- мол, Святославу дадут возможность сдать выпускные экзамены, поступить в
вуз, интересовался, какая профессия ему ближе, но сам между делом все время
возвращался к периоду эвакуации.
В протоколах было записано, что из блокадного Ленинграда его вывезли
какие-то люди в военном, называющие себя гоями - Святослав был еще под
очарованием воспоминаний и рассказал это на первом допросе. Прошлые
следователи вообще не заметили такого обстоятельства, пропустили, а нового
больше всего интересовало именно оно. Насадный был бы и рад рассказать о
своих эвакуаторах, да память, словно явление, существующее в нем само по
себе, отказывала напрочь. Такое уже случалось с ним около года назад, когда
он на Кировском проспекте встретил двух человек - мужчину и женщину
пожилого возраста. Они медленно шли навстречу, почтенные, солидные,
уверенные в себе: она с зонтиком от солнца, он с черной сверкающей тростью.
А лица их настолько знакомые, что Святослав остановился, лихорадочно
вспоминая, кто же это? И хорошо ли будет пройти мимо, не узнать, не
поздороваться, проявить неуважение; вдруг они узнают его?.. Проще было бы
свернуть в переулок, коль память коротка, однако близко даже подворотни
нет, все на виду!..
Он облегченно вздохнул, когда разминулись, но все еще продолжал вспоминать,
где и при каких обстоятельствах видел эту представительную пару, отчего так
ярко запомнились их лица?.. И лишь когда удалился на несколько кварталов,
когда они затерялись среди прохожих, а может, и свернули куда-то, Святослав
вспомнил.
И впервые обнаружил еще одно свойство своей памяти - спасительное, потому
что прошел мимо тех самых людоедов, которые отняли у него валенки и бидон с
водой...
При всем этом он знал, что на самом-то деле ничего не забыл, и все
увиденное, пережитое находится в нем, хранится в каких-то особых, тайных
запасниках до случая, когда это потребуется.
- Ты должен вспомнить, - твердил ему следователь, искренне веря, что у него
действительно провалы в памяти. - Это бывает, ты многое пережил в своей
жизни, и тяжелое забывается скорее, чем доброе и счастливое. Извини, что я
заставляю тебя переживать все заново... Но все, что произошло с тобой в
эвакуации, представляет большой научный и... государственный интерес.
Потом говорил еще о "холодной войне", о врагах СССР и "железном занавесе",
а Святослав чувствовал, что этот занавес опустился в его сознании.
- Нам известно, люди в военном, о которых ты говоришь, вывели из Ленинграда
не только тебя одного, - менял он тему разговора. - Есть еще такие же
случаи, и мы нашли других детей, с которыми ты ехал в эвакуацию. Они
рассказывают, что жили в семьях у каких-то людей... Ты тоже жил в чьей-то
семье?
- Да, там была бабушка. - Проносилась искорка воспоминания. - Большая
русская печь и старые, сухие баранки...
- Какие баранки?
- У бабушки в узелке. Она угощала...
- И все?
- Нет... Еще убили лося, и рыжий мужик принес мясо.
- А где помещалась школа, в которой ты учился? Что касалось школы,
Святослав вообще ничего не мог вспомнить, подолгу сидел в отупении, однако
следователь не терял терпения, заходил с другой стороны.
- Твоя мать утверждает, что в сорок третьем у тебя была сильнейшая
дистрофия, не росли зубы. После такого заболевания обязательно бывают
осложнения и последствия. Вот акт медицинской экспертизы: ты совершенно
здоров и развит не по возрасту. Ну а твои великолепные зубы я вижу и без
врачей. Может быть, помнишь, как тебя лечили? Поили отварами, давали
какое-то снадобье - капли, порошки?..
- Нет, ничего такого не давали... Только какую-то соль.
- Что это за соль?
- Не помню...
- Может, специальный рацион питания? Блюда? Овощи, фрукты, ягоды, плоды
каких-то деревьев?
- Плоды, - вспомнил он, - плоды были... Неизвестные.
- Так-так, - ухватился следователь. - Можешь описать их? Вкус, размеры, на
что похожи?
- Очень горькие и твердые, как недозревшие груши...
- Так это были груши?
- Нет, росли на огромных деревьях... Примерно как эвкалипты.
- Но ты же знаешь, они не растут за Уралом.
- Примерно!.. Забытый сад и эти огромные деревья...
- Почему забытый?
- Не знаю... Забытый и все. Еще они весной цветут белыми цветами, похожими
на валы, только очень крупными...
- И тебе помогли эти плоды?
- Не знаю... Я их просто срывал и ел.
- А что тебе помогло? Когда ты почувствовал себя крепким, сильным,
здоровым?
- Точно не помню. Кажется, всегда был сильным, здоровым...
- Понимаешь, Святослав, после войны у нас очень много раненых, больных,
искалеченных людей, - стал объяснять он. - Очень остро стоит вопрос
лечения, стране нужны сильные, здоровые люди, надо поднимать разрушенное
хозяйство. А Запад объявил нам "холодную войну"...
- Хоровод... - помимо воли вырвалось у Насадного.
- Что - хоровод? - осторожно переспросил следователь и замер.
- Сначала вокруг меня водили хоровод. И пели... Да-да, пели, и такие
сильные голоса!
- Ну а дальше, что дальше?
- Ничего, мне стало хорошо. Надо мной висел шар...
- Какой шар? Воздушный?
- Нет, красный, огненный...
- Может, шаровая молния? Была гроза?
- Грозы не было, светило солнце, яркая трава...
- Значит, на горизонте были грозовые тучи. Как они выглядели? Низкие,
черные? Над степью? Над горами? Над лесом?
- Было совершенно чистое небо...
- Ты же знаешь, шаровая молния не появляется, если где-то близко нет
грозовых туч. Это же электрическая энергия...
- Хоровод, - снова повторил он. - Энергия сомкнутых рук... Шаровая молния
возникла из хоровода.
- Каким же образом? Люди произносили слова? Читали заклинания? Шаманили?
Волхвовали?
- Ничего такого... Пели, ходили по кругу...
- А может, крутили колесо?
Каменистый Артем
Каргалов Вадим
Володихин Дмитрий
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Суворов Виктор