хорошо, если находила только некое слабое звено, и потому под давлением
страха - не отомстить за свою гибель - раскручивалось бесчисленное множество
вариантов защиты собственного УВ и блокирование чужого.
которого пока еще не был официально установлен и признан медиками, за малым
исключением от него страдало все человечество. Было невероятно обидно, не
раскусив хитрость соперника, остаться в дураках: мертвые бы потом до
скончания веков переворачивались в своих могилах от злости и негодования.
смерти...
многоступенчатости и полному разделению действий автоматики на операции.
Например, после ядерного удара противника несколько дублирующих друг друга
электронных систем автоматически поднимают на околоземную орбиту командные
спутники, которые в свою очередь отстреливают самостоятельные модули, и уже
оттуда, сверху, словно Божья воля, летят сигналы сначала к Центрам
управления, до сей поры не подающим признаков жизни, а от них
непосредственно к пусковым установкам на земле или в космосе. Сложный этот
путь возмездия имел единственный изъян в том, что воля все-таки являлась
человеческой, а не Божественной, и потому кодировка сигналов могла быть
вычислена и расшифрована на одном из этапов их передачи, после чего система
автоматического запуска ракет либо блокировалась", либо устранялась,
допустим, с помощью компьютерных вирусов, радиопомех, магнитных бурь и
искривлений пространства после ядерного удара. В этом случае на каком-то
этапе следовало упростить схему до полной алогичности, то есть в электронные
мозги вставить человеческий фактор, причем оригинальный и неповторимый, как
отпечаток пальца.
гениальные советские ученые - нет, мыслители! - застраховали и обезопасили
Центр управления на многие лета. И как только переиграли вероятного
противника, как только раскрыли и взяли под постоянный контроль его систему
УВ, так в стране началась перестройка.
Центре появился морской офицер и бывший хранитель "ядерного чемоданчика"
Губский, получивший здесь кодовое имя Слухач. Его поместили в жилой бокс, по
размерам и обстановке напоминающий кубрик на подлодке, и выставили
индивидуальную охрану, хотя он не делал попыток побега, вел себя тихо,
ничего не просил, не требовал, не делал заявлений, при этом будучи
признанным медицинской комиссией невменяемым. В Центре опасались его только
по одной причине - не верили в заключение комиссии и, напротив, были
убеждены в полной вменяемости Слухача, как, впрочем, и в том, что он имеет
Небесного Покровителя.
должность офицера спецсвязи, слетело множество голов во многих
подразделениях спецслужб, министерствах и комитетах. Тогда еще была полная
видимость государства, высокие чины боялись торговать секретами, и
информация подобного рода не вылетела за пределы кремлевских стен.
умах, и представители Центра часто наведывались в это печальное заведение в
поисках оригинально мыслящих людей. Кроме ежедневных допросов были две-три
специальные медицинские процедуры, расслабляющие волю, и то пока нежные,
щадящие. Занимался им следователь спецпрокуратуры Сергей Бурцев, человек,
несмотря на молодость, рассудительный и уравновешенный, однако невероятно
въедливый, когда дело касалось тонких и необязательных деталей. Прежде всего
следователя интересовал вопрос - каким образом Губскому стали известны
шифры, коды и пароли спецсвязи, узнать которые он не мог ни при каких
обстоятельствах? Разве что Генсек выболтал, что совершенно исключалось. Но
Губский их знал, и этот потрясающий факт нельзя было списать на
сумасшествие.
жене Генсека, пытаясь таким способом отвести внимание от союза с Небесной
Покровительницей. Бурцев вроде бы поверил в это откровение, но после
тщательной проверки оказалось, что у первой леди государства есть железное
алиби: в это время она находилась в зарубежной поездке. Правда, собиралась и
уезжала в одно государство, но оказалась во втором, что, впрочем, к делу не
относилось. Следователь не пытал и не жег железом, а тихой сапой сначала
выудил информацию, напичкав палату Губского аппаратурой, затем добился
признаний, услышав историю от начала, когда ему впервые послышался голос, и
до конца.
