Чтение 43–й страницы книги ~Сокровища Валькирии-3~

А спускаться предстояло вслепую, разумеется, ногами вниз и невозможно
оторвать от камня головы, чтобы посмотреть, на что ставишь ботинок. И знал
же, что обратный путь со скалы без страховки всегда опаснее и труднее, но
почему-то, пока забирался, это не приходило в голову. Он подобрался к краю и
глянул вниз: стены все-таки были с отрицательным уклоном!

- Никогда не подстегивай себя страхом,- посоветовал старик.- Он как яд: в
малых дозах приносит пользу, но быстро накапливается в душе и отравляет
жизнь.

Нравоучительность старого серба вдруг стала раздражать Дениза. Он сел к
нему спиной и, уронив голову на колени, медленно отдышался. Селение вокруг
было как на ладони. По улицам ходили люди и многие смотрели в сторону камня,
должно быть, заметив на вершине человека. Получилось, он сам себя загнал в
ловушку, на потеху деревенским жителям, поскольку за изгородью остановились
две женщины и о чем-то заговорили, засмеялись, указывая пальцами на Джейсона
- кажется, что-то советовали. Он встал, решительно подошел к краю и,
улегшись на живот, свесил ноги.

Опоры не было! Сколько бы он ни искал ее - ботинки срывались со стенки и
болтались в воздухе. Висеть долго на руках было опасно: потом не хватит сил
вытянуть тело обратно на вершину. Первая попытка оказалась впустую.

- Ты можешь спрыгнуть,- предложил старый серб, и это прозвучало как
издевка.- Правда, из тех, кто прыгал с этого камня, не многие потом
хвастались своим здоровьем.

Джейсон глянул на часы: максимум через двадцать минут следовало уезжать
из селения, иначе не поспеть к вылету транспортника. А в предписании стоит
дата и время убытая. Он обследовал кромку камня в надежде отыскать
какие-нибудь следы, где спускаются, и ничего не нашел. Почти правильный
четырехугольник был ровный по краям, словно обработанный каменотесом. Время,
как всегда в подобной ситуации, потекло стремительно и не подсказывало
никакого решения, наполняя сознание суетливыми мыслями.

- Тебе пора в обратный путь,- напомнил старик.- Спускайся же. Или я подам
веревку.

Дениз молчал, все более впадал в состояние нерешительности и оттого
наливался угрюмой злобой. Радмир ушел к своему дому и скоро вернулся оттуда
с мотком жесткой крестьянской бечевы. Он не спеша отвязал конец, размахнулся
и неожиданно сильной рукой забросил канат на вершину, прямо к ногам
Джейсона. И тут же заякорил страховку за невидимый крюк у основания камня.

- Путь открыт, иди,- предложил он.- Только не ожги рук.

Джейсон поднял веревку, слегка натянул ее и с ненавистью отшвырнул от
себя.

- Нет! Нет!.. Неужели отсюда невозможно спуститься иначе?! Старик! Ты
знаешь другой способ!

- Знаю,- немедленно пробасил он.- Только он тебе не подходит.

- Почему?!

- Ты спешишь, нет времени молиться. К тому же не умеешь этого делать.

- Научи!

- Научил бы, но это займет много времени. Возможно, полжизни. Если ты
готов просидеть на этом камне столько лет, я согласен взять тебя в ученики,-
невозмутимо заявил Радмир.

- Я опаздываю на самолет! У меня предписание!..

- Хорошо, в таком случае бери веревку.

- Только не это!- стервенея, выкрикнул Джейсон и пинком сшиб моток каната
вниз, лишая себя соблазна.

Показалось, будто канат летит медленно, распускаясь неторопливыми
змеящимися кольцами, и так же медленно укладывается на землю. Проводив его
зачарованным взглядом, Джейсон отступил от края, взял короткий разбег и
прыгнул вниз...

Он ожидал увидеть в этой глуши кого угодно, и более всего надеялся, что в
доме его ждет Валькирия. И пока он поднимался по ступеням высокого крыльца,
надежда переросла в уверенность: да, конечно же она! Явившаяся сюда как
награда за долгие и опасные скитания по заиндевелому от морозов Уралу.
Присутствие здесь ее отца, участкового из Гадьи, провоцировало этот
самообман - Ольга могла приехать вместе с ним! Или нет, заставила его ехать
сюда, ибо Валькириям подвластны все мужчины, в том числе и отцы.

Она знала, что Мамонт выйдет именно к этому месту, оторвавшись от погони
охотников Тойё, поскольку хранила его, держала над ним обережный круг. Знала
и велела ехать, чтобы встретить своего избранника...

На последней ступени он не выдержал, остановился, спросил в упор:

- Там - Валькирия?

- Да, она там,- участковый потянулся к дверной ручке, но Мамонт придавил
дверь плечом.

- Погоди!.. Но почему я этого не чувствую? Почему верю только сознанием?

- Входи, Мамонт.

