не просто злобой, а вполне солидным, хорошо оплачиваемым чувством. Зайшлый
думал о том, что неплохо было бы скорее отправить самых активных бойцов в
Чечню, в Россию. Это позволило бы несколько сбить накал страстей среди
партийной молодежи. Пусть выпускают пар подальше отсюда.
Место людное, и рядом всегда торчит охранник банка "Золотой лев". Не то
чтобы охрана банка присматривает за припаркованными машинами, но все
спокойнее -- на глазах у мрачного стража вряд ли кто займется угоном или
свинчиванием зеркал.
На человеке был брезентовый фартук и рукавицы, и до появления Зайшлого он
был занят уборкой газона, посреди которого красовался огромный портрет
Тараса Шевченко, выложенный из мхов разной окраски. Дворник оставил свое
копье, на которое насаживал обертки от мороженого и безвьшгрышные билеты
моментальной лотереи, которая продавалась у входа в кинотеатр. Он подходил к
Зайшлому, подобострастно кланяясь ему еще издалека. Зайшлый сел в машину и
завелся, но дверцу не закрыл, ждал, что же собирается ему сообщить этот
пожилой дворник. Старик, приблизившись, зашепелявил что-то сквозь стертые
старостью зубы на таком жутком деревенском диалекте, что сам Зайшлый еле мог
что-то разобрать. Старик же, очевидно, собирался сделать крайне важное
заявление -- он отчаянно жестикулировал, стараясь завладеть всем вниманием
ясновельможного пана. Дворник хотел подойти к водительской дверце, но не
смог, там была проезжая часть, одна за другой шли машины. Зайшлый потянулся
через весь салон, опустил стекло в пассажирской дверце, но старик не мог так
низко нагнуться, чтоб говорить в окно. Пришлось открывать дверцу.
указательным пальцем. -- Он сначала вокруг машины ходил, а потом в окна
заглядывал!
упал бы у колес, если бы не успел ухватиться за открытую дверцу. Теперь он
оказался почти сидящим на пассажирском сиденье, но влезать в салон не
решался, сидел на корточках, опираясь на сиденье рукой. От сотрясения у него
открылся кашель, и старик сунул руку за пазуху, прижал ее к груди. Зайшлого
очень заинтересовал человек, покушавшийся на его машину. Ясно, что это был
не угонщик и не автомобильный вор. Скорее всего, в машину хотели вставить
или прослушивающее устройство, или что похуже. Может быть, надеялись найти
какие-нибудь документы, но вряд ли. Кабинет Зайшлого ломали профессионалы.
Такие прекрасно понимали, что в машине ценных документов никто не держит.
Дворник мог оказать неоценимую услугу, его следовало расспросить получше, но
проклятый старик заходился в кашле, вися в крайне неудобной позе у борта
машины. Радушным жестом Зайшлый пригласил его на пассажирское сиденье.
Старик влез, цепляясь за ремень безопасности и ручки на внутренней стороны
дверцы. Приступ кашля у него прошел, он вынул руку из-под фартука, и в руке
этой оказался большой черный пистолет. Старик держал руку на коленях, и
длинный, кажется, самопальный глушитель упирался Зайшлому в бок.
шепелявя больше и не трясясь.
рассмотрел. Выстрела никто не услышит. Дворник выйдет из машины, и у него
будет гарантированных пять минут, чтобы скрыться.
подать сигнал было невозможно, железо твердо упиралось в бок. Через три
минуты они были на тихой улице старого города и остановились возле
разрушающегося дома.
движение -- стреляю.
чувствовал кусочек свинца, пробивающий кожу. Пришлось выйти по счету "три" и
оказаться снова на прицеле. Старик держал оружие у бедра, держал твердо,
маленькая круглая дырочка так и лезла пану идеологу в глаз.
И здесь дворник, идущий сзади, всадил две пули в ягодицы своего заложника.
