ему приснился... Кемаль Аслан, которого он впервые увидел в софийской
больнице.
Глава 8
Елин-Пелин. Вместе с ним в Болгарию прилетели несколько сотрудников восьмого
и одиннадцатого отделов ПГУ. Если специалисты восьмого отдела проводили
отработки по дальнейшей переправке будущего "Кемаля Аслана" в Турцию, то
сотрудники одиннадцатого отдела, занимавшиеся контактами с социалистическими
странами, отрабатывали легенду Кемаля Аслана, прожившего в Болгарии двадцать
лет.
Софию на учебу Кемаль Аслан уехал в семнадцать лет и затем лишь несколько
раз приезжал сюда повидать свою мать. После смерти матери он здесь больше не
появлялся, а близких родственников у них не было. Поэтому многие из тех, с
кем Кемаль рос и ходил в школу не помнили своего бывшего одноклассника.
наиболее известными местами. Ему рассказывали местные легенды и слухи,
вспоминали истории, происшедшие с жителями городка в
пятидесятые-шестидесятые годы. Нашли даже бывшего школьного учителя Кемаля,
который охотно рассказывал о своем бывшем ученике.
подготовку и переброску агента в Турцию. Он и привез с собой
профессионального гримера КГБ, который каждый утро гримировал старшего
лейтенанта Амира Караева, превращая его в уже пожилого лысоватого человека с
красными, слезящимися глазами. Последнее достигалось путем наложения
специальных линз и было наиболее убедительным штрихом во всем облике
Караева. Сотрудники научно-исследовательского института КГБ еще задолго до
коммерческого освоения линз научились готовить их на довольно приличном
уровне.
мог даже заподозрить в этом пожилом человеке молодого парня, способного
заменить Кемаля Делана. Ему показывали старый дом матери Кемаля, знакомили с
сохранившейся обстановкой и вещами, предметами мебели и кухонной посуды. По
ночам он читал любимые книги своего двойника, пытаясь постичь динамику его
мыслей, эмоциональный заряд этих книг, влиявший на подсознание
формирующегося юноши.
разочарования. Несмотря на одинаковые корни, болгарский и русский язык все
же отличалось друг от друга довольно сильно и приходилось заучивать тысячи
незнакомых слов, не похожих на их русское звучание.
каждую улицу, каждый дом.
каждого более или менее известного жителя, каждое событие, традиционно здесь
отмечаемое. Он даже стал здороваться со многими жителями и те приветливо
отвечали на приветствие, успев узнать и полюбить этого пожилого русского
этнографа, приехавшего сюда со своей экспедицией и так пытливо
расспрашивающего о местных обычаях и нравах. Некоторые, наиболее
наблюдательные, правда, удивлялись, почему этнографов интересует именно
последняя четверть века. Но ученые из Советского Союза терпеливо объясняли,
что они собирают данные о развитии именно социалистической Болгарии и их
меньше интересуют события, происходившие при царском режиме, если они никак
не отразились на развитии городка за последнее время.
лежавшего там Кемаля Делана. Он запомнил этот день в мельчайших
подробностях. Кроме Трапакова полностью в замысел операции не был посвящен
ни один из сотрудников ПГУ. Они считали, что просто отрабатывают обычный
вариант данных на неведомого Кемаля Делана, еще не подозревая, что
работающий с ними в гриме молодой человек призван заменить в будущем так
кстати попавшего в катастрофу настоящего Кемаля.
из болгарской службы безопасности, приданный советским товарищам для
координации действий обоих разведслужб и сам Караев, загримированный как
обычно.
боролся со своей судьбой несчастный Кемаль Делан. У дверей палаты находились
двое сотрудников болгарской милиции, посаженных сюда по просьбе
представителя советского посольства. Увидев подходивших, они вскочили,
отдавая честь. Их предупредили о сегодняшнем визите, но старший по наряду
капитан милиции внимательно прочел удостоверение Стоянова, прежде чем
пропустил всех троих в палату. Караев вошел третьим. Его бил непривычный
озноб, словно сегодня впервые он должен был так зримо сойтись со своей
судьбой. Казалось, в отличие от остальных людей, он имел право выбирать себе
подобную судьбу сам. Но это только казалось. Он слишком далеко зашел и пути
назад уже просто не было.
