Чтение 66–й страницы книги ~Двойной капкан~

Рузаев со своим черноусым советником Азизом Садыковым, Генрих и
корреспонденты коротали время в кабинете директора станции. Мы тоже,
конечно, могли бы там сидеть, никто нас не гнал, но тут-то и сработал
инстинкт сверчка. Мы вполне охотно ему подчинились. Так-то оно было и лучше,
лишняя напряженка раньше времени нам была ни к чему. Пару раз из кабинета
выглядывал Генрих. Один раз молча оглядел нас. На второй спросил:

- Где Артист?

Я лишь пожал плечами:

- Шляется где-то. Смотрит, все ли в порядке. Или просто пошел размяться.
Нудное, оказывается, это дело - захватывать атомные электростанции. Больше
я, пожалуй, на такое не подпишусь.

Генрих скрылся за дверью. Я повернулся к Доку:

- А теперь расскажи-ка нам про свою стажировку. Где ты ее проходил и чему
тебя там учили?

- Да, очень интересно, - поддержал меня Муха.

Док как бы даже слегка смутился, но все же ответил:

- Ну, как вам сказать... На Кубе.

- Ух ты! - восхитился Муха. - Как тебя туда занесло?

- Да просто. Купил путевку в турагентстве и полетел, А там... Ну,
договорился насчет стажировки. И прошел курс. Четыре месяца. По полной
программе.

- Там же перезрелый социализм. Чему они могли тебя научить? - удивился
Боцман. - Особенно в полевой хирургии.

- Полевой хирургии я и сам бы мог их поучить. У нас эта школа повыше
классом. Но кое-что они умеют лучше нас. В общем, я прошел курс в их
учебно-тренировочном центре. Где готовили кадры для
национально-освободительных движений. Как нынче у нас говорят - террористов.
И сейчас готовят. Правда, поменьше.

- Господи Боже мой! Зачем тебе это было надо? - спросил я.

- Видите ли, ребята... Я чувствовал себя как-то неловко. Вечно вам
приходилось меня подстраховывать. Вот я и решил... Поучиться, в общем.

- Чему же тебя там учили? - поинтересовался Муха.

- Всему. Десантирование. Взрывное дело. Современные средства связи.
Тактика подводных операций. Ну, стрельба, рукопашный бой, это само собой. И
через день - марш-броски с полной выкладкой. Сержант был - страшная сволочь.
Но дело знал. Перед отъездом я все же набил ему морду. Чем и доказал, что
его уроки не прошли даром. А я недаром платил бабки.

- Сколько? - спросил я.

- Много, Серега. Двадцать штук. Баксов.

- Ну даешь! - ахнул Боцман. - Как же тебя туда приняли?

- Ты же сам сказал, что там социализм. А при социализме за бабки можно
все, только плати.

- Да, Док, теперь мы видим, что ты действительно любознательный человек,
- заключил я.

- Есть у меня этот недостаток, - покорно согласился Док.

Появился Генрих, сделал мне знак выйти в коридор и тут повторил прежний
вопрос:

- Где Артист?

- Да что вы пристали ко мне с этим Артистом? - удивился я. - Вам он
нужен? Так и скажите. Сейчас узнаю.

Я включил "уоки-токи":

- Пастух вызывает Артиста. Артист, слышишь меня? Ты где? Прием.

- В сортире, - раздался из динамика довольно агрессивный голос Артиста. -
Доложить, что я делаю?

Я взглянул на Генриха:

- Вызвать?

Он отрицательно покачал головой:

- Не нужно.

- Ну так что? - нетерпеливо спросил Артист. - Надевать штаны или
разрешишь продолжать?

- Продолжай, - сказал я.

- Большое тебе за это человеческое спасибо, - саркастически поблагодарил
Артист и ушел со связи.

- Мне не нравится его настроение, - заметил Генрих. - Что с ним?

- Обыкновенный мандраж. Не каждый день приходится сидеть на атомной
бомбе. - Я решил, что пора, пожалуй, подогреть ситуацию, и добавил: - Он
дергается из-за Люси Жермен. Ее нигде нет. Где она, кстати?

- Она там, где и должна быть, - довольно жестко ответил Генрих. -
Присматривайте за ним, Серж. Нам не нужны сейчас никакие нервные срывы.

Он вернулся в кабинет, а я к ребятам в приемную. На их быстрые
вопросительные взгляды кивнул: все в порядке.

Еще через три минуты, ровно без пяти шесть, двери кабинета раскрылись,
появился сначала Азиз, грозный в своем камуфляже и с "узи" в руке, за ним -
Рузаев, Генрих, Крамер и Гринблат с Блейком.

- В комнату отдыха, - приказал нам Генрих. - Сейчас начнется
телетрансляция. Застегнуть куртки, оружие на виду, натянуть "ночки"!

