не можешь.
- Да, и это правда, не могу, - подтвердил Шейх. - Их воспели и подняли,
бессребреник стал объектом для подражания. В результате навязали нации
нищенскую психологию... Но твой знакомый мусорщик, наоборот, весьма
преуспел, если учитывать одну маленькую деталь. Еще в комсомольской школе
стал сотрудником внешней разведки. И в наших лагерях не сидел, а проходил
специальную подготовку или вообще выполнял особые поручения партии и
правительства.
- А в китайских?
- В китайских сомнительно. Но в израильской по полной программе, причем год
- в специальных кандалах! - с удовольствием сообщил Конырев. - За дерзкое
поведение: постоянно обижал охрану!
- Чем же он занимался в разведке?
- А вот этого не знает даже Эксперт, который знает все!
- И почему они его на Тибет не пустили? - чуть невпопад спросил Зимогор.
- Кто сказал - не пустили? - засмеялся Конырев. - Скорее всего, бывал он
там, и много раз. Но это пока скрывают от моего улыбчивого Эксперта. Но
завтра он поедет к директору и все узнает.
- К какому директору?
- Разумеется, службы разведки!
- Он что, работает у .тебя, этот бывший министр? - невесело усмехнулся
Зимогор. - Вроде бы и не африканец...
- Нет, не работает. Но финансисты очень любят деньги.
- Ты ему платишь?
Шейх вылез из кресла, как медведь из берлоги, и только не зарычал:
- Кому я только не плачу...
В тот вечер Зимогор успел заехать к матери в Перово. Она была на пенсии, но
все еще работала врачом на станции "скорой помощи". Отец же всю жизнь
просидел за баранкой, последние лет десять дальнобойщиком, развозил дефицит
- подшипники по автомобильным заводам. Однажды его КамАЗ обнаружили на
проселке неподалеку от трассы в Горьковской области, груз и водитель
бесследно исчезли, и мать до сих пор не знала, жена она или давно вдова.
Горе это не забывалось и все время жило в доме вместе с матерью. И было у
нее еще одно - никак не могла женить Олега, однако с этой бедой вроде бы
уже свыклась, и на семейных праздниках, когда собиралась родня и непременно
начинала обсуждать эту тему, мать спокойно махала рукой и в присутствии
сына говорила:
- Да ну его! Он и в детстве-то все время играл в одиночку. Сядет в
песочнице отдельно и ковыряется... Восемь невест приводил и показывал! На
двух женился... И что толку? А жены ну просто золотые были, до сих пор мне
иногда звонят...
- Мама, они звонят, потому что нужны халявные шприцы, медикаменты или
советы доктора! - протестовал Зимогор. - А ты им в принципе не нужна.
Доказывать что-либо матери было бесполезно... Она как-то незаметно
перешагнула низенький порожек старушечьего возраста, и признаком этого
стало то, что по вечерам, когда не дежурила на станции, сидела на скамеечке
возле подъезда. Здесь ее и застал Олег, подкатил на "девятке", посигналил и
помахал рукой: он входил в зрелость, поскольку начинал чувствовать, как
опостылела самостоятельность, и снова хотелось стать зависимым от родителей
ребенком. Например, пожаловаться...
- Мам, меня сняли с должности, - сразу же бухнул он. - Я теперь не главный,
а просто геолог в производственном отделе. Это у нас место ссылки.
- А я хотела поздравить, - медленно увяла она. - Подумала, приехал
похвастаться машиной...
Мать сидела рядом, трогала панель, кнопки, словно прощупывала больного. Они
с отцом всю жизнь копили на "Жигули", и когда наконец набрали нужную сумму,
машины подорожали вдвое...
- Конырев с барского плеча тулупчик мне скинул...
- Это хорошо ли - взял такой тулупчик?
- Хорошо, мам. Славке уже не интересно стало зарабатывать деньги. Наелся
этой романтики, тоскует... Видела бы, какой он жирный стал. А Светка - три
тебя надо.
- Все равно, не брал бы...
- Отдать недолго, если что почувствую.
- За что тебя сняли-то? Вроде бы говорил, наоборот...
- Не спрашивай! Столько намешано, сам еще понять не могу, за что.
Она помолчала, глядя в зеркало заднего обзора на своих товарок, плотно
сидевших на скамеечке.
- Пошли, чем-нибудь угощу. Ты ужинал? Зимогор вдруг заспешил: это лишь в
детстве приходит успокоение, когда пожалуешься матери и потрешь мокрые
глаза. Сейчас же и ее разочаровал, и сам не нашел утешения, ибо для этого
нужно уткнуться в подол и хорошенько пореветь.
- Я на секунду заскочил, мам, отметиться, что приехал...
- Тогда посидим еще минутку, - попросила она. - Видишь, как соседки на нас
смотрят... Пусть думают, что у тебя все хорошо. И родне не говори пока, что
сняли...
- Мам, я, кажется, влюбился, - вдруг признался он.
- В очередной раз? - помедлив, спросила мать и, взглянув на сына,
поправилась. - Ну ладно, прости старуху...
- Такого еще не бывало... Вернее, никогда не встречал такой женщины.
- А кто она?
- Не знаю... Зовут Лаксана.
- Какое редкое имя... Русская или нет?
- Да вроде русская... Но сейчас ее зовут как-то по-другому. Понимаешь, мам,
она была уже моей женой.
- Что?.. Что ты говоришь? Я знаю всех твоих жен.
- Постарайся понять, мам... - он смутился. - Все так странно... Лаксана
была женой в другой жизни. Как бы тебе объяснить?.. Я помню ее! Все помню!
Она такая родная... Нет, неправильно. Память о ней осталась и больше
ничего. Но мы узнали друг друга.
Мать вздохнула, посмотрела через зеркало на своих товарок.
- Господи... Неужели влюбился? А кто она теперь?
- Не знаю... И у нее есть муж, космический мусорщик, - он усмехнулся. - Но
мне наплевать... У нас даже была схватка. Нечестная, трое на одного...
- Думаю, что у тебя под глазами?..
- Ерунда, пройдет... Она удивительная женщина, мам. Я так испугался, что
Аквилонов меня вообще выгонит!.. И не пустят больше в Манораю.
- А что это - Манорая?
- На Алтае, впадина такая. Говорят, метеоритный кратер...
- И она там живет? - чего-то испугалась мать.
- Ну, где-то там, не знаю...
Корнев Павел
Грабб Джеф
Свержин Владимир
Дальский Алекс
Перумов Ник
Гюго Виктор