикивала теперь:

- Да погодите вы, еще не встали!

Даша сошла следом за пожилой четой, не спеша направилась в крохотное здание вокзальчика, кремовое с белой каймой. Деревня Краснореченская была довольно большой, и оттого вокзальчик имел все атрибуты цивилизации - желтые скамейки, ларьки, лотки и даже игральный автомат (правда, цивилизация не простерлась настолько далеко, чтобы он еще и работал).

Она была уверена, что слежки за ней не было. С видом полнейшего равнодушия к фирменному поезду "Кедр" устроилась у высокого немытого окна. Вскоре поезд дернулся - и пополз себе восвояси. Никто не побежал к вокзалу в поисках отставшей, никто не вошел следом за ней. Все чисто. Даша испытала упоительное чувство полнейшего одиночества. Отряд не заметил потери бойца...

...Через пять минут она вернулась в Шантарск на ближайшей электричке. Взяла такси, махнула на правый берег, там немного попетляла по улицам и на автобусе поехала назад, на левый берег могучей Шантары. Слежки не было.

"Переиграла, - не без законной гордости подумала Даша. - Ай да майор Шевчук, ай да сукина дочь..."

Ощущение было странное, приятно щекотавшее нервы - она вдруг оказалась в родном городе словно бы гостьей. Ни единая живая душа не знала, что она вернулась. Чувства неописуемые - огромный миллионный город по-прежнему работает, как исполинский механизм из людей и машин, а ты свободна от всего, никому не обязана сейчас, можешь бесцельно бродить, не увлекаясь, впрочем: мало ли что, еще найдется кто-то зоркий и опознает. То ли Штирлиц на улицах Берна, то ли инопланетный пришелец. Она попыталась взглянуть на шумную улицу так, словно видела ее впервые в жизни, старательно отрешаясь от прошлого, - даже голова чуточку закружилась от своеобразного сладкого ужаса. А если настроиться и представить, что тебя тут никто не знает, что никакой квартиры у тебя здесь нет, и нет твоего имени в штатном расписании уголовного розыска, и любовников нет, и друзей, и врагов... И если приехать в городское УВД, недоуменно уставятся, не узнавая, а за дверью квартиры обнаружатся совершенно незнакомые люди, станут уверять, что они тут обитали всю жизнь...

Она чуть смущенно одернула себя мысленно, встряхнула головой. На пешеходном переходе у моста работяги в желтых жилетах поверх курток прикрепляли огромный транспарант, где красно-золотыми по синему буквами возвещалось: "ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЮБИЛЕЙ ГОРОДА!"

Как водится, торопились в последнюю минуту наверстать. Завтра как раз и должно было стукнуть триста семьдесят лет граду Шантарску, каковое славное событие будет отмечено с превеликой помпой, народными гуляньями, кавалькадами ряженых казаков (в реальном прошлом дошедших сюда на своих двоих без единой лошадиной силы), явлением на публике отца-губернатора, прочими торжествами...

И операцией "Гроза" в том числе.

Минут через сорок она вылезла из автобуса возле торгового центра. На обширной площади, как обычно, полно было народу. Даша зашла в здание, на втором этаже купила не особенно дорогую сумку, пригодную для тасканья на плече. Спустилась вниз и стала лениво бродить меж киосков и прилавков, приглядываясь.

Местечко это она знала, как свои пять пальцев. Вон в том углу понимающий человек без труда обзаведется спичечной коробкой с "пластилинчиком", а то и чем-то посерьезнее; если подойти к торгующему книгами пузатому бородачу в потертом кожаном плаще (кличка для посвященных - Слесарь) и сослаться на кое-каких общих знакомых, максимум через десять минут клиент мужского пола обретет фемину младшего сексуального возраста (если, конечно, предварительно расплатится). Многое здесь можно было купить из-под полы - а лишиться лежащих в карманах ценных вещичек еще проще. Даша минут через несколько засекла в толпе старого знакомого Вову-Скрипача, способного без особых трудов увести лопатник из внутреннего кармана пиджака (причем пальто у лоха может быть застегнуто на все пуговицы). Скрипач даже увидел ее, но не узнал, скользнул равнодушным взглядом, прошел мимо столь же скучающей походкой. И вдруг растаял, как предвыборные обещания. Исчез за ларьком. Тут же Даша поняла причину столь внезапной дематериализации - совсем недалеко с расслабленно-скучающим видом прошли два опера из районного. Дашу не опознали и они. Подумать только, что делает с честной женщиной парик и шлюшкин макияж...

Искомого она до сих пор не усмотрела - но не особенно от этого печалилась. Что-что, а терпеливо ждать она умела. И времени достаточно. А не повезет здесь - есть еще как минимум три места, где можно попытать счастья. Передвигаться можно и на тачке - выданные Галаховым денежки приятно оттопыривали внутренний карман куртки, а вот отчета о командировке, где следует скрупулезнейше указать каждую потраченную копеечку, писать наверняка не придется...

И она продолжала хаотичные странствия, обходя "блошиный рынок" то наискосок, то по периметру, для вящего правдоподобия то покупая пачку китайского печенья, то перебирая видеокассеты. Ничего интересного не происходило - однажды цыганка предложила погадать, однажды сытый лоб в коже поинтересовался, не желает ли девочка потрудиться на непыльной работе с моментальной выплатой вознаграждения наличными.

Еще примерно через полчаса в поле зрения оказалась дичь. Даша заняла удобную для наблюдения позицию неподалеку. Делая вид, что разглядывает россыпь разноцветных обложек дамских журналов в газетном киоске, наблюдала, как нехороший человек по прозвищу Ухо договаривается с клиентом. Судя по внешнему облику и несуетливому поведению, клиент был понимающий, и дело шло, как по маслу.

Договорились окончательно. Денежки перешли из рук в руки. Точно, клиент деловой - деньги отдал, не суетясь, спокойно выслушал инструкции и направился к одной из близлежащих серых девятиэтажек, а нехороший человек по прозвищу Ухо тут же использовал нехитрый прием под названием "замешаться в толпу".

Даша двинулась за клиентом и, определив, что он пойдет во двор девятиэтажки, от дальнейшего следования в кильватере тут же отказалась. Не было нужды. Вскоре появится напарник Уха, и будет это либо Интеллигент, либо Золотой Петушок, или одно из двух...

Ага! Откуда-то слева возник Золотой Петушок с пластиковым пакетом в руке, направился вслед клиенту.

Даша, мгновенно собравшись, пустилась вдогонку.

Настигла за углом дома - где их не мог увидеть любой болтавшийся на рынке. Наддала, настигла у самого подъезда, в прыжке схватила одной рукой за ворот и притиснула к бетонной боковине входа, а другой схватила пакет и крутанула несколько раз, обматывая вокруг запястья - как, собственно, и поступала раньше, когда брала подобную публику с поличным, чтобы не успели отбросить подальше и заорать, что они тут ни при чем.

Золотой Петушок был учен и ситуацию оценил мгновенно. Когда повернул голову, на худой курносенькой физиономии читался несказанный ужас. Никак ему не хотелось на нары. От позорной наколки, точки над бровью, он успел избавиться - там виднелся лишь шрамик, но лагерная почта работает безукоризненно, и молва, что в зону идет очередная Машка, Петушка наверняка опередит...

Сквозь ужас проглянула надежда:

- Ты что, сучка? - прошипел Петушок, не узнавая.

- А с каких это пор ты старых знакомых в упор не видишь?

- Рыжая? - охнул он, сомлев от вернувшегося ужаса.

- Она самая, - сказала Даша. - Что в пакете? - И легонько встряхнула его.

- Что в пакете, сучонок?

- Китаёза глухой...

- С семечками?

Он кивнул, не в силах произнести словечка.

- Давай сюда, - деловито сказала Даша, покрутила пакет в обратном направлении, снимая его с запястья, забрала и спрятала в сумку, старательно застегнув "молнию".

Петушок молча боялся. Даша сказала ему тихонько и внятно:

- Слушай сюда, козел, и запоминай. Ты меня не видел. И я тебя не видела. И не было меня здесь. Пакет у тебя рванула малолетняя шпана и смылась с концами. С Ухом разбирайся, как хочешь, но чтобы все забыл немедленно... Понял?

Он таращился, еще не веря в неожиданное избавление, шевелил губами. Даша встряхнула его:

- Ну ты понял, блядь такая?

- П-понял...

- Где пакет?

- Шманок какой-то подлетел, рванул и - ноги делать... Второй ножку подставил...

- А я где?

- А тебя я в натуре не видел...

- Молодец, - сказала Даша, разжимая пальцы. - И смотри у меня, если трепанешь, не просто посажу - мочкану...

- Ты бы сразу сказала, что тебе надо... уж сделал бы...

- А вот думать над моими поступками тебе тем более в упор не полагается,

- сказала Даша. - Брысь! Да одежду припачкай немного, ты ж упал, когда тебе ножку подставили...