- Отставить! - возразил я. - Да вы что?! Там же сразу истерика будет!
Пять лбов в "ночках" и со стволами - шутите? Снять "ночки", стволы убрать,
держаться спокойно и дружелюбно! - приказал я своим.

- Ваши лица будут на пленке, - предупредил Генрих.

- И что? - спросил я. - Чего нам бояться?

- Что ж, пусть будет по-вашему, - согласился он, но сам "ночку" надел и
полностью закрыл ею лицо.

- Мы можем снимать все? - уточнил Блейк.

- Да, все.

5.56

Азиз хотел рвануть дверь комнаты отдыха, словно намерен был ее
штурмовать, но я остановил его:

- Спокойно, советник. Это нужно делать не так.

- А как? - обескуражено спросил он.

- Сейчас покажу.

Я аккуратно, без лишнего грохота открыл дверь и постоял на пороге,
осматриваясь. В комнате было уже совсем светло. И будь она размером
побольше, все это напоминало бы зал ожидания какого-нибудь северного
аэропорта, где пассажиры, случалось, по неделе ждали летной погоды. Я
довольно громко и демонстративно покашлял. Люди на полу и в креслах
зашевелились.

- Доброе утро, дамы и господа! - бодро проговорил я. - Извините за
беспокойство, но нам хотелось бы посмотреть передачу по вашему прекрасному
"Тринитрону". Надеюсь, нет возражений?

Я прошел в угол комнаты, взял пульт и включил телевизор. На огромном
экране появилась таблица с потрясающе сочными и нежными красками. Я пробежал
по всем пяти каналам, которые принимались в Полярных Зорях, везде была та же
таблица. После чего вернулся к двери и протянул пульт Рузаеву. Но его
перехватил Генрих и включил первый канал.

Народ в комнате отдыха начал понемногу приходить в себя.

- Батюшки-светы! Уже шесть часов! - спохватилась одна из женщин. - Мне же
дочку в школу вести! Эй, господа-товарищи, вы тут занимайтесь какими хотите
делами, а я домой пошла!

- Мадам, вам придется немного задержаться, - объяснил я.

- Как это задержаться?! Как это задержаться?! Мне дочку в школу вести, не
понял?

- В самом деле! - загудели недовольные голоса. - Развели хреновину!
Кто-то галочки ставит, а мы, считай, вторую упряжку тянем! И отгула небось
не дадут! Хватит, пошли по домам, ну их всех к лешему!

- Дамы и господа, прошу успокоиться! - воззвал я. - Вы уйдете по домам! И
обещаю вам - очень скоро!

- А ты нам не обещай! Мы уже ушли! - проговорил какой-то рослый парень и
поднялся с пола.

Генрих извлек из кармана "глок" и дважды выстрелил в потолок.

Наступила мгновенная тишина.

- Всем оставаться на местах! - приказал Генрих. - Когда можно будет уйти,
вам скажут! - Мог бы ничего и не говорить, все и так все поняли.

Таблица на экране "Тринитрона" исчезла, мелькнула заставка обычной
передачи "Доброе утро" и тут же появилась студийная выгородка "Новостей". За
столом ведущего сидел обозреватель Евгений С. Я не часто смотрел его
программы. Больно уж он был самодовольный. Но сейчас на его лице не было и
следа самодовольства. Обычно аккуратно причесанные волосы сосульками свисали
на лоб, галстук был сбит на сторону, а платка, в тон галстуку, который
обычно торчал краешком из кармашка его пиджака, вообще не было.

- Чего это с ним? - удивился парень, который едва не возглавил движение
народных масс. - С бодуна, что ль?

- Ну! - поддержал его другой. - А то! Вчера трепался и сегодня подняли. И
даже похмелиться, видать, не дали!

- Внимание! - произнес С. - Работают все каналы Центрального телевидения
России! Ровно через минуту будет передано сообщение чрезвычайной важности!

Во весь экран появились часы. Все уставились на секундную стрелку. Генрих
пробежал по остальным каналам - везде были эти же часы.

Секундная стрелка коснулась цифры "XII", в кадре вновь появился С.

- Передаем экстренное сообщение. Сегодня ночью группа чеченских боевиков
из армии освобождения Ичкерии во главе с командующим армией полковником
Султаном Рузаевым захватила первый энергоблок Северной атомной
электростанции и заминировала его. Полковник Рузаев предъявил Президенту и
правительству России ультиматум...

Я взглянул на Рузаева. Он стоял у двери, скрестив на груди руки и высоко
подняв голову с рыжей жиденькой бороденкой. Это был час его торжества. На
полминуты он снял свои темные очки, и я увидел его глаза. Это были горящие
безумным желтым огнем глаза маньяка.

- Полковник Рузаев потребовал, чтобы его ультиматум и репортаж
корреспондентов Си-Эн-Эн о захвате и минировании Северной АЭС были показаны