была? - Он задумывается. - Сейчас, сейчас... В общем, это нетрудно будет
установить.
- Хорошо, - соглашаюсь я. - Разрешите заехать к вам на работу, допустим,
завтра?
Но про себя я решаю, что по поводу всех этих ухаживаний и возможных
романов, пожалуй, лучше всего побеседовать с Любой и другими девушками в
ее комнате. "И куда приятней", - тоже мысленно добавляю я.
- Приезжайте, - покровительственно говорит Меншутин. - Всегда рад.
Я благодарю, поднимаюсь из теплого, удобного кресла и начинаю прощаться.
На улице, шагая к метро, я продолжаю думать о новых, так неожиданно
возникших осложнениях. Сколько же людей по всей стране нам предстоит
разыскать? И как среди них найти того, единственного, который был в тот
вечер с Верой? А может быть, он и не среди этих людей?
Мне приятно пройтись. Морозно, тихо, ветра нет, падает легкий как пух
снежок. Голова болит, во рту противный вкус от последней сигареты. И еще я
здорово голоден.
Я не могу не думать о делах, когда все так неясно еще, все висит в
воздухе, когда перед нами десятки дорог и тропинок, загадок и вопросов.
Накопление тумана. А перед глазами у меня стоит Вера, две Веры - мертвая и
живая, и кто-то должен ответить за эту несправедливую,
противоестественную, ужасную смерть. Кто-то должен ответить. Этого требует
не только чувство элементарной человеческой справедливости, не только
служебный мой долг и не только закон, но и сознание, что только так можно
рассчитывать не допустить в будущем ничего подобного. Неотвратимость
наказания - великий тормоз в дурных, преступных побуждениях. Когда-нибудь
исчезнут эти побуждения. Когда-нибудь... А пока что надо раскрыть вот это
конкретное дело. И главное здесь сейчас - найти того человека. Кто может
его знать, кроме самой Веры? Из тех людей, до которых мы можем сейчас
добраться? Люда, Полина Ивановна отпадают, они не знают его. Кто еще? А
еще Катя, школьная подруга. Ее надо непременно найти. Но как - вот вопрос.
Что-то надо придумать. Может быть, эту Катю знает Верина сестра Нина? И
когда Петя ее найдет... Нет, нельзя ждать. У Пети задача потрудней моей. И
я могу найти Катю даже раньше и тогда, возможно, помогу Пете. Ведь Нина
старше Веры всего года на два. Сестры могли учиться в одной школе.
Наверняка даже. И Катя... Стоп, стоп. Что-то тут есть...
Я невольно замедляю шаг. Мне очень не хочется сейчас оказаться в метро. Я
чувствую, этот переход от тишины и простора пустой, полутемной улицы к
свету, шуму, суете метро меня собьет, уведет от чего-то интересного, что
вертится у меня в голове. Кажется, можно найти Катю. Кажется, я нащупал к
ней путь. Что ж, совсем неплохой план поиска постепенно выстраивается у
меня в голове. Да, да, совсем неплохой. Значит, так...
К метро я подхожу с гудящей головой, но довольный.
Ну и денек предстоит мне завтра! Кроме новой поездки в министерство, а
также в поликлинику, где лечилась Вера, придется осуществить еще и этот
нелегкий поиск неведомой пока Кати. Неужели я завтра найду Катю?
Только бы мне сейчас уснуть побыстрее. Может быть, взять у мамы таблетку?
Завтра предстоит трудный день, и надо выспаться.
Но назавтра меня ждет открытие, которое разом переворачивает все мои планы.
САМЫЕ РАЗНЫЕ ВСТРЕЧИ,
В ТОМ ЧИСЛЕ И ОПАСНЫЕ
Утром мне звонит прямо домой старый мой знакомый Володя Граков. Еще рано,
и я только сажусь завтракать, сбегав вниз, к почтовому ящику, за газетами.
Володя работает в одном из отделений милиции города. Он способный и
старательный парень, но поразительно невезучий. Володя давно мечтает
перейти на работу к нам в отдел, и уже третий раз дело срывается: то одно
начальство в чем-то засомневается, то другое вдруг сочтет это
нецелесообразным, а то и сам Володя неожиданно схлопочет какое-нибудь
замечание, - на нашей работе без этого не бывает, тем более Володя человек
инициативный и азартный. И живется Володе трудно. У него давно болеет
жена, которую он страшно любит, да еще двое ребят и ни одной бабушки.
