Чингиз АБДУЛЛАЕВ

ДЕНЬ ЛУНЫ

Путь же беззаконных - как тьма; они не знают, обо что споткнутся.

Притчи. 4:19

Лунатизм - болезненное состояние, выражающееся в бессознательных, внешне
упорядоченных, подчас нелепых или опасных действиях, совершаемых во сне,
которые не запоминаются.

Часть 1
ДЕНЬ ЛУНЫ. УТРО

Москва. 05 часов 39 минут

Автомобиль плавно въехал во двор. Там уже находилось несколько машин, и
стоявшие около них люди нетерпеливо поглядывали на часы.

- Проклятые ублюдки, - гневно сказал один из стоявших, высокий мужчина,
державший в руках автомат.

- Мы задержались, - виновато сказал один из приехавших, - на переезде у
светофора.

- Нужно было выехать раньше, - сказал другой, уже стоявший у своей
машины. У него было странное неподвижное лицо, и приехавшие боялись даже
смотреть в его сторону. Трое вышедших из прибывшего последним автомобиля
молча, с затаенным страхом ждали его решения. Наступила тишина. Столпившиеся
во дворе люди также ждали решения этого человека. Он резко махнул рукой. -
Форму взять не забыли?

- Нет.

- Ладно, поехали, потом разберемся и с вами, и с Лосем.

Приехавшие облегченно вздохнули, заулыбались, рассаживаясь по своим
автомобилям.

Перед тем как сесть в свою старенькую помятую "шестерку", руководитель
этой группы обратился к остающимся на даче двоим молодым людям:

- Константин, постарайся подъехать вовремя - там все рассчитано по
секундам. И самое главное - вовремя нажать на кнопку. Рассчитай все так,
чтобы это было сделано с максимальным эффектом. Ты меня понимаешь?

С максимальным эффектом.

- Конечно. Я все понимаю. Но как быть с группой Карима? Они ведь все
видели меня в лицо. И знают нашу дачу.

- Ничего, - сказал его странный собеседник, не меняясь в лице, - они
ничего никому не расскажут. Если все закончится нормально, они сюда уже не
вернутся.

В его словах было нечто такое, что заставило Константина не задавать
больше вопросов.

Он понял, что все давно решено. Поэтому он только кивнул на прощание.

Усевшись в свой автомобиль, он взглянул на лежавший на соседнем сиденье
пульт управления и невольно поежился, представив момент, когда ему придется
нажимать на эту кнопку.

Первые два автомобиля выехали вместе. Это были "Жигули" шестой модели и
"Мицубиси-Галант". Остальные автомобили, в том числе и два микроавтобуса,
поехали в другую сторону.

Если бы кто-нибудь мог заглянуть в этот момент внутрь машин, то,
возможно, очень бы удивился. Гранатометы, пулеметы, автоматы были свалены
прямо на пол, а сидевшие в них люди меньше всего были похожи на собирающихся
в этот воскресный день на пикник обычных дачников. Каждый из них знал, что
именно им предстоит через час, но никто не хотел думать о худшем. Многие
даже не подозревали, что это будет последний час их жизни.

Москва. 6 часов 02 минуты

Они спускались все вместе. Впереди шел подполковник Ваганов. Даже он,
много раз ходивший по этому тяжкому пути, испытывал некоторое волнение,
понимая, как опасно вообще появляться в этом бетонном бункере. За ним шли
еще двое офицеров. Все они, включая подполковника, были сотрудниками
семнадцатого управления. Как и полагалось, сопровождающие шли, чуть
отставая, словно уступая сомнительную честь быть первым в этом коридоре
подполковнику.

Оба офицера были почти ровесниками, им было по тридцать пять лет. Майор
Сизов и капитан Буркалов. Здесь не бывало пожилых офицеров, отбывающих "свой
номер" перед уходом на пенсию. Такие просто не смогли бы выдержать той
чудовищной психологической нагрузки, которой подвергался каждый из офицеров,
входивших в это бетонное хранилище.

Они находились глубоко под землей. Сюда не долетали посторонние звуки, не
было никаких посторонних шумов. Только гулкие шаги трех офицеров раздавались
в пустынных коридорах этого невообразимого подземного царства. Построенное
на большой глубине в толще земли, хранилище было сделано с таким расчетом,
что могло выдержать прямое попадание атомной бомбы. Или стихийное бедствие
почти катастрофического характера, которого никогда не бывало в этом
отдаленном районе Москвы.

