Чтение 14–й страницы книги ~Их было семеро...~

меня была мысль предложить вашу кандидатуру, но...

"Должность генеральская, а ты всего лишь старый полковник", - закончил
про себя его фразу Голубков.

- Дело не в том, что это генеральская должность, - словно бы угадав, о
чем он думает, продолжал Волков. - Совсем не в этом. Я не знаю человека,
который лучше вас ориентировался бы в обстановке в Чечне. Но вы совершенно
незнакомы со спецификой нашей работы. Поэтому мы остановились на
промежуточном варианте: в Чечню мы откомандировали одного из наших
сотрудников, а ставшую вакантной в результате кадровых передвижек должность
я решил предложить вам. У нас работают специалисты высшей квалификации в
самых различных областях. Но порой им не хватает того, что я назвал бы
заземленностью, умения оценить ситуацию с самой что ни на есть бытовой точки
зрения. В том числе и оценить моральные аспекты проблемы. Вероятно, и мне
этого не всегда хватает. Поэтому иногда случаются осечки. А одна из
программ, блестящая по замыслу и сулившая огромную практическую пользу, едва
не обернулась для нас катастрофой. Именно потому, что не был учтен
нравственный фактор, взгляд самого обычного человека. У вас вопрос?

У Голубкова был, конечно, вопрос. И не один - штук пятнадцать. Но задал
он только один:

- Кому подчиняется Управление?

- Уполномоченным на то лицам, - чуть помедлив, ответил Волков. - Умеете
вы задавать вопросы.

- А вы умеете на них отвечать. Волков усмехнулся:

- Это моя профессия. Итак, Константин Дмитриевич, я уверен, что мы
сработаемся. Не хуже, чем в Кабуле. Особенно если вы не будете заявлять
после каждой неудачи: "А что я вам, придуркам, говорил?"

- Я так не заявлял, - запротестовал Голубков.

- Но так думали. И были в большинстве случаев, насколько я помню, правы.
Завтра я представлю вас коллективу и вашему непосредственному начальнику -
генерал-майору Александру Николаевичу Нифонтову. Первое время мы не будем
вас задействовать в разработке конкретных мероприятий. Осматривайтесь,
осваивайтесь, а там и до дела дойдет.

- Каковы будут мои обязанности в этот период адаптации?

- Вы - эксперт оперативного отдела. Вот и будете давать экспертные
заключения по нашим программам.

- С точки зрения здравого смысла? - уточнил Голубков.

- Нет. У вас огромный профессиональный опыт. Он и будет вам основной
опорой. Кстати, у вас есть цивильный костюм?

- Есть один.

- Придется вам разориться еще на пару. У нас принято ходить на работу в
штатском. Мне, правда, приходится надевать мундир чаще - когда вызывают
наверх... Желаю успеха!..

Месяца два Голубков осматривался и вникал. Он довольно быстро и без
труда, не задавая никому лишних вопросов, разобрался в структуре Управления.
В нем было четыре крупных отдела: оперативный, аналитический,
внешнеполитический и внутриполитический. Особняком стоял отдел компьютерного
обеспечения - информационный. Он занимал весь цокольный этаж, на входе
постоянно дежурила внутренняя охрана, а вход разрешался только по
специальным разовым пропускам.

По программам, которые поступали к нему на отзыв, Голубков определил в
общих чертах и сферу деятельности Управления. Она озадачила его своей
разноплановостью. Были конкретные разработки, связанные с Чечней и
Таджикистаном, с противодействием акциям иностранных спецслужб. Но были и
совершенно неожиданные: программа стабилизации обстановки в Кузбассе и
Воркуте, комплекс мероприятий по предотвращению перекачки из России на Запад
капиталов в валюте...

Понятно, что далеко не все разработки проходили через него, но главное
Голубков уяснил. Управление относилось не к ГРУ или Службе внешней разведки,
как он поначалу было решил, не к ФСБ и не к Министерству обороны.
"Уполномоченные на то лица", которым непосредственно подчинялся Волков,
сидели в Белом доме, а возможно - и в самом Кремле. Для высшего руководства
России Управление было инструментом для решения наиболее деликатных проблем.
Это и сообщало ему особую значимость, а его сотрудникам - чувство
избранности, превосходства над простыми смертными, будь они даже в
генеральских званиях.

Как и в любое подобное заведение, попасть сюда было не так-то просто. За
плечами многих нынешних коллег Голубкова были зарубежные университеты,
МГИМО, военные академии, некоторые даже прошли двухгодичный курс обучения в
Международном центре стратегических исследований имени Джорджа Маршалла - он
находился где-то в Баварии, в Альпах. Нередки были известные всей России
фамилии - сыновья крупных военачальников, дипломатов, министров. Учреждение
было сверхсекретным, что лишний раз подчеркивалось атмосферой царившей здесь
всеобщей подозрительности. Никто не говорил о своих делах даже с
сослуживцами из своего отдела - не столько в силу требований режима, сколько
в еще большей степени для того, чтобы придать себе таинственности и
значительности.

