свою былую славу царства, создать Великую Элладу судьбой и богами
предписано нам. Мы - молодая кровь, мы юная сила, мы единственные не тащим
на себе вековой груз пороков и ошибок. Афиняне, мы - очистительный вихрь,
бешено сметающий пыль и тлен. И этот вихрь пронесется от моря до
Фессалийских гор, а когда он рассеется, величаво встанет Великая Эллада и
златовратная столица ее - Афины. И кто знает, не окажется ли тогда, что
именно нам предназначено стать повелителями всей Ойкумены? Ведь мир
изначально нуждался и будет нуждаться в повелителях, а чем мы плохи? Мы
созданы великим Прометеем, в то время как живущие окрест народы - то ли
превращенные какими-то недальновидными иноземными богами в людей животные,
то ли вообще сотворены неведомо из какого дерьма. Разве можно сравнить с
египтянами, поклоняющимися кошкам и хорькам, с непомнящими родства
вавилонянами нас, родичей титанов, нас, получивших от самого Прометея
божественный огонь? Слава Прометею!
рассудке не станет ратовать за войну, это отвратительное чудовище,
плодящее пожары, слезы и смерть. Но есть война и война. Найдется ли хоть
один человек, что при нападении врага покинет сограждан и спрячется в
хлеву? Нет таких? Вот видите, афиняне: когда нападает враг, в бой идут
все. Мне могут возразить, что на границах Аттики не маячат чужие войска.
Так оно и обстоит - пока что. Но будет ли так продолжаться вечно? Отнюдь
не уверен. Вспомните - разве на нас не обрушивались, не сжигали Афин
спартанцы Тиндарея? Разве не вынашивали против нас черных замыслов
кентавры? Лишь случай спас нас от их вторжения, вернее, великий Геракл,
почти под корень истребивший это подлое племя. Но разве не плетут против
нас заговоров злокозненные соседи и сегодня? И вот я призываю вас,
афиняне: вооружайтесь во имя мира! Наши враги твердят, что мы слабы, что
мы юны, что мы провинциалы? Отлично, мы покажем, что армия юных выскочек
из провинции не уступит войскам замшелых Микен. Мы вколотим это в голову
соседям нашими мечами!
безусловно, заслуживает уважения - герой войны с амазонками, победитель
Минотавра и Прокруста, человек, создавший из жалкого селения вокруг
жертвенника наши великолепные Афины. Но не устал ли наш царь от
государственных забот и дел? Не постарел ли он? Не утратил ли разум и волю
к деяниям, прославляющим Афины? В Троянской войне мы не участвовали,
ограничившись посылкой одного корабля, что не прибавило нам чести и
уважения. Разве хорошо, что одиннадцатый год на берегу гниет корабль, на
котором когда-то вернулись из-под Трои наши храбрецы? Разве хорошо, что
давно уже из наших оружейных мастерских не выходят новые боевые колесницы,
доспехи для гоплитов и мечи? При всем моем уважении к царю Тезею, при всех
его достоинствах и былых подвигах, не могу не сказать: его время прошло!
Наступило время других, с горячей кровью и юной дерзостью. Да здравствует
Великая Эллада и ее столица - Афины!
толпу, бурлившую вокруг него тяжело и густо, как смола в котле, и уже
раздались первые крики придавленных. Стражники, кое-где торчавшие на
площади, растерянно переминались с ноги на ногу, не в силах сообразить,
как в такой ситуации поступать.
нужно доказать, что мир вокруг насквозь изъеден недугом, а затем убедить,
что ты оказался единственным, способным исцелить все немочи. Убедить, что
только ты можешь открыть людям истину, и только они под твоим руководством
перевернут мир.
Гораздо интереснее и привлекательнее возможность верить, что все
изменится, если немедленно разнести - что угодно и все сразу. Голова болит
наутро - если она вообще еще на плечах. Слов нет, до чего любопытный
образчик демагогии и подлости...
