что там действительно птица - орел. Однако он сдергивает покрывало и
оказывается, что на палубе лежит связанная женщина в черном одеянии.
Будто бы это захваченная в плен молодая и прекрасная греческая монахиня.
И очень похожая на Лаксану...
Зимогор в этот миг не дышал, окончательно парализованный, но видение угасло
само по себе и перед глазами вновь оказался сырой по-весеннему альпийский
луг...
- Я вспомнил тебя! - прошептал он. - Вспомнил!..
Но странно, топограф услышал его, хотя ушел далеко, остановился, махнул
рейкой.
- Догоняй, Олег Палыч! Ради Бога! Опоздаем! Он послушно и заторможенно
встал и поплелся за ним.
К машине, оставленной на проселке, они подходили осторожно: топографу
чудилось, будто мусорщик приготовил им ловушку, однако ни возле "уазика" на
обочине, ни на дороге никого не оказалось, и колеса не проколоты. Зимогор
сел за руль в прежнем оцепенении, механически запустил двигатель и поехал.
- Проскочим еще одно место, и будет порядок, - подбодрил спутник. - Может
устроить засаду на перекрестке. Помнишь, где сворачивали? А выйдем на
гравийку - там до Чуйского тракта рукой подать.
Перекресток проскочили благополучно. А по гравийке уже прогнали грейдер и
Олег машинально прибавил скорости. До тракта теперь оставалось километров
сорок, так что они вполне поспевали на самолет. Топограф постепенно
успокаивался, хотя все еще исподтишка приглядывал за своим начальником и
держал наготове две подушечки жвачки, на случай, если остановит ГАИ.
Они проскочили две деревни и не встретили на дороге ни одной машины.
Правда, сама дорога стала хуже, грейдер свернул в последнюю деревню и там
застрял, "Уазик" заколотило по колдобинам, оставшимся с прошлой осени, и
эта тряска пошла на пользу: стало светлеть. Взбудораженные мысли как-то
сами собой укладывались, причесывались и отстаивались, словно мутная,
весенняя вода. Все случившееся в Манорайской котловине уже не казалось
какой-то аномалией; незаметно Зимогор утвердился в простой и ясной мысли,
что он наконец-то встретил женщину, которую давно и подспудно искал. И это
ничего не значит, что все произошло так внезапно, непривычно, с
необъяснимыми явлениями и загадками - а как еще случаются подобные
встречи?!
Олег был женат дважды: первый раз на четвертом курсе, когда началось
поветрие свадеб, второй - в двадцать семь. А общий стаж семейной жизни
составил одиннадцать месяцев. Всякий раз, как только он начинал думать, что
с этой женщиной ему придется прожить всю жизнь - а такие мысли приходили
вскоре после свадьбы, - так сразу же начиналось отторжение, подступала
тихая унылая тоска и яростная жажда одиночества. Жены его были нормальными,
красивыми и, наверное, добропорядочными женщинами, однако после двух-трех
месяцев совместной жизни в них не оставалось ничего, что бы грело, двигало,
заставляло вновь и вновь испытывать порывы страсти или даже боли и
отчаяния!
Лаксана была таинственна и необычна; за ней угадывалась какая-то летящая,
никому не подвластная, птичья воля, которая так хорошо сочеталась со вторым
ее именем - Дара. Земная, страстная и грешная, она странным образом
одновременно была святой и чистой, как талая вода, накопившаяся в ее
следах.
Ее было невозможно представить рядом с краснорожим мусорщиком, пусть даже
космическим.
Должно быть, хмель только сейчас начал действовать - Зимогор ощутил себя
пьяным и счастливым. Ему хотелось немедленно вернуться назад, и лишь
сидящий рядом топограф и затерявшееся где-то в закоулках сознания чувство
долга удерживали от безрассудного шага. Он крутил руль и убеждал себя, что
скоро вернется, обязательно вернется и все повторится...
Спутник заметил его состояние, однако беспокоило
его другое.
- А мы правильно едем? - завертел головой. - Кажется, тут мы не ехали...
- Кто штурман? - беззаботно спросил Олег и лишь сейчас заметил, что
гравийка стала узкой, разбитой глубокими колеями и после таяния снега
неезженой. А должно быть напротив, ближе к Чуйскому тракту хоть боком
катись...
- Ландшафты совсем не те... Горы другие, речки, - бормотал спутник,
лихорадочно растрепливая листы карт-двухверсток. - Я следил... Поворачивали
везде правильно...
- А приехали неправильно!
Вчера он был в таком же глубоком разочаровании, когда не мог никак сделать
привязку точки для скважины.
В геологии существовал неписанный закон жесткого профессионализма: будь у
тебя хоть три диплома и двадцать лет стажа работы, но если ты не тянешь -
это проверялось в один полевой сезон или даже в такой вот выезд на
местность - судьба твоя будет решена раз и навсегда.
Зимогор неожиданно впервые ощутил себя Зимогором.
- Значит, так, - почти весело заявил он. - Если сейчас не покажешь верную
дорогу - уволю за одиннадцать секунд по прибытии в Москву.
- Олег Палыч! - взмолился топограф. - Ну, истинно, бес водит! Быть такого
не может!
- Может, брат, может, - засмеялся Олег и остановил машину. - Вчера тоже
водил... Так куда едем, штурман? Командуй!
- Назад! - решился тот. - Ну я же не пьяный, верно? И не спал!
Олег развернулся и надавил газ. Мысли выстроились, как на параде планет.
- Знаешь, брат, я сегодняшнюю ночь провел... с прекрасной женщиной, -
похвастался Зимогор. - Нет, с чудесной! Потрясающей!.. Таких и на свете не
бывает.
Топограф посмотрел на него, как на сумасшедшего.
- Где это? - спросил бережно, чтобы не переборщить в любопытстве.
Зимогор чувствовал потребность поделиться своей радостью и не мог ничего с
собой поделать.
- Не важно где... Важно, что она есть.
- И сколько штук бросил? - задал конкретный мужской вопрос топограф, желая
найти общий язык. Олег резко затормозил, облокотился на руль.
- Видел, как я этому мужику сегодня врезал?
- Видел...
- Еще слово, и ты получишь.
Спутник окончательно смутился и, подавленный, не проронил и звука, для
порядка вороша листы карт. Спустя полчаса дорога превратилась в проселок и
завиляла между гор, пока не уткнулась в полноводную, шумную реку.
- Ты уволен, - сказал Зимогор и, выйдя из машины, с удовольствием
растянулся на берегу.
- Невероятно, - пролепетал топограф. - Здесь же нет других дорог! Куда мы
заехали?.. Погоди, вон люди идут! Сейчас спрошу!
Он побежал по крутому береговому откосу, поравнялся с идущими и вдруг осел
и остался на земле серым комком, словно валун. Зимогор привстал на локтях,
прикрылся ладонью от солнца...
Вдоль сверкающего уреза воды к нему шли трое мужиков, среди которых был
один знакомый - космический мусорщик...
Корнев Павел
Русанов Владислав
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Андреев Николай