Появление Голубкова в Управлении было воспринято с нескрываемой
настороженностью. Но когда выяснили, что никакой руки у него нет и никому он
не сможет составить конкуренции, отношения выровнялись. А главное,
разобрался что к чему генерал-майор Нифонтов, непосредственный начальник
Голубкова, получивший лампасы и передвинутый на генеральскую должность после
гибели Жеребцова. Едва Нифонтов понял, что никакого подвоха со стороны
Голубкова можно не опасаться, он приоткрылся и оказался нормальным мужиком,
с которым можно было говорить напрямую. Они даже перешли на "ты", хоть и
обращались друг к другу по имени-отчеству.

- Я одного до сих пор понять не могу, - однажды признался ему Голубков. -
Как я оказался среди этой публики?

- Да, публика та еще, - согласился Нифонтов. - Но кому-то нужно и пахать.
Так ты здесь и оказался.

- А ты? - поинтересовался Голубков.

- И я так же. Только раньше тебя.

- После Афгана?

- Нет. Пять лет назад, когда Управление только создавалось. После Южного
Йемена и Анголы. Но ты меня об этом не спрашивал, а я тебе ничего не
говорил. И вообще, Константин Дмитриевич, поаккуратней с вопросами. Здесь
этого не любят.

- Это я уже понял, - кивнул Голубков.

Из слов Нифонтова он уяснил еще одно. Управление создано пять лет назад.
В девяносто первом. А что было в девяносто первом? Когда-нибудь на экзаменах
по истории школьники будут ковырять в носу, раздумывая, как ответить на этот
вопрос. Но сейчас, в девяносто шестом, это еще не было историей. В девяносто
первом был первый путч, ГКЧП-1. И громоздкая машина КГБ промедлила с
выбором. Это и было началом ее конца. И Управление, в которое отбирались
самые надежные кадры, было призвано стать важным мозговым центром новой
структуры государственной безопасности, стопроцентно лояльной к новой
власти.

Нифонтов и сообщил Голубкову, что тот включен в группу, которой будет
поручено срочное и важное дело.

- Какое? - полюбопытствовал Голубков, рассудив, что этот вопрос он вполне
имеет право задать.

- Понятия не имею, - ответил Нифонтов.

- А почему решил, что оно срочное и важное?

- Очень просто. Следи. Полчаса назад шеф приехал в Управление. Мрачнее
тучи. В форме. Значит, был наверху. Сразу приказал сформировать группу.
Значит - горит. Включили троих из аналитического отдела, трех
международников, а от нас меня, тебя и майора Васильева. Обычно берут по
двое. Значит, дело важное. И сдается мне - какое-то необычное. Больно уж шеф
вздрючен. Пошли, через пять минут он будет давать установку. Вопросов не
задавай, - предупредил Нифонтов уже возле кабинета Волкова. - Он этого очень
не любит. Считает: сначала разберитесь, а потом приходите с вопросами, если
они возникнут...

На таком совещании у начальника Управления Голубков присутствовал
впервые, и его крайне озадачила манера, в которой Волков изъяснялся. Через
слово мелькало: "объект внимания", "фактор угрозы", "директриса поиска",
"рычаг воздействия". Эту профессиональную терминологию Голубков сдавал
когда-то в училище, но с тех пор не было ни одного случая, чтобы возникла
нужда ею воспользоваться. Да и не поняли бы его офицеры. Вздумай он таким
образом ставить им боевую задачу, кто-нибудь обязательно бы сказал:

- А теперь, товарищ полковник, своими словами, пожалуйста...

Оперативка длилась минут двадцать, но Голубкову показалось, что прошло не
меньше часа. Наконец Волков сказал:

- Таково задание в общей форме. Все материалы вам будут розданы.
Изучайте. Начальником группы назначается Александр Николаевич Нифонтов.
Курировать вашу работу буду лично я. Дело сверхсрочное. Если вопросов нет,
все свободны.

Вопросов ни у кого не было. Как ни странно. Ну и дела!

Вернувшись к себе, Голубков минут пятнадцать простоял у окна, анализируя
услышанное и по привычке пытаясь выделить главное, но не почувствовал
ничего, кроме усилившегося раздражения. "Объект особой социальной
значимости". "Треугольник интересов". "Нестандартно сложившаяся ситуация
заставляет нас искать нетрадиционные подходы к разрешению проблемы". Тушите
свет!

Голубков пересек коридор и без стука вошел в кабинет Нифонтова. Тот сидел
за столом и листал какое-то пухлое досье.

- Послушай, Александр Николаевич, у меня такое ощущение, что я все это
время газетную бумагу жевал. Он всегда так ставит задачи?
"Несанкционированное перемещение объекта"!

- А как, по-твоему, он должен был сказать?

- Да так и сказать, как есть.

- Ну-ну, сформулируй.