Чтение 23–й страницы книги ~На полголовы впереди~

Все кивнули. Джордж был бледен и, похоже, боялся лишний раз повернуть голову.

Пришел машинист Скакового поезда и сказал, что буксу наконец вскрыли, что она была совершенно суха, а пропитанная маслом набивка из ветоши выгорела, но теперь все в порядке, букса остыла и снова заправлена смазкой, из нее ничего не течет, и поезд может двигаться дальше.

Времени терять не стали. Бригада с "Канадца" ушла, и вскоре Скаковой поезд уже тронулся, как будто ничего не произошло. Я пошел с Джорджем к нему в купе и принес ему чаю, а он слегка заплетающимся языком потребовал, чтобы я рассказал ему с начала до конца, как было дело.

- Сначала вы расскажите, как случилось, что вы получили нокаут, - сказал я.

- Не помню. Я шел в голову поезда, чтобы поговорить с машинистом. - Вид у него был недоумевающий. - А следующее, что я помню, - как я лежу там связанный. Пролежал так словно целую вечность. Никак не мог понять, что случилось. - У него не было сил даже усмехнуться. - Мне сказали, что я лежал в купе Джонсона. Должно быть, это Джонсон сделал. Застал меня врасплох.

- Да.

- Где он сейчас?

- Бог знает. - Я рассказал Джорджу, как Джонсон напал на меня, как я оставил его там лежать и как нигде его не видел на обратном пути.

- Есть две возможности, - сказал Джордж. - Нет, наверное, три. Либо он куда-то смылся, либо прямо сейчас садится в "Канадец".

Я удивленно посмотрел на него. Об этом я не подумал.

- А третья? - спросил я.

Затуманенные глаза Джорджа устало блеснули.

- Гора, где мы останавливались, - сказал он, - называется Скуилакс. Скуилакс - это по-индейски "черный медведь".

У меня перехватило дыхание.

- Я не видел никаких медведей.

- И то хорошо.

Я почему-то не думал, что Джонсона съел медведь. Как-то не верилось. У меня мелькнула мысль, что я, наверное, был не в себе, но все это время, пока я находился там, на горе Черный Медведь, я ни минуты не верил ни в каких медведей.

- Знаете что? - сказал Джордж. - У нового подвижного состава буксы горят редко - там оси на шарикоподшипниках, а? Не просто ветошь с маслом. Такое может случиться только со старым вагоном вроде нашего. И знаете что? Спорить могу, что это Джонсон вытащил набивку из буксы, когда мы стояли в Ревелстоке.

- А зачем там ветошь?

- Тряпки. Тряпки, пропитанные маслом. Это лучше, чем просто смазка. Имейте в виду, мне уже довелось однажды видеть, как буксу вывели из строя. Только в тот раз не просто вытащили ветошь, а напихали туда железных опилок, а? И поезд сошел с рельсов. Еще у одного железнодорожника был зуб на компанию. Но бывает, что буксы горят и случайно. Из-за этого кое-где сбоку от рельсов ставят тепловые датчики с системами аварийной сигнализации. Как этот Джонсон мог думать, что такое сойдет ему с рук?

- Он не знает, что у нас есть его фотография.

Джордж собрался было засмеяться, но тут же передумал.

- Томми, вы меня убиваете. Но о чем думал мой заместитель, когда послал вас с огнями? Это же его дело, а? Идти должен был он.

- Он сказал, что я смогу идти быстрее.

- Ну, пожалуй, он был прав. Но ведь вы не железнодорожник.

- Он про это забыл, - сказал я. - Но я думал, что он мог бы предупредить Лорриморов... и всех остальных... чтобы они не пострадали.

Джордж подумал:

- Не скажу, что он должен был это сделать. И не скажу, что не должен был.

- Железнодорожники своих не выдают?

- Ему скоро на пенсию. И ведь никого даже с койки не сбросило, а?

- Нам просто повезло.

- Поезда всегда останавливаются, когда на пути фальшфейер, - сказал он спокойно.

Я не стал настаивать. Наверное, действительно нельзя лишать человека пенсии за то, что он не сделал чего-то такого, чего, как выяснилось, делать было и не нужно.

