или укоризны. Поэтому я предпочитаю на реплику не реагировать.
- Может, и о нем заодно запрос сделать, о Ермакове этом? - предлагаю я.
- Давай попробуй...
Но в голосе Кузьмича сквозит какое-то сомнение.
- Думаете, его там не знают? - спрашиваю я.
- Думаю я другое... - качает головой Кузьмич.
В который раз он начинает выравнивать карандаши, лежащие перед ним на
столе. У Кузьмича прямо-таки страсть к остро отточенным карандашам.
Я молча жду, стараясь угадать, что он думает.
- Видно, это еще тот судак, - говорит наконец Кузьмич. - Голыми руками его
не возьмешь. Тут, милый мой, очень осторожно надо идти. Очень. Чтобы чего
не испортить. Понятно тебе?
- Так не запрашивать пока?
- Здравствуйте! Кто же это говорит? - почему-то вдруг сердится Кузьмич. -
Пиши, пиши. Пункт третий это будет.
Он недовольно следит, как я делаю очередную запись, и, когда кончаю,
добавляет сварливо:
- И, чтобы с людьми кончить, заметим себе, что парня с зеленым кашне и
этого самого Купрейчика он, видите ли, и вовсе вроде бы не знает.
- Вот именно, что "вроде бы", - говорю я. - Врет он.
- То, что врет по этому пункту, тоже интересно. Запиши, будь добр.
Кузьмич уже не сердится, он даже как будто извиняется за невольный срыв. Я
понимаю, ему тоже нелегко дался этот допрос.
- А теперь чего мы не дожали с тобой по фактам? - говорит Кузьмич. - Как
думаешь? Что-то ведь не дожали.
- Насчет зеленого "Жигуля". По-моему, он эту машину ни разу не видел, -
говорю я. - А с другой стороны, быть этого не может.
- Да, - соглашается Кузьмич. - Странный момент. Как только подобраться к
нему, пока неясно.
- Надо подумать, Федор Кузьмич. Стоит подумать.
- Именно что. Запиши пока. - Он делает паузу, пока я записываю, потом
спрашивает: - Что у нас еще по фактам осталось неясным?
- Убийство признает, а кражу нет, - напоминаю я.
- Ну, это, пожалуй что, понятно. С убийством, с кражей. Тут только... Да,
вот что! Мотив убийства остался неясен. Ведь это только наше
предположение, что добычу не поделили. А на самом деле? Вот о чем мы с
Совко еще не поговорили. Ну-ка, запиши.
В голосе Кузьмича чувствуется досада. Действительно, это важный момент, и
мы чуть было его не упустили. Я так, честно говоря, просто упустил.
- Да, запиши-ка, - повторяет Кузьмич и заключает: - Вот теперь, я думаю,
все. Как считаешь?
- Вроде бы да, - соглашаюсь я, проглядывая свои записи.
- Тогда двигай, - говорит Кузьмич и смотрит на часы. - Вон уже четвертый
час. Быстро время как идет. Поторапливайся, пока они все на месте в
Южноморске, пока рабочий день там не кончился. И погляди, Денисов
вернулся? Что-то он не звонит. Ну, давай, давай. Я пока в госпиталь
позвоню, как там сегодня наш Петр.
Я торопливо выхожу из кабинета Кузьмича, закуриваю и уже не спеша иду по
длиннейшему коридору в дежурную часть. Оттуда я звоню в Южноморск. К
аппарату зову знакомого сотрудника уголовного розыска.
За эти годы у меня появилось бесчисленное количество знакомых коллег в
самых разных уголках страны. То я туда приезжал по служебным делам, и эти
люди помогали мне выполнить задание; то приезжали в столицу они, и тогда
помогал им я. Это один из главных законов нашей непростой и не совсем
обычной работы: взаимопомощь, быстрая, четкая, заинтересованная. Без нее
мы как без рук. При современной технике, которой ведь пользуется и
преступник - телеграф, междугородный телефон, поезд, самолет, автомобиль,
- только быстрота принятия и выполнения решений может обеспечить успех
любой операции. Если вчера нельзя было отложить что-то на день в наших
делах, то сегодня это нельзя отложить даже на час, в таком темпе мы теперь
живем.
На другом конце провода меня отлично понимает Давуд Мамедов, давний мой
приятель. Я ему как-то здорово помог в Москве, и он до сих пор не может
успокоиться, горит желанием ответить мне тем же. Кажется, это ему скоро
удастся.
- Значит, приедешь? - радостно переспрашивает он. - Ай как хорошо!
Непременно приезжай. Пусть зима, пусть снег, у нас его ай сколько в этом
году! Все равно приезжай. Все сделаем. Правда приедешь? - словно не веря
собственным ушам, снова спрашивает он. - Или нет, а?
- К тому идет, - отвечаю я. - А пока ты мне тех двоих побыстрее установи.
И незаметно, Давуд. Совсем незаметно. Лучше ничего не узнавай, только не
засветись. Ты меня понял?
- Как не понять? Понял, конечно.
Я отправляюсь к себе. По дороге выясняю, что Валя Денисов еще не появился.
У Вали важное задание, и я жду его тоже с нетерпением.
