поспешил занять его место у компьютера, плотно прикрыв за собой дверь.
оперативной памяти "Спарка" не было. Не было их и на дискете, лежавшей на
столе рядом с монитором. Розовский сунул дискету в приемное устройство: на
ней были его собственные вычисления - доля в предприятиях Назарова. Общая
сумма была значительная - почти двести миллионов долларов. Но сложность
заключалась в том, что все эти деньги были в обороте, практически
неликвидны. А свободных денег Розовский на своем счету не держал, всю свою
долю прибыли он немедленно вкладывал в другое дело. Деньги должны работать,
а не лежать без дела. Но сейчас Розовского интересовала не собственная
бухгалтерия.
дискеты, на которую Назаров обязательно должен был сбросить расчеты - не в
"Звездные войны" же он все это время играл! Пусто. Розовский задумался. Если
дискета существует - а в этом сомнений почти не было, - то она может
находиться только в кабинете Назарова.
если Назаров застанет его шарящим в письменном столе. Но выхода не было,
дело - как все больше убеждался Розовский - того стоило. Он вышел на террасу
второго этажа и осторожно заглянул в окно библиотеки.
включенным телевизором. Розовский решился. Он вошел в кабинет шефа, оглядев
почти пустую столешницу, выдвинул верхний ящик стола. И сразу нашел то, что
искал: дискета была подколота к гармошке какого-то объемистого факса на
английском языке. Розовский даже не стал и пытаться перевести текст. Он взял
дискету и быстро вернулся в компьютерную.
состояния принадлежащих Назарову компаний и фирм. Правда, очень детальная. И
в отдельную строку выносились суммы, которые - как нетрудно было догадаться
- без ущерба для дела можно было использовать в других целях.
Розовский уже начал догадываться зачем.
от смысла которого Розовский похолодел.
начать скупку акций нефтяных компаний. Не Самотлора. Не Тюмени. Не Западной
или Восточной Сибири. Всех. Всех российских компаний.
Свихнулся!
после покупки.
Назарову сводку с диаграммами, в которых способен разобраться самый тупой
школьник. Если за эти три недели котировка снизится даже на три-четыре
пункта (а она снизится на десять, а то и больше), Назаров - полный банкрот,
весь его концерн пойдет с молотка и не покроет даже десятой части долга!
Назаров банкрот! Банкрот и он, Розовский, его деньги тоже в общем деле! Да
как он посмел - не спросив, не посоветовавшись...
ублюдков, которые даже бомбу на яхте не смогли как следует заложить.
Кажется, сейчас он мог бы задушить Назарова собственными руками!
усугублялась тем, что на рынок будут выброшены не только реально
существующие акции, Назарова захлестнет шквал акций мифических, которых
никто никогда в руках не держал и держать не будет. И их выбросят на биржу в
первую очередь те, кто контролирует нефтяной рынок. Они будут продавать,
продавать и продавать, чтобы сбить котировку. А через три недели не будет
уже иметь никакого значения, реальна ли акция, отпечатана ли она на гербовой
бумаге с водяными знаками или существует только во фьючерсном договоре.
Реальна будет лишь разница в цене покупки и цене продажи. А при таком
масштабе, на который замахнулся Назаров, - это десятки миллиардов долларов.
случае: если в течение трех отведенных на все недель, ближе к их концу,
когда ажиотаж достигнет высшей своей точки и пойдет на спад, Назаров, как
опытный игрок в покер, выложит к своим четырем тузам главную карту -
джокера. Такой джокер у него был - пресловутый патент. Патент, который
способен удвоить и утроить запасы даже самых бросовых нефтяных
месторождений. Который в момент своего обнародования поднимет котировку всех
без исключения нефтяных компаний на десятки и даже сотни пунктов. А это
будет означать, что Назаров, не затратив ни единой копейки, всего лишь
выбросив на рынок купленные акции уже по новой, удесятеренной цене, получит
разницу биржевых курсов.
начать скупку акций, Назаров подписал себе смертный приговор. Мало того, на
этом приговоре стоит гриф: "Исполнить немедленно".
наверняка...
Вологдиным, преследует - после неудачного взрыва яхты - вполне определенную
цель: нейтрализовать Назарова, вывести его из игры на то время, пока идет
передел нефтяного рынка. Физическое уничтожение Назарова было чревато
политическими осложнениями, а с точки зрения интересов дела - совершенно
излишне. Достаточно просто изолировать Аркадия на некоторое время - в том же
Лефортове, под предлогом возобновления старого уголовного дела о приписках в
шесть тысяч рублей. А потом дело закрыть. И он уже никому не будет опасен.
границу, там встретят его убийцы с пулеметами, а не следователь
генпрокуратуры с ордером на арест. Не удастся - уничтожат на месте. Здесь,
на Кипре, на этой же вилле. В любом другом месте, где он надумает скрыться.
Даже не в самом этом месте - еще на пути к нему.
отрезал себе все пути к отступлению. Ситуацию на бирже можно будет
переломить только в том случае, если обнародование патента - другими
словами, презентация проекта восстановления нефтеносности всех российских
месторождений - произойдет взрывоподобно, гласно, с привлечением ТВ и
экономических обозревателей ведущих газет, наших и западных. И состояться
эта презентация должна только в Москве. Но в таком случае Назаров -
безусловный труп. А вместе с ним трупами станут все, кто случайно или не
случайно оказался с ним рядом. И в их числе - сам Розовский.
теряя ни единой минуты. У него был только один-единственный шанс уцелеть -
максимально быстро оказаться как можно дальше от этой виллы, от Кипра, и
главное - от самого Назарова.
времени. Он лишь вызвал на дисплей резервный счет Женевского банка. На счету
фирмы в Женеве оказалось больше трехсот миллионов долларов. Вот из них он и
возьмет свою долю.
и вышел из компьютерной. Поднялся на верхнюю террасу: свет в библиотеке еще
горел. Неспешно, попыхивая сигарой, чтобы не возбудить никаких подозрений
охраны, прошел в свою комнату и быстро переоделся. Через десять минут он уже
ехал на такси в ларнакский аэропорт.
Розовский. Пассажиров в салоне первого класса было немного, целые ряды
пустовали; кресла были просторные, колени не упирались в спинку передних
кресел, как в туристском классе, можно было расположиться, как душа того
пожелает, и не беспокоиться о том, что кто-то из соседей поморщится от дыма
его "Коронас".
баре самолета не оказалось, пришлось довольствоваться "Джонни Уокером". Тоже
неплохое виски, очень недурственное. Хоть и не из дешевых. Но не пить же
плебейский "скотч" только потому, что он халявный. Он мог себе позволить не
думать о деньгах. Он был богат. Он был свободен. И главное - он был жив.
Может быть, это и есть счастье?
банк. Оттуда - в Париж, на обычном поезде, чтобы его фамилия не осталась в
компьютерах трансагентства. В аэропорту Орли он купит билет на. ближайший
рейс до Москвы на свое имя и по своему паспорту. После этого российский
гражданин Борис Семенович Розовский перестанет существовать. А из аэропорта
Шарля де Голля в Нью-Йорк вылетит гражданин США, выходец из Израиля,
господин Борух Блюменталь и навсегда бесследно растворится в вавилонском
столпотворении гигантского тысячеязыкового мегаполиса. "Каравелла" компании
Эль-Аль прибыла в Женевский аэропорт Куэнтрен точно по расписанию, в девять
двадцать утра по местному времени. Моросил мелкий дождь, над летным полем
тянулись низкие облака, над толпой на перроне зала прилета лоснились от
влаги десятки черных и цветных зонтов, люди были в темных костюмах и плащах.
Белые полотняные брюки и блейзер Розовского, вполне уместные на Кипре, здесь
обращали на себя внимание. Досадуя на непредвиденную задержку, Розовский
взял такси и приказал отвезти себя в бутик неподалеку от ратуши, где он пару
раз заказывал костюмы и клубные пиджаки. Часа через полтора два костюма -
Шилова Юлия
Шидловский Дмитрий
Пехов Алексей
Курылев Олег
Куликов Роман
Куликов Роман