Вскоре мы прибыли в Камлупс, где нам проверили все буксы и заменили рацию. Все шло по плану. Как только мы тронулись дальше, Джордж наконец согласился лечь одетым на койку и попытаться заснуть, а через два купе от него я попробовал сделать то же самое.

Чувствовать, что тебе больно, всегда начинаешь только тогда, когда есть время об этом подумать. Тупая ноющая боль в том месте, где дубинка Джонсона опустилась мне на спину, то усиливалась, то снова стихала: пока я стоял, все было в порядке, но стоило мне лечь, как становилось хуже. Это меня раздражало. Я подумал, что к утру спина совсем одеревенеет. Совсем некстати: ведь нужно будет подавать завтрак.

В конце концов я улыбнулся про себя. Несмотря на все старания Джонсона и Филмера, Великий трансконтинентальный скаковой поезд с таинственными приключениями, возможно, еще доковыляет до Ванкувера невредимым.

Мне следовало бы помнить, что самодовольство никогда не идет на пользу.

ГЛАВА 19

В начале седьмого я уже был на ногах, и не почему-нибудь, а главным образом из-за боли в спине. Эмиль ничего не имел бы против, если бы я опоздал, потому что мало кто из пассажиров завтракает так рано, но я решил, что, пожалуй, мне станет лучше, если я пойду в вагон-ресторан. Я снял жилет и рубашку, чтобы умыться и побриться, и, насколько мог, постарался разглядеть в зеркало устрашающего вида кровоподтек, который занимал немалую часть моей спины. Все же лучше, чем по голове, подумал я смиренно. Во всем нужно видеть хорошую сторону.

Я надел чистую рубашку и запасной чистый жилет и решил, что сегодня по крайней мере один служащий компании "Ви-Ай-Эй" не станет чистить туфли, хоть на них и остались следы ночной прогулки. Взамен этого я причесался. Для своего последнего выхода Томми выглядит вполне прилично, решил я.

Еще не рассветало. Я прошел по спящему поезду на кухню, где Ангус не только бодрствовал, но и во всю глотку распевал шотландские баллады. В воздухе стоял чуть кисловатый аромат свежевыпеченного хлеба. По-видимому, тесто за ночь хорошо поднялось.

Эмиль, Оливер, Кейти и я накрыли на столы и поставили в вазочки свежие цветы, а потом, когда небо за окнами уже заголубело, принялись разливать кофе и разносить сосиски и бекон. Поезд на четверть часа остановился на станции Норт-Бенд - это была наша последняя остановка перед Ванкувером. Дальше его путь лежал вдоль ущелья, которое всезнающие пассажиры называли каньоном Фрейзера, с удовольствием добавляя, что впереди еще будут Адские Врата.

Рельсы как будто жались к отвесной скале. Если выглянуть из окна возле кухонной двери, можно было видеть прямо внизу под собой стремительный поток, несущийся между каменными стенами, - желто-коричневую стремнину, изборожденную пенными бурунами. Я с удовлетворением отметил, что поезд пробирается по этому замечательному произведению инженерного искусства с должной осторожностью, почти ползком. Стоит слишком быстро выехать на такой поворот

- и вполне можно вылететь в пустоту.

Я нес в дальний конец ресторана корзинку с хлебом, когда из салон-вагона появился Мерсер Лорримор. Хотя Кейти была рядом, он обратился ко мне и спросил, не могу ли я принести к ним в вагон горячего чая.

- Конечно, сэр. А хлеба?

Он рассеянно взглянул на корзинку:

- Нет. Только чаю. На троих.

Он кивнул, повернулся и ушел. Кейти удивленно подняла брови и беззлобно заметила:

- А женщина для него не человек.

Эмиль неодобрительно покачал головой, услышав про частный заказ, но проверил, правильно ли я, по его мнению, держу поднос, и я, покачиваясь от толчков поезда, отправился выполнять поручение.

Запирающаяся дверь вагона Лорриморов была открыта. Тем не менее я постучался, и из дверей гостиной, занимавшей заднюю часть вагона, появился Мерсер.

- Проходите, пожалуйста, сюда.

Я прошел туда. Мерсер, в костюме и галстуке, жестом показал мне, чтобы я поставил поднос на кофейный столик. Бемби не было. Шеридан в джинсах, кроссовках и просторной белой майке с надписью на груди "Гони волну!", сидел, развалившись в кресле.