недрах подвала, куда он усердно помогал себя доставить, открылась тяжелая
железная дверь, ведущая в подземелье. На Зайшлого дохнуло сыростью и гнилью,
и он не сердцем, а холодеющим животом почувствовал, что это ему сыреть и
гнить, что это его могила. Но жестокий дворник пнул раненого, запер за ним
дверь, и Зайшлый понял, что его тюремщик ушел. Кричать было бесполезно.
Ползти в подземный ход, чтобы найти другой выход, -- мерная смерть.
Оставались с ужасом ожидать своей участи.
черную рубашку и перевязывал свою пробитую задницу. Временами впадая в
полузабытье от ран и от страха, он прождал возвращения тюремщика то ли двое
суток, то ли два часа.
с цивильной одеждой, переоделся, засыпал следы крови в руинах дома и
перегнал машину Зайшлого в другой район. Оставшийся час он просидел на
лавочке бульвара, играя в шахматы с другими пенсионерами. Бешенство, которым
он так напугал Зайшлого, было наигранным, на самом деле Николай Иванович
хладнокровно проводил в жизнь быстро, но тщательно разработанный план.
Пленный должен был бояться своего конвоира, постоянно ждать пули. Одно
расстраивало Деда: пришлось грубо калечить языка, чистая психологическая
обработка, мастером которой он себя считал, уже не получалась. Но
семидесятипятилетний капитан Соколов попросту боялся, что в тесных проходах
подвала он не справится с неспортивным, но крупным и молодым противником. От
неожиданностей стоило подстраховаться. А жопа у гада переживет.
оперным театром... Я запомнил твою харю.
ругал их, так нельзя было делать, я против, чтобы били старых людей, я
вообще не такой уж националист, мне просто надо же работать, я просто
работаю, я бумажки перекладываю, а фашисты -- это другие, они не правы, я
сам их ругаю все время...
рождения, женат, имеет двоих детей, занимает должность главного идеолога
СНПУ...
ума. Получалось, что профессионал, сумевший уйти от погони в городе и погони
в горах, дерзко похитивший самого Зайшлого в центре города у порога СНПУ, --
это всего лишь старик ветеран, доведенный до отчаяния иезуитскими методами
самого Зайшлого и его куратора. В самом деле, сами ведь кричали, что
московские оккупанты все сплошь наймиты НКВД. Вот и правдой оказалось!
Накаркали на свою голову!
смерть принять -- от пули или сгнить заживо здесь.
можно убедительнее. -- Я серьезно раскаиваюсь в своих взглядах. Вы дали мне
понять, насколько я был неправ. Теперь я постараюсь переубедить других,
объяснить им их ошибки. Я вам говорю правду. Я действительно представил себя
на вашем месте. Я поддался общему течению, но меня все время что-то смущало
во всем этом. Я старался смягчить политику партии, но это у меня плохо
получалось. Теперь я смогу лучше действовать в этом направлении. Я всем с
большой трибуны заявлю о том, что отказываюсь от своих прежних взглядов. Я
уйду из СНПУ. И за мной уйдут многие другие.
же русский человек, русские -- наши братья православные. Если даже вы не
верите, вы ведь читали Библию? Вы же видите, я раскаиваюсь!
прицеле, вышел. Снова лязгнула чудовищная дверь, и темнота надавила на глаза
раскаявшегося идеолога.
только к одной фразе: "Надо было просить пулю!"
его судьбу взялся Дед, в дверь Бороды вежливо постучали.
головной убор напялил):
городского парка. Эксгумация, экспертиза, следы пыток, газетная шумиха,
следствие. Дед, старый человек, наверняка оставил улики. Дальше -- арест,
суд. Газетный заголовок: "Русский ветеран НКВД замучил украинского патриота
по заданию Москвы".
два. Как и обещал Николай Иванович, тот был готов за одну только надежду на
жизнь продать не только партию, родину и нацию, но и мать, отца, жену,
детей. Было видно, что он прополз весь незасыпанный землей ход, пока не
Быков Василий
Глуховский Дмитрий
Березин Федор
Ильин Андрей
Гюго Виктор
Афанасьев Роман