- Вот, оказывается, помнишь...
Ночное солнце наполовину спряталось за дальние сопки - все, что осталось от
высоких бортов кратера, растертых ледником. Бывший солагерник пригнул
голову Опарина, прошептал:
- Лезь под мою кровать, засекут. И спустил ему подушку. Сергей закатился в
тесное пространство под солдатской койкой, спросил оттуда:
- Тут какое-нибудь общение предусмотрено? В ленинской комнате, например, в
красном уголке?
- Шутник ты, Серега... Ты почему здесь-то? Твои статьи читал, молодец. А
может, дурак...
- А ты как сюда?
- Мне деваться было некуда. Или новый срок лет на двадцать пять по новому
кодексу, или в будущее.
- Опять рванул секретаря?
- Хуже, брат... Но лучше об этом молчать, - не сразу сказал Безбожко. - И
ты молчи, если хвост в той жизни остался.
- Не осталось вроде хвостов...
- Смотри... Из Белого Города никого не выдают, тут своя епархия. Но
стукачей кругом тьма, каждый второй. А у нас на зоне - помнишь? Только
каждый пятый. Нет, конечно, жить можно. Кормят хорошо, лечат на самом деле
бесплатно, зубы вставляют, у кого нет... Но отсюда не вырваться! Слышишь
голос?.. Это они дают установку, на сонные мозги давят - не пить, не
курить, не нарушать дисциплины... Слышишь? Вот тебе все общение.
И в самом деле, из-под купола струился едва различимый, шуршащий голос-
какой-то несвязный набор слов, сопровождаемый такими же несвязнымими
космическими звуками.
- Так что влетел ты по-крупному теперь насидишься до опупения, - продолжал
Безбожко. - Ладно, мне податься некуда, разве что в бандиты. Для нашего
брата и такая жизнь сойдет, главное, думать не надо, живи, как трава... Но
ты-то, популярный журналист, и на рожу посмотреть - не дурак... Ты-то на
что клюнул? Тыщу баксов пообещали?
- Сначала расскажи, что это за организация такая? Санаторно-курортная?
- А ты еще не понял? Великая стройка общества двадцать первого века...
- Если без лирики? Ты давно здесь?
- Скоро месяц, - прошептал Безбожко, свесив голову. - Видишь, пока еще
держусь. Некоторые и того меньше, но уже в полном отрубе, ничего не
понимают. Им уже нравится здесь. А есть ничего, нормальные, только им
видишь - бубнового туза на спину шьют, это вместо полосатых курток...
- В куполе долго продержат? Раньше-то можно отсюда уйти? Или нет?
- После карантина отберут тех, кто подпишет долгосрочный контракт. Поселят
в отдельных квартирах и сделают натуральными рабами! И называются они после
этого Белые Братья. Первая русская община свободных тружеников! Здоровый
образ жизни у них как вера, понимаешь? Как религия. По утрам зарядка, потом
молитвы поют, труд славят - как идиоты! И денег уже не спрашивают.
Коммунистам за семьдесят лет не удалось сделать того, что эти братья за
месяц с человеком делают... Их уже тысяча триста пятьдесят душ здесь живет,
отсортированных. За особые заслуги и хорошую работу дают женщин. Они тут
общие, представляешь! Как в коммуне!.. Кто не подписывает контракт - всех в
общагу. Натуральный штрафной изолятор. Заставляют долги отрабатывать. А их
никогда не отработаешь!
- Чем вы тут занимаетесь?
- В основном метро копаем. Не копаем, конечно, а взрывчаткой рвем...
- Алмазы добываете?
- Добывают Белые Братья. Пока в карантине- не доверяют. И зачем ты залез
сюда? В Латанге попал в ловушку?
- Нет, я знал, куда еду, - вздохнул Опарин, - Не ожидал, что идею мою
перехватили...
- Твою идею?
- Здесь же родина человечества, Беловодье...
- Зона тут, с особым режимом!.. И вырваться невозможно. - Безбожко всунул
голову под кровать. - Уже пробовали, бунтовали, пытались разоружить охрану,
вырваться. Стекла эти не разбить, пули не берут, а они сразу каким-то газом
давят, от которого... ну, сразу в штаны наделаешь, все расслабляется. И из
ружей бьют, резиновыми пулями и картечью. В общем, уделались, задавили нас,
организаторам бубновых тузов на спину...
- Нелогично.
- Что тебе нелогично?
- Селить бунтарей вместе с новенькими. Наоборот, изолировать надо.
- Специальный расчет. Так легче выявить склонных к бунту и побегу. Мы как
раздражители здесь сидим. Тут за всеми секут... Короче, из карантина не
уйти.
- Я бежать не собираюсь пока, - прошептал Опарин. - Мне бы все посмотреть,
оглядеться...
- Надо прикинуться, что сломался, переселят в квартиру, - стал терять
интерес к нему бывший солагерник. - Но это не так-то просто, глады
тестируют, а в тестах такие вопросы - раскусывают сразу... Зачем тебе это?
Там как в одиночке, потому что кругом одни суки, стучать будут каждый шаг.
Здесь свободнее, заполз к кому-нибудь под кровать и поговорил. Они не
успели еще аппаратуру установить. А все квартиры радиофицированы, полный
контроль, на ночь включается центральный замок.
- Как это - центральный?
- Ну, как на машине: кнопочку на пульте нажал - все двери заперлись, -
пояснил Безбожко. - Бежать можно только когда на смене, из рабочей зоны. У
меня три надежных человека есть, еще бы парочку. В общаге они, полсотни
самых ярых бубновых тузов там сидят. Но к ним не прорваться, глады никого
не подпускают, и работают они отдельно...
- Глады? Это что, охранники?
- Нет, главы администраций, что-то вроде прорабов. Бывшие суки, но которые
уже с потрохами продались, осознанно. - Эдик еще ниже спустил голову под
кровать, глаза стали наливаться кровью. - Я все придумал. Есть два
варианта: один шумный, с захватом города, второй тихий, и нужно человек
пять-шесть. В городе комендантский час с десяти и до семи утра. Патрулируют
надзиратели и эти суки, вроде как дружинники. Прорываться сквозь проволоку
и бежать по тундре бессмысленно. На вертолете догоняют в десять минут, это
уже было... Видал, на аэродроме стоят несколько "этажерок", "авиатики", но
это все игрушки. Есть только две серьезных машины, "восьмерка" и полярная
"шестерка" с дополнительными баками. Куда-то они далеко летают... Есть
человек, профессиональный летчик, любую поднимет... Только там охрана с
автоматами, по два человека ночью и дежурные пилоты. Это не много,
справимся...
Шелестящий, призрачный голос заполнял все пространство, насыщал его, будто
невесомая и неподвижная пыль в свете ночного солнца, не тревожа, не трогая
слуха, вдыхался вместе с воздухом и, как кислород, усваивался в кровь:
- Все будет хорошо... Человек, идущий по узкому пути, ищет света...
Кандидаты испытываются посвященными... Новый континент поднимается из
океана...
- Мне рано бежать, - Опарин зажал свои чувства. - Если уж попал сюда, надо
изучить опыт...
- Да тут же через три недели лето кончится! А бежать надо, пока снег не
Корнев Павел
Никитин Юрий
Аникина Наталья
Лукьяненко Сергей
Свержин Владимир
Орлов Алекс