Я обнаружил, что, глядя на Шеридана, с трудом заставляю себя сохранять любезное выражение лица. Я не мог думать ни о чем, кроме кошек. Вид у него был, как и вчера, какой-то отсутствующий, словно он решил ни о чем вообще не думать.

- Мы сами нальем, - сказал Мерсер. - Приходите через полчаса за подносом.

- Хорошо, сэр.

Я оставил их и вернулся в вагон-ресторан. Мне пришло в голову, что причиной того ледяного холода, который сковывал Бемби, и были, наверное, эти кошки.

За время моего отсутствия в ресторане появились Нелл и Занте.

- Господи, какой у вас мрачный вид! - воскликнула Нелл, но потом, опомнившись, спросила уже более сдержанно: - Э-э... что сегодня на завтрак?

Стараясь выглядеть не таким мрачным, я протянул ей меню. Занте заявила, что съест все, что ей дадут.

- Джордж говорил вам, что мы опаздываем? - спросил я Нелл.

- Нет. У него была закрыта дверь. Разве? Намного?

- Часа на полтора. - Не дожидаясь ее вопроса, я пояснил: - Нам пришлось ночью остановиться в Камлупсе, чтобы починить рацию Джорджа, а потом ждать там, чтобы пропустить вперед "Канадец".

- Пожалуй, надо всем сказать. Когда мы прибываем в Ванкувер?

- Я думаю, около одиннадцати тридцати.

- Хорошо. Спасибо.

Я чуть не ответил "всегда пожалуйста", но вовремя удержался. Томми не мог бы так ответить. Но глаза Нелл все равно смеялись. Именно этот момент выбрала Кейти, чтобы пройти мимо меня с подносом - вернее, не пройти мимо, а толкнуть меня как раз в то место, где было особенно больно.

- Ох, извините, - сокрушенно сказала она.

- Ничего.

По раскачивающемуся вагону нелегко пройти, не толкнув когонибудь. Тут уж ничего не поделаешь.

В ресторан вошел Филмер и сел за столик, ближайший к кухне, - обычно пассажиры старались этого столика избегать. Вид у него был такой, как будто он плохо спал ночь.

- Эй, вы! - резко сказал он, когда я оказался поблизости, - очевидно, решил отбросить притворную любезность.

- Да, сэр?

- Кофе мне, - сказал он.

- Хорошо, сэр.

- Сейчас же.

- Хорошо, сэр.

Я передал заказ Занте Симоне, которая сердито вынимала из духовки противень с сосисками, всем своим видом выражая протест против всего на свете, взял кофейник и на подносе понес его Филмеру.

- Зачем мы останавливались ночью? - отрывисто спросил он.

- По-моему, чтобы починить рацию, сэр.

- Мы останавливались два раза, - сказал он тоном обвинителя. - Зачем?

- Не знаю, сэр. Наверное, главный кондуктор сможет вам объяснить.

Мне пришло в голову - интересно, что бы он сделал, если бы я сказал: "Ваш человек Джонсон чуть не пустил под откос поезд вместе с вами"? И тут я сообразил, что его расспросы, возможно, вызваны беспокойством: он хотел услышать, что не случилось ничего опасного. Похоже, мой ответ доставил ему некоторое облегчение, и я с трудом устоял перед искушением лишить его этого удовольствия, сказав, что рацию кто-то вывел из строя, - сидевшие за соседним столиком тоже прислушивались к нашему разговору, а нагонять на всех уныние и страх не входило в мою задачу. Вот нагнать уныние и страх на коекого одного - дело другое...

Все остальные, по-видимому, заметили, что ночью мы подолгу стояли, но особых жалоб никто не высказывают. Никто ничего не имел против того, чтобы пропустить "Канадец" вперед. Царившие во всем поезде хорошее настроение и дружеская атмосфера помогали не обращать внимания на подобные мелочи. Пусть путешествие близится к концу, но пока еще за окном простирается необыкновенной красоты ущелье, вызывающее восторженные восклицания, а впереди - Ванкувер и последние скачки, которые обещают стать эффектным финалом. Так они и говорили: замечательное путешествие, просто замечательное.

Примерно через полчаса я пошел назад, в вагон Лорриморов, за подносом и чашками. Я постучал в дверь, но никто не ответил. Тем не менее я прошел в гостиную.

