такой откровенности?
тайны имеют странную способность подавлять психику человека. Поэтому я
отношу такое явление, как секретность, к области тонких материй.
Теоретически тайну можно хранить вечно, однако от ее воздействия происходят
определенные изменения в характере человека, его мировосприятии и образе
жизни. Иногда необратимые, и человек становится блаженным, иногда он
открывается перед смертью первому встречному. Это как девственность, которую
можно хранить лишь до определенного возраста, а затем обязательно отдаться,
чтобы стать полноценной женщиной. Необходимо время от времени выпускать пар
и сбрасывать давление. Невольные предатели и просто болтуны не виноваты в
своих непроизвольных действиях только по этой причине. Тайна распирает
любого, даже самого выдержанного и сильного человека, и я не исключение.
станешь звездой.
руку. Хортов тоже поискал точку опоры для тела и локтя, и едва вложил ладонь
в жесткую пятерню хозяина, как сразу почувствовал, что поединок будет
непростой. Перед ним сидел боец в этом виде спорта, и даже стол по размерам
был сделан специально для таких занятий.
никому не скажу.
замкнулась в суставе, будто механическая, из черной кожи всплыли угрожающе
толстые жилы. При этом он смотрел в глаза, и зрачки его медленно сужались.
Стало ясно, Пронский брал выносливостью: чтобы уронить этот Черный,
откованный из железа столб, надо попыхтеть...
Рука противника поддалась, но тут же выровнялась, а сам он улыбнулся и
проговорил невозмутимым басом:
сделал третий и зафиксировал склоненную руку Пронского. Тот издал тихий рев
и сделал попытку вернуть утраченное положение, однако было поздно, слишком
велик был угол наклона. И все-таки он дрался до последнего. Хортову пришлось
додавливать его руку до стола еще минуту, и по спинным мышцам побежал
электрический ток.
твою победу!
Пронский тут же засобирался.
заплыв.
победы расслабилась и он наконец-то осознал, что находится в Крыму, среди
буйной зелени, на берегу теплого, матово поблескивающего моря. Пронский
свернул влево, пробежал по молу и сходу прыгнул в воду. Пока Хортов
сбрасывал одежду, он вынырнул в полусотне метров и, едва заметный, поплыл в
звездные сумерки.
сияющий мир. Вода оказалась теплее воздуха и не ощущалась, тело скользило в
упругой, ласкающей среде, возбуждающей силу, и разогретую, удовлетворенную
душу распирало от восторженной тайны. Он уже не видел впереди головы
Пронского, а плыл наугад, в том же направлении, и иногда, чтобы отметить,
продлить это состояние, переворачивался на спину и лежал, раскинув руки. Над
головой были крупные, южные звезды, и такими же звездами был отмечен берег с
подсвеченными столбами кипарисов, а от гор за Соленой Бухтой исходило
призрачное сияние.
мелькающие руки. Он резко изменил направление в сторону Пронского - не было
сомнений, что это он, однако увидел рядом еще две, и чуть позже, третью
голову. Судя по женскому смеху, дальний заплыв делали две парочки. Не
приближаясь к ним, Андрей взял прежний курс и скоро чуть не столкнулся с
женщиной - услышал насмешливый голос:
резиновая лодка, и медленно гребла к берегу - возможно, под ней был надувной
матрац. Хортов наддал и ушел в сумерки, однако белесый айсберг еще долго
маячил, над водой.
возвращались к земле, однако Пронского так и не нашел. Повисев минуту на
осклизлом железном поплавке, Андрей лег на спину и тихим ходом поплыл к
берегу.
и Хортов подумал о дельфине, однако в следующий момент жесткие руки
обхватили грудь под мышками и колено уперлось в позвоночник. Он сделал
движение, чтобы перевернуться на живот, и тем самым помог спруту оказаться
наверху.
в замок, сдавливали грудную клетку, чтобы заставить сделать вдох, чужой,
железный подбородок вдавился в затылок. Запечатленные зрением звезды
остались стоять в глазах, и от них, как от перегретого металла, посыпались
искры.
сомкнул пальцы на его шее и понял, что нападающий тоже в воде с головой и
они медленно идут ко дну. Стальной обруч на груди сокращался, а от колена по
всей спине разливался жар, напоминающий послевкусие коньяка. Хортов должен
был вдохнуть и хлебнул воды непроизвольно, ибо легкие в такой ситуации
начинали работать, как сердце, помимо воли.
чувствовал, как слабеет.
мощных щупальцев. И увидел воина Атенона, высокого, облитого солнцем, в
блестящих красных доспехах и с руками, источающими радужное сияние, - того
самого, к которому ходил однажды в раннем детстве. Великан манил к себе этим
чудесным светом и казался так близко, что нельзя было не пойти; Андрей стоял
у его столбообразных ног и будто бы знал, что там, где находятся руки
Атенона, среди сияния радуг, находится тот сияющий мир, где человеку хорошо,
словно вволю напился коньяка. Он сделал шаг, второй, третий и, не заметив,
как оказался на его руках, ощутил, как быстро и высоко поднимается - вот уже
земля далеко внизу-Одновременно Хортов осознавал, что тонет, и видение - не
что иное, как галлюцинации угасающего разума, и таинственный Атенон
всего-навсего наркоз, отвлекающий от смертельной боли.
мгновение испытал свободное падение и затем острую, огненную молнию,
пронзившую тело с ног до головы - под ногами было дно! Он судорожно
оттолкнулся и на какое-то время завис в полной темноте, не ощущая никакого
движения...
глубже и дольше он дышал, все вокруг него медленно угасало, пока на небе не
остались звезды, а на воде - светлая дорожка восходящей луны...
коротких волос. Пронский удалялся размеренно и спокойно, как человек, честно
исполнивший свой долг. Андрей выждал полминуты, до головокружения
проветривая легкие, затем поплыл брассом, постепенно набирая скорость
Изредка вскидывая голову, он видел стоп-кадры - пловец среди лунного блеска
приближался толчками, в такт биению крови. Еще немного, и Хортов поймал бы
его за ногу, однако Пронский услышал плеск и резко развернулся.
серебряная голова бесшумно исчезла - ушла под воду или растворилась в бликах
морской ряби. С обеих сторон послышался женский смех: белая тетка, словно
колесный пароход, все еще молотила руками воду, а справа скакал резиновый
мяч, брошенный кем-то с мола. Хортов поплыл к берегу, озираясь по сторонам,
и когда нащупал дно и встал на ноги, заметил слева еще один мяч, появившийся
из воды между ним и теткой.
четыре - поднырнуть не удалось, хотя Пронский еще плыл. Можно было незаметно
оставаться позади, пока он не встанет на ноги, однако ярость обжигала голову
и толкала на противника.
Вероятно, он не ждал нападения с ходу, поднимал и встряхивал руками, делал
дыхательную гимнастику. Хортов нырнул ему под левый бок, одновременно
перехватывая руку и ногу, но мельница не получилась, противник сильно
качнулся назад и оба рухнули в воду. Он почти выскользнул, щукой уходя по
дну, и в последний миг в руках оказалась его лодыжка. Оседлав ногу
Пронского, Андрей взял ступню на болевой прием, - тот наугад бил свободной
ногой и пытался вывернуться. Удерживая его, Хортов высунул голову, хапнул
воздуха и не выпуская ноги, схватил шею противника в замок. Тот вцепился в
Каменистый Артем
Перумов Ник
Суворов Виктор
Никитин Юрий
Никитин Юрий
Акунин Борис