У себя в комнате я устало опускаюсь в кресло и снова смотрю на часы.
Половина пятого. Вроде ничего особенного сегодня не сделал, но чертовски
устал. А ведь дел еще уйма. И они почему-то не убывают. Даже наоборот.
Прямо как гидра какая-то сказочная. Выполнишь одно дело, а на его месте
появляются два новых. Вот и крутись как хочешь. Кстати, обедать тоже надо,
и я машинально опять смотрю на часы.
Звонит городской телефон. Я снимаю трубку:
- Слушаю. Лосев.
- Здравствуйте, Виталий Павлович, - раздается незнакомый мужской голос,
солидный, скрипучий, немолодой, вполне спокойный и уверенный. - Вы меня не
знаете. Но я могу быть вам полезен. По телефону всего, конечно, не скажешь.
- Понятно, - говорю я, не очень удивляясь такому звонку: в нашей работе
нечто подобное случается нередко. - Что ж, заходите, потолкуем.
- Нет. Желательно встретиться в городе, - говорит незнакомец.
Ну что ж. И к таким встречам я тоже привык.
- Где именно? - спрашиваю я.
- Допустим, в центре. На улице Горького. Перед Центральным телеграфом.
- Когда?
- Через час, если вам удобно. Сейчас... половина пятого.
- Да. Сейчас половина пятого, - подтверждаю я, взглянув на часы. -
Согласен. Через час. Как мы узнаем друг друга?
- Узнаю вас я. И подойду, если... все будет тихо вокруг вас.
- Не беспокоитесь, - усмехаюсь я.
Ишь ты! Какой осторожный господин. Мне только не очень нравится, что он
меня знает, а я, видимо, его нет. Это уже, выходит, кое-какое у него
преимущество. А я люблю начинать игру во всяком случае на равных условиях.
Но это, к сожалению, не всегда удается.
Я мысленно перебираю все законченные и незаконченные дела, по которым
может произойти такая встреча, и, конечно, прихожу к выводу, что она может
произойти по десятку поводов. Остались, например, некоторые неясности по
недавно законченному нами делу, а на свободе кое-какие личности продолжают
суетиться, и некоторые из них меня знают. То же происходит и еще по одному
непростому делу, даже я бы сказал, неожиданному, в области, как мы
полагали, вовсе не "криминогенной", то есть не чреватой преступлениями.
Как-нибудь я об этом деле расскажу. Наконец, мы сейчас вместе с уехавшим в
командировку моим другом Игорем Откаленко подбираемся к одной потенциально
весьма опасной группе и, увы, только что сделали крайне неосторожный шаг.
И теперь подобный звонок вполне может последовать и оттуда. Вот это было
бы очень неприятно.
Словом, гадать бессмысленно, проще всего подождать час. Кстати, может
быть, вернулся наконец Денисов?
Я звоню ему, но никто не отвечает. Досадливо бросаю трубку и тут же снова
хватаюсь за нее и набираю новый номер. Нет. Кузьмич тоже куда-то ушел.
Интересно, он дозвонился в госпиталь? Впрочем, я это могу превосходно
сделать и сам, даже лучше его. Ох, у меня уже немало знакомых в этих
безрадостных местах, и в частности, в нашем госпитале.
Набираю длинный городской номер и, когда мне отвечает мелодичный девичий
голосок, осведомляюсь:
- Это Лена?
- Да. Кто говорит?
- О, как я удачно попал, - вполне искренне радуюсь я. - Это Лосев, такой
длинный-длинный, несчастный пижон из угрозыска. Может быть, остался в
памяти?
Лена смеется.
- Чего это вы на себя наговариваете? Кавалер что надо. Вы, конечно, насчет
Шухмина интересуетесь?
- Нет. Я насчет Пети. Знаете такого? Толстого-толстого, несчастного...
Лена снова смеется. И по ее беззаботному смеху я уже догадываюсь, что Петя
в порядке, в относительном, конечно, порядке, но все же.
Так оно и оказывается.
- На той неделе встречайте, - говорит Лена.
- Непременно. С цветами. Конечно, для вас.
- Придется с этим подождать до весны, - вздыхает Лена.
- Леночка, вы недооцениваете нашу фирму. Мы все можем, если захотим.
Некоторое время мы еще болтаем, и Лена сообщает мне всякие дополнительные
сведения о Пете, которыми справочная обычно не располагает. Мне ясно, что
Лена сегодня сама забегала к нашему другу. Кроме того, она охотно берется
передать от меня привет и всякие туманные слова, из которых Петя поймет,
что дела развиваются нормально и даже есть кое-какие успехи. Очевидно,
Лена собирается еще раз посетить Петра. С ее стороны это очень чутко.
Мы заканчиваем разговор, и я смотрю на часы. Пора, однако, двигаться. До
телеграфа я, пожалуй, пройдусь пешком, и еще останется минуты три, чтобы
приглядеться со стороны к месту встречи.
На улице холодно и вьюжно. Правда, таких сумасшедших холодов, как в
декабре, уже, слава богу, нет. Они же доходили до сорока градусов! Для
Шломо Вульф
Акунин Борис
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Посняков Андрей
Круз Андрей