аппаратов вокруг тела под белой простыней. И лишь затем увидел закрытые
глаза, бледное, плохо выбритое лицо, и трубки, соединяющие носоглотку
больного с подключенными к нему аппаратами.
такое.
Словно между ними установилась некая невидимая связь, протянувшаяся от души
несчастного к его беспокойной душе. И он, забыв про сопровождающих, забыв
обо всем на свете, просто встал перед кроватью и произнес:
что-то новое или получить представление о характере человека, лежавшего
почти бездыханным на больничной койке. Но самому Караеву эти встречи были
очень нужны и поэтому с разрешения подполковника Трапакова он раз в
несколько дней приезжал сюда и оставался с больным наедине, словно прося у
него совета и поддержки для предстоящей поездки в Турцию.
договоренности, за полмесяца до этого события настоящего Кемаля Аслана с
величайшими предосторожностями должны были перевести в другую палату и
поместить его туда под чужим именем, несколько изменив дату приема.
в Москву, и лучшие психологи, бывшие разведчики-нелегалы, специалисты по
Болгарии и Турции, и все, кто нужен был для его сложной работы, снова и
снова встречались с ним, отдавая свои знания и опыт этому молодому человеку.
К концу месяца он был напичкан чужими знаниями почти до предела. Он уже
забыл о собственных воспоминаниях, ошибках, собственном жизненном опыте,
который начинал казаться нереальным и придуманным. Теперь он помнил лишь
раннее детство в Филадельфии, и свою многолетнюю жизнь в городке с таким
смешным названием - Елин-Пелин.
встретиться сам Председатель КГБ СССР. Был готов к визиту столь высокого
гостя, но Андропов появился неожиданно, когда он только начинал бриться. Они
говорили недолго, минут пять-десять, после чего Председатель уехал.
Турцию. Он прилетел вместе с Трапаковым в Киев. Именно там должны были
сделать операцию на его черепе и ноге, имитируя попадание в автомобильную
катастрофу. И он, здоровый молодой человек, никогда прежде не лежавший в
больницах, и даже не болевший, лег на больничную койку и вдохнул сладковатый
аромат, исходивший из этой непонятной маски. Об уколах в семьдесят четвертом
году еще всерьез не говорили.
голова и все тело, словно он совершил многокилометровый кросс Как ни
странно, но левая нога, над которой потрудились специалисты-хирурги из
больницы КГБ, совсем не болела, а вот правая, до которой никто не
дотрагивался, почему-то болела довольно ощутимо. Дотронувшись до
перевязанной головы, он с удивлением отметил, что голову ему выбрили, как
это сделали с настоящим Кемалем Асланом в Болгарии.
у себя на черепе глубокие шрамы. Правда, голова уже не болела, если не
считать иногда привычных головных болей, которыми отстрадал с раннего
детства.
"излечение" от травмы. В больнице его сначала переодели, затем отвезли в
операционную, где снова забинтовали голову, вставили трубки в нос и в рот, и
в таком виде отвезли в палату, откуда за полчаса до этого незаметно был
перевезен подлинный Кемаль Аслан.
премировали путевками в Советский Союз на озеро Байкал, а заменившие их
специалисты были врачами КГБ, уже предупрежденными обо всем. Сотрудникам
больницы объяснили, что это советские специалисты, приехавшие для обмена
опытом. Через два дня вся больница знала, что в результате применения новых
методов лечения комы, один из тяжелейших больных, на которого давно все
махнули рукой, начал постепенно выходить из коматозного состояния. Но в
палату к больному никого не пускали. Через десять дней больной начал даже
произносить первые слова и пробовать шевелить конечностями. Об этом случае
немедленно написали все болгарские газеты, прошла специальная телевизионная
Корнев Павел
Белоусов Валерий
Шилова Юлия
Земляной Андрей
Никитин Юрий
Каменистый Артем