Чтение 15–й страницы книги ~Последний синклит~

женщину. И лишился обеих ног.

- Но о вашем феноменальном успехе... - не сдавался Важевский.

- Не будем об этом, - попросил Дронго. - А с Купцевичем мы
действительно друзья.

- Вам нужно было остаться в Москве, чтобы не растерять свой
авторитет, - снова упрямо буркнул Поленов по-русски.

Элиза молча взглянула на них. А Важевский, очевидно понявший, что
именно сказал Полынов, всплеснул руками:

- О чем вы говорите, Полынов? Разве можно было отказаться от такого
предложения?! Любой из нас готов работать даже бесплатно в компании
таких мастеров.

- И вы тоже? - недоверчиво спросил Никита.

- Разумеется. Это же такая наука! Как вы можете даже сомневаться.

Хотя... - Важевский подмигнул Полынову:

- Хороший гонорар имеет стимулирующее воздействие.

Элиза что-то тихо сказала Полынову и, кивнув Дронго с Важевским,
отошла от стойки бара.

- Красивая женщина! - восхищенно пробормотал Важевский, проводив ее
взглядом. - Куда она пошла?

- К сэру Энтони, - пояснил Полынов. - Она каждый вечер заходит к нему
в номер, чтобы получить указания на следующий день.

- Если бы старик был чуть помоложе, она наверняка оставалась бы в его
номере на всю ночь, - прошептал Важевский. - Завтра я с вами поговорю,
Полынов.

Мне интересно, что вы обо всем этом думаете.

Дронго и Полынов были высокого, почти одинакового роста, тогда как
Важевский доходил им лишь до плеча. Он встал со стула, взял свой мартини
и пошел к другому столику.

- Почему вы так упрямо считаете, что мне не следовало приезжать? -
спросил Дронго, снова переходя на русский язык.

- Посмотрите на этих типов, - тихо ответил Полынов. - Они же все одна
компания. Знают друг друга тысячу лет. У них одни привычки, одинаковые
квартиры, одинаковые машины, даже похожие парикмахеры. А вы прилетели
сюда и хотите что-то понять? У вас ничего не выйдет. Пусть Робертом
Чапменом занимаются Хеккет или Доул, они знают психологию своих
соотечественников. А у нас все равно ничего не выйдет.

- Со свиным рылом в калашный ряд? - уточнил Дронго.

- Да, - чуть помедлив, ответил Полынов, - если хотите, да. Вам не
следовало сюда приезжать. Не обижайтесь, в конце концов вы поймете, что
я прав.

Здесь нас терпят только как водителей или слуг. Это другой мир, в
который нас не пустят, даже если мы будем богаче всех. Для этого нужны
сотни лет традиций.

- Это у Чапмена традиции? - изумился Дронго. - У этого фермера из
Айовы есть традиции? Даже если он сенатор. Не смешите меня, Полынов!

- Есть, - упрямо вздохнул Полынов, - у них есть то, чего нет у нас.
Они научились уважать законы, платить налоги, у них другой образ мыслей.
Скажите кому-нибудь из наших ребят, чтобы он через год заполнил
налоговую декларацию и заплатил все налоги. Он рассмеется вам в лицо. Мы
совсем другие.

Дронго взглянул на своего собеседника:

- И с такими мыслями вы работаете начальником охраны?

- А как мне жить? - с неожиданной злостью спросил Полынов. - Я был
майором пограничной службы. Тогда мы входили в систему КГБ. Может, вы
еще помните. Мне не было тридцати, когда Союз развалился. Я остался в
Львовском пограничном отряде, на Западной Украине. Без денег и без
работы. Вы знаете, как относились к бывшим офицерам КГБ в Западной
Украине? Рассказать?

- Не нужно, - угрюмо ответил Дронго. - Вот это вы действительно
знаете, - раздраженно сказал Полынов. - Я четыре года без работы сидел.
Мешки готов был грузить, чтобы мать прокормить. Жена со мной развелась.
Вышла замуж за местного хохла, за купчишку, который из Турции кожаное
барахло возил. А надо мной все еще и смеялись. Ну вот, когда матери не
стало, я на все плюнул и сюда переехал.

Тоже много помыкался, пока не попал в охрану Чапмена. А когда убили
Роберта, сэр Энтони уволил прежнего начальника охраны и на его место
назначил меня. Вот, собственно, и все.

- Понятно. Тяжело вам пришлось.

- Мне еще повезло, - сказал Полынов. - А сколько моих ребят остались
без работы и без денег. Тем, кто служил в девяносто первом на Украине
или в Белоруссии, еще повезло. А вот кто остался в Прибалтике, им вообще
не позавидуешь. Они там все стали врагами народа. Хотя некоторые
приспосабливаются. У нас один гнида был, политрук. Сейчас в Лондоне
живет, представитель какого-то информационного агентства. Хвалит.
англичан и ругает своих. Нужно было слышать, какие он нам
политинформации читал, как он "империалистов" грязью обливал. Ненавижу
их всех!