нарочито ленивая поза, прищуренные глаза наводили на мысль о пантере,
обманчиво расслабившейся перед прыжком. Майон промолчал. Когда-то они с
непонятным им самим упорством соперничали во всем - сначала в школе,
борясь за звание первого ученика, потом на стадионах и в гимнасиях - в
кулачных боях, в метании диска, в гонках колесниц; и всюду успех был
переменчив, переходя то к одному, то к другому. Странно, но после того,
как появились их первые стихи, дух беззлобного, но рьяного соперничества
как-то незаметно угас, о нем и не вспоминали. Был Гомер и был Майон.
Соперничество исчезло, а вот непонимание, подумал Майон, непонимание в
последнее время слишком часто тенью ложится на прокаленные солнцем плиты
мостовой. Вот и сейчас я не понимаю этих прищуренных глаз, цепкого
взгляда, равнодушного вроде бы лица, но на деле поглощающего разговоры и
жесты, запахи и звуки, как поглощает листва солнечный луч. Конечно, такой
всасывающий, словно Харибда, взгляд, такой слух и должен быть у поэта, но
здесь примешивается еще и что-то другое.
сборище тяжелую конницу, - сказал Гомер.
понятно.
временами здравое суждение и тут же тонет в глупости и лжи.
том, чтобы доказать глупцам, насколько они умны, насколько именно их образ
мыслей и куцые ценности велики и светлы. Менестею это удается, и я на
месте Тезея побеспокоился бы. Ах ты!..
разносчика пирожков, и тот полетел кубарем, рассыпая свой немудреный
товар, - толпа, провожавшая Менестея, докатилась и до них и задела краем.
Их осторожно обходили - Майон подумал, что это уважение вызвано не столько
невеликой пока славой поэтов, сколько их известностью как опытных кулачных
бойцов.
действуя рукоятками кинжалов и дубинками, и по образовавшемуся коридору с
колышущимися живыми стенами прямо к ним прошел Менестей.
властно. - Я очень уважаю вас, друзья. Вы - живое олицетворение новой
аттической молодежи, гармонично сочетающей мощь тела и духа.
молодых людей, заберут нас на Олимп.
достоинству. Столпившиеся вокруг "гарпии" смотрели на них подозрительно и
тупо.
Менестей. - Человек я простой и склонен искренне хвалить то, что мне
нравится. А мне нравится твой "Поход к амазонкам", Майон, и твои стихи о
Геракле, Гомер. Есть и замечания, разумеется, но не буду о них сейчас
упоминать. Сейчас я всего лишь хочу задать вопрос: чем вы нас порадуете
вскоре?
глаза. - Как-никак в этом грандиозном предприятии принимали участие и
афиняне. Это слава Эллады, и она до сих пор ожидает своих певцов. Кстати,
на днях ваш друг скульптор Назер установит на этой площади статую -
монумент сражавшимся под Троей. Вдумайтесь, - он поднял палец, - впервые в
мировой истории будет установлена статуя не бога, не титана - человека.
Победителя Трои.
Гомер.
смея мешать вольному полету поэтической мысли.
Тезеи, приходят Менестей. Ты действительно собираешься писать о Троянской
войне?
месте я прежде всего побеседовал бы с Тезеем. Как-никак он участвовал в
том, первом похищении Елены, он ее украл, после чего на нас и навалилась
Спарта. И пришлось отстраивать едва построенные Афины заново.
Афины не по причине изначально присущего спартанцам коварства, как уверяли
нас учителя, а после того, как Тезей украл Елену. Эта девчонка уже тогда
была невыносимо соблазнительна. Прошло несколько лег, и из-за тех же
прекрасных глаз запылала Троя.
стоит на месте, и в ее распоряжении оказались новые знания, позволяющие
исправить прежние.
чтобы грустить о той полудевочке, и слишком много он славных дел совершил,
чтобы стыдиться юношеского безрассудства.
Панов Вадим
Доценко Виктор
Маккарти Кормак
Сертаков Виталий
Маккэфри Энн
Херберт Фрэнк