Мерсер стоял посреди нее с растерянным видом. Он осунулся, и видно было, что он чем-то потрясен.

- Сэр? - произнес я.

Только теперь он заметил меня.

- Мой сын, - сказал он.

- Сэр?

Шеридана в гостиной не было. Мерсер был один.

- Остановите поезд, - сказал он. - Мы должны вернуться назад.

"О господи", - подумал я.

- Он вышел... на плошадку... чтобы посмотреть на реку... - с трудом выговорил Мерсер. - А когда я выглянул... его там не было.

Дверь на площадку была закрыта. Я прошел мимо Мерсера, открыл ее и вышел наружу. Как он и сказал, там никого не было.

Там только свистел ветер. Начищенные медные поручни шли вокруг площадки на высоте пояса, а обе дверцы по сторонам были крепко заперты.

По правой стороне пути время от времени попадались такие места, где человек мог беспрепятственно упасть с тридцатиметровой высоты прямо вниз, в жуткую пенящуюся на порогах реку. Там таилась смерть. Мгновенная смерть. Я вернулся в гостиную и закрыл за собой дверь. Мерсер стоял, пошатываясь, - и не только от толчков поезда.

- Присядьте, сэр, - сказал я, взяв его под руку. - Я скажу кондуктору. Он знает, что делать.

- Мы должны вернуться назад. - Ноги его подкосились, и он сел. - Он вышел туда... а когда я выглянул...

- Вы сможете подождать, пока я схожу к кондуктору?

Он тупо кивнул:

- Да. Поскорее.

Медлить я не стал - растерянность и потрясение, которые испытывал Мерсер, передались и мне, пусть и не отягощенные другими его горестными переживаниями. Полчаса назад по виду Шеридана никак не похоже было, что он намерен броситься вниз со скалы; правда, мне еще не приходилось видеть людей, которые собираются это сделать, так что откуда я мог знать? Может быть, это предвещал его отсутствующий взгляд, если бы только кто-нибудь сумел правильно его истолковать.

Я быстрым шагом прошел через все вагоны, только через ресторан шел не спеша, чтобы никого не переполошить. Когда я добрался до купе Джорджа, его дверь была все еще закрыта. Я постучал. Ответа не было. Я постучал снова, посильнее, и тревожно позвал: "Джордж!"

Из купе донеслось какое-то ворчание. Я без дальнейших церемоний открыл дверь и увидел, что он все еще лежит на койке одетый, еще не совсем проснувшись.

Я закрыл за собой дверь, присел на край койки и сказал ему, что мы потеряли одного пассажира.

- В каньоне Фрейзера? - переспросил он, с трудом сел и, скривившись, схватился за голову. - Когда?

- Думаю, что минут десять назад.

Протянув руку к рации, он выглянул в окно, чтобы сориентироваться.

- Знаете, возвращаться бесполезно. Если он упал в воду с такой высоты. А вода в реке холодная как лед, и видите, какое быстрое течение... И водовороты.

- Но его отец хочет вернуться.

- Ну еще бы.

Диспетчер, с которым на этот раз ему удалось связаться, находился в Ванкувере. Джордж объяснил, что сын Мерсера Лорримора... да-да, того самого Мерсера Лорримора... что его двадцатилетний сын упал из хвостового вагона Скакового поезда в каньон Фрейзера где-то между Адскими Вратами и точкой в двух-трех километрах от Йэля.

Мерсер Лорримор хочет остановить поезд и вернуться назад, на поиски сына. Он, Джордж Берли, должен получить указания из Монреаля. Диспетчер, изрядно ошеломленный, судя по голосу, велел ему оставаться на связи.

Я подумал, что теперь у нас уже не осталось никаких шансов доехать до Ванкувера без происшествий. Исчезновение Шеридана было настоящей катастрофой, и пресса, конечно, встретит нас в Ванкувере совсем не по тому поводу, как предполагалось.

- Пожалуй, я лучше пойду к Мерсеру, - сказал я.

Джордж осторожно кивнул:

- Скажите ему, что я приду переговорить с ним, как только получу указания из Монреаля, а? - Он потер рукой подбородок. - Придется ему простить мою щетину.