Полынов сжал тяжелые кулаки.

- У вас нервы не в порядке, - пробормотал Дронго, - так вы скоро
будете ненавидеть весь мир.

Никита махнул рукой и пошел к лифту. Дронго допил свой чай и взглянул
на часы. Половина одиннадцатого. Нужно переодеться, чтобы в одиннадцать
часов встретиться с Хашабом. Если, конечно, тот сумеет завершить свой
разговор с миссис Бердсли. Интересно, кто написал письмо? И зачем нужны
такие секреты, если можно было подойти к Дронго внизу в холле? Или
написавший письмо не хотел, чтобы кто-то узнал о его встрече с
экспертом?

Он успел переодеться и ровно в одиннадцать часов вышел из номера.
Решив не пользоваться лифтом, он прошел в конец коридора, где находилась
пожарная лестница, и поднялся на четвертый этаж к номеру Ихсана Хашаба.
Когда Дронго хотел осторожно постучать, он заметил, что дверь уже
открыта. Осторожно толкнув ее, Дронго вошел в номер.

- Проходите, - тихо предложил арабский эксперт. Дронго запер дверь и
сделал шаг навстречу.

- Я не думал, что вы сумеете так быстро завершить свой разговор с
миссис Бердсли, - признался он.

- Это было нелегко, - сознался Хашаб, - но я считал, что наша встреча
гораздо важнее. Что вы будете пить?

- Ничего, - ответил Дронго. - В такое позднее время я предпочитаю не
употреблять алкоголь. Я вообще мало пью, мистер Хашаб.

- Я знаю, знаю, - торопливо ответил Хашаб. Он сидел на диване, тогда
как Дронго расположился напротив него на стуле, стоявшем у стола. - Нам
нужно с вами договориться, - сказал Хашаб, переходя на турецкий язык. -
Мне говорили, что вы из Баку. Это верно?

- Я приехал из Москвы, - кивнул Дронго, - но Баку - мой родной город.

Разве это что-то меняет?

- Это меняет все, - решительно заявил Хашаб, - вы же понимаете, о чем
я говорю. У них - свои ценности, а у нас - другие. Эти западные эксперты
наверняка договорятся, чтобы либо решить все сообща, либо подставить нас
двоих.

Я не доверяю ни одному из них.

- И даже Хеккету? - усмехнулся Дронго. - Говорят, что одно время вы
даже были компаньонами.

- Тем более ему, - быстро ответил Хашаб. - Он - настоящее исчадие
ада.

Если существуют слуги дьявола, то он один из них. Разве можно
доверять такому человеку, как Уорд Хеккет? Для него нет ничего святого.
Я почти на сто процентов убежден, что это он спланировал убийство
молодого Роберта Чапмена.

Это в его стиле. Не просто убрать человека, а подставить невиновного.

- Да, - согласился Дронго, - он иногда так делал. Но я не думаю, что
это тот самый случай. Он бы побоялся приехать в Дартфорд, если бы был
виноват.

Хеккет очень осторожен. Он не стал бы бросать вызов стольким
экспертам.

- Именно это он и сделал, - ответил Хашаб. - Я не сомневаюсь, что
Хеккет продумал убийство Роберта до мельчайших деталей.

- Вы думаете, что это он убил врача?

- Конечно. Все сходится. Хеккет подстроил через врача убийство
Роберта Чапмена, а вчера вечером решил, что его можно убрать. Кстати,
Сюзан рассказала мне, что этот Эндерс очень интересовался свойствами
различных сильнодействующих лекарств. Вы меня понимаете? - торжествующе
спросил Хашаб. - Он наверняка имел отношение и к попытке отравления
маленького Энтони. А Хеккет, поняв, что все раскрыто, предпочел убрать
его. Все сходится.

- За исключением одной детали, - возразил Дронго. - Эндерс был
единственный, кто не работал у сэра Энтони три года назад. Вам не
кажется, что эта деталь опрокидывает все ваши умозаключения?

- Конечно, нет, - возбужденно взмахнул рукой Хашаб. - Может быть,
Эндерс имел сообщников. Миссис Бердсли рассказала мне, что он успел за
несколько месяцев подружиться со многими сотрудниками и чувствовал себя
в семье Чапменов достаточно свободно.

- Это говорит о его хорошем характере, - возразил Дронго. - "Кстати,
должен вас поздравить. Я думал, что у вас несколько другой интерес к
миссис Бердсли, а вы, оказывается, успели многое узнать.

- Вообще-то блондинки мне всегда нравились, - улыбнулся Хашаб, - а в
данном случае я просто совмещаю приятное с полезным.

- Вам никто не говорил, что вы циник?

- А наша профессия предполагает цинизм, Дронго. Или вы всегда
работаете в белых перчатках? Сколько людей вы лично убили? Десять,