Покосившись на нее дикими глазами, Петушок набрал в горсть кучку грязного снега, старательно принялся тереть им свои брюки. Даша преспокойно направилась в соседний подъезд, меж вторым и третьим этажами бегло обозрела добычу. Четыре плотных, запаянных с помощью утюга полиэтиленовых пакета - китайский ТТ, глушитель, две пустых обоймы и пригоршня патронов. Торгованы были биты жизнью и приняли все меры, чтобы покупатель не смог в считанные секунды привести ствол в рабочее состояние и с его помощью тут же вернуть свои денежки - беспредельщиков нынче развелось, что грязи...

Все обойдется. Уху он, конечно же, преподнесет Дашину легенду. Тот отвозит подручного по ушам, поставит на деньги, но ничего не заподозрит - здесь, как и в других подобных местах, пасутся стайки малолетних волчат, проходящих первые университеты, и ждать от них можно любого сюрприза...

...Уже смеркалось, когда она входила в вестибюль самой роскошной и дорогой в городе гостиницы "Алмазная Шантара", некогда принадлежавшей обкому партии. Положительно, ей сегодня везло во всем - двухсотдолларовый люкс оказался свободен. Дашу (точнее, Лымареву И.Ф.) в него поселили без всяких проволочек - одета она была скромненько, но и на бичиху не походила, богатые, как известно, чудят по-всякому, и в наши рыночные времена у дамочкц, если она пожелает выложить рублевый эквивалент пары сотен баксов за ночь постоя, сей эквивалент возьмут без всякого сопротивления... Впрочем, она позаботилась обронить несколько фраз, которые легко могли быть истолкованы благообразной седой тетенькой за стойкой как желание скучающей дамочки на одну ноченьку исчезнуть из дому, чтобы потрепать нервы супругу...

Отель был приличным, и милиция его частыми набегами не беспокоила - лишь в исключительных случаях. Даже если седая по неведомому капризу души стукнет в оперативку, приедут ни в какие роковые тайны не посвященные районщики, с которыми будет предельно просто договориться, объявив свою подлинную личность.

Даша распаковала сумку, вытащила купленный у вокзала толстый детектив в пестрой обложке, на которой умопомрачительно красивая девица стояла в выжидательной позе посреди красивого осеннего леса, сжимая в руке красивый пистолетище; поставила бутылку дорогущего коньяка, выложила пакеты и свертки с разными деликатесами. Денежки, выданные Галаховым на авиабилет, она тратила щедро, без малейших угрызений совести. Остались сущие пустяки - ну и наплевать, можно позволить себе хоть несколько часов роскошной жизни в преддверии акции, пожалуй, самой нелегкой и тягостной в ее жизни... Уж тут-то, в самом дорогом номере самой дорогой гостиницы, ее ни одна собака искать не догадается.

В двустворчатую дверь тихонько, деликатно постучали. Даша встрепенулась, сняла пистолет с предохранителя, сунула его за пояс под свитер и пошла открывать.

Перед ней стоял кудрявый вьюноша в элегантном костюмчике, при галстуке, заранее улыбаясь:

- Пуркуа? - спросила Даша, не расслабляясь.

- Извините, сударыня, мальчика пригласить не хотите для скоротания скуки?

- Это тебя?

- Не обязательно, но возможно. Разумеется, если требуется девочка...

- Милый мой, у меня витафобия, - сказала Даша. - Ты не пугайся, это не извращение такое, это, если перевести с латыни, отвращение от жизни. Какие тут мальчики и девочки... - Достала из кармана сизую полусотенную, едва ли не последнее, что осталось от полковничьих денежек, сунула ему в руку. - Сделай, лапочка, так, чтобы меня до утра ни одна собака не беспокоила... Компрене? Мерси, оревуар...

Захлопнув дверь, прошлась по комнатам. Номер был впечатляющий - спальня, кабинет, гостиная с диваном, столом человек на десять, самоваром и телевизором. Первый и последний раз в жизни, эт-то точно, ее номер в Париже был похуже...

Хлопнула в кабинете рюмочку коньяку - чтобы пожить хоть немного в каждой комнате - тщательно задернула все шторы в гостиной, придвинула к дивану столик с красиво разложенными вкусностями, включила телевизор, налила еще рюмку "Хеннесси", критически обозрела картину и осталась довольна. Сбросила джинсы, свитер, вытянулась на диване с рюмкой в руке. Медленно выцедила коньяк, ничуточки не отдававший сивухой, закурила и наконец-то позволила себе блаженно расслабиться.

Глава двадцать шестая