Вернувшись в вагон-ресторан, я увидел, что Нелл все еще сидит с Занте. Я шепнул Нелл:

- Отведите Занте в их вагон.

Она вопросительно взглянула на меня, но выражение моего лица ее нимало не успокоило. Тем не менее ей удалось увести Занте с собой, ничуть ее не встревожив. Я прошел впереди них через салонвагон, через переходную площадку и снова постучал в незапертую дверь вагона Лорриморов.

Мерсер вышел в коридор из спальни, которую занимал с Бемби, - весь серый, с запавшими глазами, и по лицу его можно было безошибочно сказать, что случилось какое-то несчастье.

- Папа! - воскликнула Занте, протискиваясь мимо нас. - Что с тобой? Он крепко обнял ее и повел в гостиную. Ни мне, ни Нелл не было слыш-

но, что он ей шептал, но мы оба слышали, как она резко сказала:

- Нет! Не мог он этого сделать!

- Чего он не мог сделать? - тихо спросила меня Нелл.

- Шеридан выбросился с задней площадки в каньон.

- Вы хотите сказать... - в ужасе спросила она, - что он... погиб?

- Вероятно, да.

- О, черт! - вырвалось у Нелл. Вот именно, подумал я.

Мы вошли в гостиную. Мерсер каким-то механическим голосом спросил:

- Почему мы не остановились? Нужно вернуться назад.

Но по тону, каким это было сказано, я понял, что он уже не рассчитывает и даже не надеется найти Шеридана живым.

- Сэр, главный кондуктор на связи, ждет указаний, - сказал я.

Он кивнул. В общем-то он был разумный человек. Достаточно посмотреть в окно, чтобы понять - возвращаться бесполезно. Он понимал, что выпасть с площадки случайно практически немыслимо. Судя по тому, как он держался, он, безусловно, был уверен, что Шеридан бросился вниз сам.

Мерсер сел на диван, по-прежнему обнимая Занте, которая присела рядом и положила голову ему на плечо. Занте не плакала. Вид у нее был серьезный, но спокойный. Эта трагедия для нее началась не полчаса назад - она длилась всю ее жизнь. Занте потеряла брата еще тогда, когда он был жив.

- Нам идти, мистер Лорримор? - спросила Нелл, имея в виду себя и меня. - Могу я сделать что-нибудь для миссис Лорримор?

- Нет, нет, - ответил он. - Останьтесь. - Он с трудом проглотил комок, стоявший у него в горле. - Вы должны знать, что мы решим... что сообщить всем остальным... - Он беспомощно потряс головой. - Мы должны принять какое-то решение.

В этот момент пришел Джордж, сел в кресло возле Мерсера, опершись руками о колени, и сказал, что для него это очень-очень прискорбно.

- Мы должны вернуться назад, - сказал Мерсер.

- Да, сэр, но не весь поезд, сэр. Монреаль говорит, что поезд должен следовать в Ванкувер по графику.

Мерсер начал было возражать, но Джордж перебил его:

- Сэр, Монреаль говорит, что они уже подняли на ноги все местные власти в районе каньона, чтобы они искали вашего сына. Они говорят, что предоставят вам и вашей семье транспорт для возвращения туда, как только мы прибудем в Ванкувер. Вы же видите, - он взглянул в окно, - места здесь безлюдные, а? Но часто бывает, что кто-нибудь работает на реке. Вдоль каньона, совсем близко к нему, проходит дорога, а по другую его сторону - еще одна железнодорожная линия. Там есть городок, который называется... э-э.. - Он кашлянул. - Хоуп [Надежда (англ.).]. Он у южного конца каньона, а? Там, где река становится шире, а течение - медленнее. Мы сейчас совсем недалеко от него, вы увидите. Монреаль говорит, что если вы будете находиться в Хоупе, то сможете попасть на место, как только появятся какие-нибудь новости.

- Как мне туда добраться? - спросил Мерсер. - Есть какойнибудь встречный поезд?

- Есть, - ответил Джордж, - но он ходит только раз в день. Это "Суперконтиненталь". Отправляется из Ванкувера в четыре часа дня и проходит через Хоуп в семь.

- Не годится, - сказал Мерсер. - А какое до него расстояние?

- Километров сто пятьдесят.

Мерсер задумался:

- Я найму вертолет.