- У меня в душе ощущение, будто там - западня...

Участковый негромко рассмеялся.

- Нет там ловушки, входи. Ты не узнал этого дома? \

- Я здесь впервые!

- Неправда, однажды я привозил тебя сюда,- признался он.- Помнишь, когда
ты просил показать тебе сокровища?

- Возможно,- неопределенно согласился Мамонт.- Но я ничего не узнаю. Ты
привозил меня с завязанными глазами.

- Верно, тогда ты еще был изгоем. Теперь сам нашел дорогу, и потому -
входи.

- А если ее нет в доме?

- Открой дверь!

Мамонт медленно потянул ручку на себя, однако рассмотреть ничего было
нельзя - густое морозное облако в тот же миг ворвалось в теплое жилище и
заслонило вид, как если бы он снова входил в этот дом с завязанными глазами.
Он перешагнул порог и остановился.

Туман лег на пол и обнажил яркое пламя очага - иначе невозможно было
назвать нечто среднее между камином и русской печью. Возле огня на волчьих
шкурах полулежал Стратиг, и отблески света делали видимую часть его лица
багрово-темной, словно вырубленной из гранита. Он даже не шелохнулся от
глухого стука двери, и морозное облако, на секунду окутав мощную, вальяжно
раскинутую фигуру, потянулось в очаг, ярче вздувая пламя.

Весь дом представлял собой огромную комнату, посередине которой топилась
эта печь, и свет огня не мог достать дальних ее углов. В первый момент ему
показалось, что тут больше никого нет. Ослепленный пламенем, Мамонт
вглядывался в сумрак помещения, искал, но видел лишь широкие лавки вдоль
стен, покрытые шкурами, край белеющего стола и какие-то мерцающие точки в
глубине дома.

Надежда осыпалась, как горячий, серый пепел. Валькирии здесь не было. И
не было Инги с Иваном Сергеевичем. Мамонт разодрал сосульки на усах и
бороде.

- Я Странник. Ура!- вымолвил он с ощущением, что говорит в гулкую
пустоту.

- Здравствуй, Мамонт,- вдруг отозвался женский голос из темноты, и от
мерцающих точек вдалеке отделилась высокая человеческая фигура.

Это была Валькирия, мать Валькирии. Она выступила к свету очага и
распущенные ее волосы в тот же миг мягко воспарили над плечами, влекомые
жаром огня.

- Проходи и садись к огню,- сказала она, и Мамонт услышал в ее
повелительном тоне едва уловимое расположение к себе.

Он снял меховую куртку и шапку, поискал глазами вешалку у двери, но
участковый забрал у него одежду и бросил на лавку. Мамонт встал за спиной
полулежащего Стратига и протянул руки к очагу. От жара на бороде начал таять
лед.

- Подойди ближе и садись на шкуры,- пригласила Валькирия.- Тебе нужно
согреться.

Чтобы последовать ее совету, необходимо было потеснить Стратига, однако
властитель судеб подвинулся сам, дав таким образом место у очага. И даже не
взглянул на Мамонта, задумчиво всматриваясь в огонь. Было ощущение, что
здесь только что произошел и еще не окончился какой-то очень серьезный
разговор. Нерешенные вопросы висели в воздухе: так бывает в семье, когда не
сразу находится согласие.

Березовые поленья горели бесшумно и жарко - словно таяли в замедленном
пламени. В первую очередь тепло согрело дыхание и грудь, но сразу же
заболело чуть выше солнечного сплетения, куда ударила тупая "макаровская"
пуля и где назрел пухлый, водянистый на ощупь, кровоподтек. Едва Мамонт
сделал движение рукой к груди, как Валькирия заметила это и принесла
откуда-то темный флакон с притертой пробкой.

- Сними одежду,- велела она.

А Мамонт, выпрастываясь из куртки и свитеров, неожиданно вспомнил
единственную знакомую деталь своего первого пребывания в этом доме - голос
Валькирии. Да, несомненно, тогда здесь была она! И это она настояла, чтобы
Мамонту показали сокровища, правда, после того, как оставила у себя
нефритовую обезьянку. Это она ввела его в пещеры...

И строгая, властно-недоступная тогда, эта женщина сейчас встала с ним
рядом на колени и принялась втирать в синюшную опухоль какую-то искрящуюся в
свете огня жидкость с запахом розового масла. Железный медальон с пулевой
вмятиной она откинула на спину, взглянув на него лишь мельком.

- Она спасла мне жизнь,- проговорил Мамонт.

- Я знаю,- холодновато проронила она, словно хотела тем самым заставить
его быть сдержанным и не сентиментальным.- Тебя хранят. Но над твоими
спутниками нет обережного круга.

- Что с ними?- он сделал попытку приподняться и почувствовал властную
руку.

- Девушке пришлось отнять пальцы на ногах,- спокойно сказала Валькирия.-
Полное омертвение тканей... Хуже с мужчиной. Потеря памяти, навязчивый