сразу семь человек. Они мстили за какого-то кощея, погибшего на Урале.
гиперсексуального наследника.
исполнить мне свой урок! Я бы его исполнила...
что привычно ледяная рука ее стала горячей. Потребовалось усилие воли, чтобы
остаться равнодушным к этому прикосновению...
что ты избран Валькирией.- Дара отняла руку от его лица и закуталась в
плед.- Скажи ему, и я уйду... Я не исполнила своего урока. Единственное, что
смогла- поправила твой английский. Но не успела обучить португальскому
языку, не посвятила в тайны его африканских наречий...
Зелвы,- грустно объяснила Дара.- Так думает Стратиг. Жаль, что мы там не
встретимся...
какой-то безысходности.- Мне не нужны ни острова, ни язык!..
попросила Дара.- Я не должна тебя посвящать...
не Запада, то Севера. Потому что недавно погиб Страга Севера, любимец
Атенона.
Может быть, тебе удастся убедить его... Я должна предупредить, милый.
Стратиг не любит тех, кого избирают Валькирии. Поэтому он и задает урок на
Западе или на Севере. Страги чаще всего гибнут в этих сторонах света. Но
делает это не по злому умыслу! Не из желания отомстить за избрание. Все
гораздо сложнее... Избранные Валькириями, даже если они были изгоями,
единственные, кто вместе с избранием получают доступ к Весте, только им
открывается Вещая Книга. И если они пройдут искушение золотом и Знанием,
становятся Вещими гоями. Зелва прошел эти испытания...
светлейшие князья. Свой титул он получил по наследству, но не был избран
Валькирией... Будь с ним осторожен, милый.
Дара! А ты пока не владеешь реальностью бытия и не вправе решать мою судьбу.
Тем более изменять мой урок. Мир гоев существует лишь потому, что каждый
строго выполняет свое предназначение и повинуется року.
спросил Мамонт.
мечтательно.- Это было в мире, где существовала гармония отношений мужчины и
женщины. Кощеи разрушили ее, чтобы управлять миром изгоев. Стратиг вынужден
задавать нам такие уроки, иначе невозможно держать под контролем действия
кощеев. И нам приходится растрачивать на них бесценное сокровище -
очарование Дары. Это единственное, перед чем они не могут устоять, и сами
становятся управляемыми.
хочу, чтобы твое очарование облагораживало тех, кто его недостоин.
льда, стань тверже булата, чтобы тебя услышал Стратиг... Если ты избавишь
меня от урока, я навечно останусь с тобой.
голова, и он полетел в "воздушную яму"... Чтобы остановить это падение,
судорожной рукой он нащупал железный медальон на груди и сжал его в руке.
Перед глазами возник образ Валькирии - летящие по воздуху космы, огромные и
прекрасные глаза, в которых он увидел свое отражение...
одиночества ощутил глухое недовольство собой. По дороге он проанализировал
ситуацию и убедился, что пока ничего не проиграл, что основная схватка еще
впереди. И даже если бы проиграл - реванш всегда удовлетворял его больше,
чем обыкновенная победа. Повергнуть торжествующего противника - это особое
удовольствие.
вторгается в некий мир, о существовании которого и не подозревал. И все
приемы, все правила игры оказываются несостоятельными при одном лишь
соприкосновении с этим миром. В Никарагуа, а потом и после этой командировки
ему иногда снился один и тот же сон: сомосовцы наступают на его хижину, он
же никак не может открыть огонь. Патроны отчего-то стали такими, что
крошились в пальцах. Он с ужасом перебирал их, надеясь найти хорошие, рвал
пачки - отовсюду сыпалась труха, напоминающая гнилое дерево. И тут его
озарило, что патроны испортились от невыносимой жары, что они совершенно не
годятся для жарких стран. Почему же об этом никто не подумал! И теперь
придется погибать хрен знает за что и хрен знает где!
жарко...
порядки и законы. Однако он был уверен, что в своем родном государстве
патроны будут стрелять всегда. Общество соотечественников казалось простым и
понятным, возможно, поэтому он и не любил его, ибо терял всякий интерес,
когда не оставалось никакой пищи для мозгов. Логика поведения была настолько
примитивна и известна, что ему, как сыщику контрразведки, приятнее было
допрашивать агентов иностранных разведок, чем общаться со своими
согражданами. Когда открыли границы и разрешили свободный выезд из СССР и
когда толпы днями и ночами стояли в ожидании виз, он абсолютно спокойно
определил, что бегут за рубеж такие, как он, и вовсе не от бедности или
недовольства режимом. Эти люди пытались вырваться из примитивного общества,
убежать от своей прямолинейной логики; они жаждали сложности, необычности,
живительного интереса.
рубежом, чтобы вернуться на Родину, полковник отнесся к этому также
спокойно, ибо знал, что там, за кордоном, все еще более примитивно,
неинтересно и бесстыдно просто.
противоречия делала из него ненавистного противника и одновременно
возбуждала чувство уважения. Иная логика мышления соперника давала ту самую
пищу для ума. После встречи с Мамонтом полковник начал сомневаться, что
"вишневый" работает на Комиссара. Это было бы слишком просто для человека,
который блестяще проводит такие операции, как изъятие значка у Зямщица или
его похищение. Работать на Комиссара соглашались люди другого плана - чаще
всего неудачники, вечные капитаны или обманутые, как Капитолина.
вступивший в борьбу с мощным государственным аппаратом; за ним кто-то стоял,
а он лишь олицетворял чью-то силу. Если даже всю болтовню парапсихолога
поделить на "шестнадцать", его предупреждения и при этом имели значение.
Полковник убедился в этом, когда из-под наблюдения исчез Кристофер Фрич.
Фотографии наружной службы, как всегда, были плохого качества, но и на них
можно было различить фигуру танцующей женщины в купальнике, затем она же, в
плаще, рядом с Кристофером, а поодаль- "Москвич". Неяркий свет стер краски,
однако на крыле машины проблескивал вишневый отлив...
разведка мира.
специальный отдел Арчеладзе. Он не жалел материалы, переданные посреднику,-
встреча с "вишневым" была гораздо дороже. В конце концов это был его трофей,
которым можно распоряжаться по собственному усмотрению. И, как полковник
убедился, документы "Валькирии" требовались не только посреднику- бывшему
руководителю одноименного проекта в Институте кладоискателей. Ими
интересовался и сам "вишневый". Маловероятно, что он согласился на встречу
лишь для того, чтобы некоему Русинову заполучить эти материалы, даже если их
связывают какие-то отношения. Впрочем, и здесь нормальная, привычная логика
мало что объясняла...
какую-нибудь глупость, поддавшись жажде быстрой победы. Ему хотелось с
кем-то обсудить сложившуюся ситуацию и собственное поведение на будущей
встрече, но бывшие под руками Воробьев и Нигрей для этого не годились. К
тому же полковник в них окончательно разочаровался после неудачной попытки
захвата посредника, хотя они действовали грамотно, но в пределах
общепринятой оперативной логики. Здесь же требовался совершенно другой
взгляд. Поколебавшись, полковник решился и набрал домашний телефон "папы":
он мог что-то посоветовать! Конечно, не очень хотелось вот так, кратко,
посвящать его в курс дела, вываливать на него информацию, требующую
спокойного и размеренного изучения, однако деваться было некуда. Пусть лучше
пожурит отец родной, чем потерпеть провал на встрече с "вишневым"...
что возникли срочные проблемы и нужно обсудить. Если "папа" был дома, то
Шилова Юлия
Мурич Виктор
Орловский Гай Юлий
Ильин Андрей
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия