двигателя и топлива за рубеж, но и попытаться добыть доказательства -
кому-то и другое предназначено и кто все-таки выступает главным режиссером
этого спектакля...
Пастух. - Задействованы огромные силы. С прошлой ночи эту бодягу вместе с
управлением раскручивает и ФСБ. Если нам повезло, то экипаж либо сменили,
либо успели предупредить. Обратили внимание? Ведь этот... который как бы
Иванов... говорил с летчиками как с незнакомыми.
существенный. Все-таки риск. Слушай! А ты не можешь опять связаться... ну...
хоть с дядей Костей?
ловля на живца это предполагает. Они же знают, что у нас свидание в Быкове.
Вряд ли упустили шанс сесть на хвост. Ладно, мужики, иду в кабину к
командиру и открываю карты! Без них нам тут не раскопаться.
проколоться. А вдруг все не так? Что тогда? Ведь у них тоже оружие.
пистолет из кобуры и бросил Ивану. - На переговоры с оружием не ходят.
- точно выполнить все, что нам велел этот гад на земле. Самолет захватить!
Принудить экипаж изменить курс и в указанное время подать сигнал "мейдей"
или "секьюрити"! Иван, у тебя с английским тип-топ - будешь прослушивать их
радиообмен.
угодно, на любом аэродроме, кроме того, что указан в координатах. Кроме той
точки и Рашиджистана. Только там, где движка этого никто не ждет, никто о
нем не знает и никому он на фиг не нужен. Уяснили? Я пошел.
привезти доказательства.
планировался захват и угон, - не доказательство?
открылась и в проеме показался сам командир. Он улыбался, но Пастух и Док
уловили чуть заметное напряжение в его фигуре и в прищуренных глазах. Он
смотрел цепко, остро, словно прикидывая реальные возможности и намерения
каждого.
жратвы!
знаю, как доказать, что скажу сейчас правду.
Только мы вам не враги. На борту особо важный стратегический груз. Его не
должно было тут быть, но он здесь. Его решили толкнуть за границу. Наша
задача - узнать, кто покупатель и кто продавец. Понимаешь?
Излагай, что за шорох вам надо тут устроить...
обоим - из одной они лодки, сойдутся. Так вышло и тут. Когда командир
"Руслана" с лихой фамилией Буянов оказался в тесном кругу Пастуха и его
друзей, они с ходу заговорили на одном языке. Пастух за двадцать минут
толково и сжато изложил ситуацию, и Буянов легко вник в самую суть, в самое
ядро.
усомнится - что тут было и как. Сначала мы вам подчинимся - так? Дадим
сигнал, запросим посадку, груз утащим куда-нибудь к тихим непальцам - так?
Ну а там поглядим, задергаются, суки, или затаятся.
то, что последуют резкие движения.
полученными на земле, оставалось около двух часов. Он протянул листок, на
котором были отпечатаны на принтере эти цифры.
привязку на карте - что это и где. Но смотри, листок сохранить! Это
документ.
на лице его явственно читалось недоумение.
авиабаза... У нас никаких пометок. Пустынный район в гористой местности, на
стыке границ Ирана, Эмиратов и Рашиджистана. Как прикажете понимать? Есть
там, конечно, на иранской территории один старый аэродром, но там никогда не
сесть на нашем кашалоте.
отклонение от маршрута?
городят? На нашей скорости - минуты три лета. Зона, свободная от полетов...
Непонятно все это.
может, дать полосу для аварийной посадки. Так?
проинформировали, вот и все. Я узнал вас еще на земле, но имел приказ -
прежде чем открыть план, хорошенько прощупать, прояснить, так сказать,
моральный облик. Вы ведь связаны с одной конторой, а со мной работала
другая. И только этим утром, как я понял, у контор наших получилось "хинди
руси бхай-бхай".
выполнил. Выполняю приказ второй...
черный пластиковый пакет. Он был запечатан по старинке сургучом. Буянов
протянул его Пастухову:
лежал большой конверт, довольно толстый и увесистый, и вдвое сложенный
листок бумаги. Сергей прочитал записку, нахмурился и тщательно изорвал
листок на мельчайшие кусочки. А конверт засунул поглубже во внутренний
карман пятнисто-серой военизированной униформы, в такую их всех облачили в
подземном гараже перед выездом на аэродром.
неподходящий момент такого крупного руководителя, как Роберт Николаевич
Стенин, естественно, поразило всех собравшихся на поминки в малом банкетном
зале Президент-отеля.
удрученный и как бы погруженный в размышления о бренности всего сущего
генерал-лейтенант Владлен Иванович Курцевский, а через некоторое время и
вице-премьер Клоков.
Стенина - то есть все реакции и непроизвольные движения рук, плеч,
надбровных дуг и лицевых мускулов тщательно регистрировались не только
малозаметными и никому не известными сторонними наблюдателями, но и
видеокамерами.
на траурные фотографии, и почти все они пропустили два чрезвычайно
впечатляющих и непохожих друг на друга мини-спектакля. Что делать - мы часто
упускаем самое важное и интересное, происходящее рядом с нами.
оставленные в зале люди уехавшего вместе со Стениным Макарычева не упустили
ничего.
на ухо несколько слов. Что именно было сказано, никто в этот момент слышать
не мог - для этого потребовалось потом прослушать запись специального
техсредства. Но в чем сразу могли убедиться Голубков и люди Макарычева, так
это в том, что "великий немой", как в свое время называли дозвуковой
кинематограф, и вправду был поистине велик.
взгляд остановился, ушел куда-то вглубь, потом глаза прикрылись на миг, а
когда открылись вновь, то выражение их было такое, как на лицах давным-давно
равнодушных ко всему на свете глубоких стариков. Нет-нет, он не уронил
вилку, не разбил фужер и не пролил соуса на скатерть. Он словно умер в эту
секунду, не преодолев некий барьер. Потом снова вдруг ожил, откуда-то
вернулся, засуетился, его пальцы непроизвольно и бесконтрольно потерли
грудь, несколько раз пробежались по лицу, как будто бы проверяя, на месте ли
щеки и подбородок, а затем стеклянные глаза видеокамер запечатлели два-три
быстрых, осторожных и вместе с тем злорадных взгляда, которые Курцевский
исподволь бросил на вице-премьера Клокова.
Каменистый Артем
Самойлова Елена
Лондон Джек
Березин Федор
Шилова Юлия
Круз Андрей