мыслители Центра, все поголовно носящие неофициальное и слегка
уничижительное прозвище - Широколобые. А чтобы Слухач не комплексовал по
поводу предательства союза с Покровительницей, они использовали способ,
придуманный еще следователем, - записывать беседы с небесными силами на
пленку, будучи в полном одиночестве. Таким образом как бы исключался момент
измены. У Слухача ненавязчиво получили согласие задавать побольше вопросов
Покровительнице, убедили, что это нормально, а иначе какой же это союз?
параллельно шла постоянная видеосъемка, отмечающая каждый шаг бывшего
подводника. Во время "бесед" он преображался, так что не было никаких
сомнений, что он в этот миг разговаривает не сам с собой, а с неведомой
небесной силой. И полученную информацию можно было смело отнести к явлениям
потусторонним, так что к Центру и Слухачу сразу же присоседилась разведка.
Умело составленные и управляемые диалоги морского офицера с Покровительницей
за пару месяцев позволили раскрыть системы не только Центров УВ ядерных
держав и военных блоков, но и многие их замыслы на будущее, так что
информацию мгновенно понесли по всевозможным ведомствам и спецслужбам, якобы
для проверки и последующей реализации.
суть его бесед хранить, как "ядерный чемоданчик", однако следом за разведкой
к посреднику между небом и землей потянулись сначала чиновники МИДа, затем
МВД - выявлять, кто же совершил то или иное громкое преступление, - а затем
и вовсе все, кому не лень. Вплоть до жены Генсека, которая самолично явилась
к нему, чтобы, как у вокзальной гадалки, спросить о своей судьбе.
много раз в целях конспирации менявший фамилию, и когда к Слухачу пиявками
присосались желающие узнать прошлое и будущее, старик возмутился и тут же
был отправлен в отставку, опять с новым паспортом на имя Дмитрия Ивановича
Непотягова и новым местом жительства.
тридцатитрехлетний электронщик из Института космоса. Чем он там занимался
конкретно, никто в Центре толком не знал, да и знать не хотел - жалели
старика генерала, - но в первый же день ощутили на себе его жесткую руку и
новую метлу, отчего начальник сразу же получил прозвище Железный Гелий.
события, потрясшего весь Центр: этой же ночью при необъяснимых
обстоятельствах из своего запертого бокса исчез Слухач. Никаких следов
проникновения, взлома - охрана клялась и божилась, - сигнализация не
срабатывала, пишущие видеокамеры показывали пустой коридор, ведущий к двери
бывшего подводника, а те, что были установлены в боксе, в последний раз
сняли спину в тельняшке и руку с часами, свисающую с кровати, после чего
дежурный выключил свет: сеанса связи с Покровительницей по расписанию не
ожидалось, у Слухача был день отдыха.
подводной лодки...
не захватив с собой даже верхней одежды.
специальных кабинетах большие чины, причем чаще всего вполголоса, Гелия в
первые дни чуть не оглушило от начальнического рева:
разных рангов и сколько служб, кровно заинтересованных в бывшем хранителе
"ядерной кнопки". Была полная уверенность, что с работы снимут обязательно,
с работы, к которой он толком и приступить не мог, а лишь изучал объект,
страдая от легкой одышки.
офицера мог только он, предварительно сговорившись с сотрудниками и охраной.
Карогода готовили к новой должности давно, тайно от старого начальника
Центра посвятили во все тонкости работы с Губским, и Гелий почти уже верил в
его уникальные провидческие способности. Однако поверить, что имеющий связи
с небесными силами и вполне земную плоть человек в состоянии испариться из
запертого бокса, он не мог и в общем-то не имел права. Поэтому поднятые по
тревоге спецслужбы начали доскональную проверку прежде для них закрытого
бункера, допрос сотрудников и охраны, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку
и копнуть под старика генерала. К ним мгновенно присоединилась разведка,
считая себя полноправной совладелицей гения Слухача, и общими силами они
несколько дней подряд шерстили Центр, засовывая нос куда не следует
Непотягов и его ближайшее окружение имеют железное алиби, сравнимое разве
что с алиби жены Первого Лица. На всевидящего морского офицера возлагались
большие надежды, для чего, собственно, подготовили и посадили в Центр
Карогода - человека с новым мышлением, который должен был переориентировать
Русанов Владислав
Жюль Верн
Ильин Андрей
Лукьяненко Сергей
Ларссон Стиг
Андреев Николай