Но даже атомная бомба, даже землетрясение или другой катаклизм, вызванный
силами природы, которые могли тут случиться, не были столь ужасны и опасны
по последствиям, чем те, что могли произойти в случае разрушения этого
хранилища. Здесь была собрана так называемая "коллекция" бактериологического
оружия бывшей огромной империи. Здесь хранились образцы тысяч и миллионов
смертоносных вирусов, о многих из которых человечество давно забыло. И
которые могли в случае обретения свободы принести человечеству неисчислимые
страдания, словно сотворив сам образчик человеческого ада на Земле.

Собранные в те недавние годы, когда человечество было разделено на
враждующие стороны и каждая из сторон стремилась к обладанию абсолютным
оружием, они были последним шансом каждой из сторон, последним резервом,
который можно было применить в случае поражения. Этот резерв имел не просто
невероятный разрушительный потенциал. Вырвавшись наружу, как джинн из
бутылки, он мог уничтожить человечество, не разбирая национальных границ,
идеологических и конфессиональных различий, цвета кожи. Это было оружие
абсолютной мощи, применить которое можно было только в случае абсолютного
поражения. И только тогда, когда шансов на спасение не оставалось.

Неизвестно кем и когда названное "национальной коллекцией", словно в
насмешку над собранными здесь образчиками смерти, хранилище вирусов было
одним из самых охраняемых и самых секретных объектов в новой России. И
последним шансом нанести страшный удар неприятелю даже в случае полного
поражения. И хотя в России было много настоящих коллекций, включая Эрмитаж и
Третьяковскую галерею, которыми действительно можно было гордиться, биологи,
проводившие здесь разработки и опыты, по-своему гордились этим хранилищем.

Но в последние годы "коллекция" начала видоизменяться. Огромные запасы
разносчиков чудовищных болезней начали уничтожаться.

Сказывалось и изменение общей политической обстановки, и отсутствие
прямой угрозы стране, и даже резкое сокращение финансирования подобных
опытов, когда само понятие "биологическое оружие" постепенно забывалось, а
почти все страны уже подписали и присоединились к конвенции, запрещавшей
применение подобного оружия.

И сегодня по приказу командования нужно было вывезти один из контейнеров
на специальную базу, находившуюся в приволжских степях, где бактерии
уничтожались жесткими рентгеновскими лучами. А заодно и проверялись на
выживание под подобными смертоносными для всего живого лучами.

Подполковник посмотрел на часы. Они вошли в коридор ровно две минуты
назад. Дежурный фиксировал время прохождения каждого из посетителей. Здесь
существовала не только абсолютная охрана, многократно дублирующая людей и
технику. Здесь был непроходимый полигон для любых террористов, которые
захотели бы рискнуть и появиться в этом хранилище. Даже хранилище
Государственного банка страны, где хранился золотой запас, охранялось не так
тщательно и не с такими мерами предосторожности. Любой входивший сюда
понимал, что здесь другой мир. Мир со своими сложностями и своими
опасностями.

И поэтому каждый вошедший безукоризненно выполнял все строгие правила.

Трое офицеров, идущих сейчас по коридору, напоминали трех астронавтов из
фантастического фильма, случайно оказавшихся в условиях, близких к земным.
Здесь подгонялись не только их тяжелые костюмы, похожие на скафандры
космонавтов. Каждый из офицеров проходил специальную инструкцию на выживание
в условиях внезапной аварии в хранилище.

И каждый знал, что в случае малейшей опасности должен быть готов
погибнуть вместе с другими, но перекрыть доступ заключенным в контейнеры и
стеклянные колбы "пленникам" к выходу из хранилища.

Офицеры двигались к намеченной цели. Они еще не знали, что через
несколько минут одного из них уже не будет в живых, а двое остальных...

Москва. 6 часов 06 минут

Он посмотрел на часы. До конца смены еще более двух часов. Стоять здесь,
при въезде в город, на одной из основных магистралей, ведущих в столицу,
было и плохо, и хорошо. Плохо потому, что по этой трассе вечно проезжали
автомобили с высшими чиновниками страны.

И любой из них мог заметить какую-нибудь неточность или небрежность в
работе сотрудников ГАИ. Говорили, что и сам министр внутренних дел иногда
проезжает на работу именно по этой трассе, почему-то предпочитая делать
солидный крюк с дачи, словно проверяя, как работают вверенные ему службы по