Володя вечно озабочен поисками продуктов, и на работе, за его столом,
всегда сложены какие-нибудь покупки. Ну, и денег у него, конечно, всегда
не хватает. Другой на его месте давно бы взвыл и на все махнул рукой. Но
Володя обладает редкой жизнестойкостью и оптимизмом. Мне Володя как-то
оказал большую услугу в одном деле, и с тех пор я у него в неоплатном
долгу. Но видимся мы редко, а уж домой он мне вообще не помню когда звонил.
- Привет, - говорит Володя, - это по твоему делу была вчера ориентировка
на женские вещи? Два костюма джерсовых, голубой и коричневый, пальто,
туфли, сапожки, кольцо какое-то?
- Да! - кричу я в ответ. - Точно! Мое дело! Что ты там разыскал,
выкладывай скорей!
Признаться, я меньше всего ожидал пока удачи с этой стороны, ведь
ориентировка была отправлена только вчера. И я сгораю от нетерпения
узнать, что Володе удалось раскопать. Не будет же он мне зря звонить.
- Ну, выкладывай же, - повторяю я.
А Володя вместо этого начинает разводить церемонии.
- Ты уж извини, что я так рано звоню, - говорит. - Да еще домой. Но я...
- Кончай, - нетерпеливо обрываю я его. - Ты что, министру звонишь или
послу иностранной державы? Тем более что ты просто так никогда не
позвонишь, что, я тебя не знаю? Выкладывай давай.
- Понимаешь, я тут, по-моему, один из двух костюмчиков нашел, - с
некоторым сомнением в голосе отвечает Володя. - Продавали его.
- Где он?
- Да вот, передо мной лежит.
- А кто продавал?
- Кто продавал тоже тут, у меня. Поэтому я тебе и звоню. Может, подъедешь?
- Какой разговор? Сейчас приеду.
- Понимаешь, утром до работы побежал на рынок то-се купить и вдруг вижу
такое дело: продают вроде твою вещь. Ну, и пришлось задержать. А мои
голодные сидят, меня ждут. Поэтому ты уж меня извини, но я сейчас побегу.
Коля Филатов тут его пока постережет. А я через час вернусь. Договорились?
- Ну, конечно. Давай беги. А я сейчас еду.
Я бросаю трубку и на ходу выпиваю остывший стакан чая. Бутерброд я
дожевываю уже на лестнице.
Мама торопится к себе в поликлинику, но за мной, конечно, не поспевает.
Она только сердито говорит мне вдогонку:
- Имей в виду, вот так именно и наживают язву желудка. Просто безобразное
отношение к собственному здоровью. Пять минут ничего же не решают.
Мама хороший врач, но плохой психолог. Во всяком случае, меня она понять
уже не в состоянии. Какие могут быть пять минут, когда меня просто
лихорадка бьет от волнения и нетерпения.
На улице мне неожиданно подворачивается свободное такси. В такое время это
редкая удача. Черт с ним, потрачу рубль. Интересно, кого Володя задержал?
Это надо же, такая удача. Что за молодец! Замороченный всеми своими делами
и заботами, сам голодный и зная, что его ждут... Нет, пока у нас есть
такие работники, как он, мы еще кое-что можем. Кого же он задержал? Но тут
я вдруг вспоминаю, что костюм еще надо опознать, и это может сделать
только Верина соседка, Полина Ивановна.
- Вот что, друг, - говорю я водителю, - совсем забыл. Поворачивай. Мы еще
одну старушку захватим с собой.
- Молодую бы интереснее, - смеется тот и послушно разворачивается. - Куда
поедем?
Я объясняю.
Спустя полчаса мы с Полиной Ивановной приезжаем в отделение милиции, и
она, представьте себе, совершенно категорически и вполне официально
опознает украденный из комнаты Веры костюм.
Вот теперь уже беседа с задержанным на рынке человеком, который этот
костюм пытался продать, приобретает бесспорный интерес. И я прошу привести
этого человека в кабинет, который мне тут временно отвели.
Предварительно Володя, который уже успел появиться на работе, сообщает мне
все сведения об этом человеке, которые успели собрать за полтора часа,
прошедшие с момента его задержания. Оказывается, Володя позаботился и об
этом, прежде чем бежать с продуктами домой. И я уже предвкушаю, как
выигрышно подам его роль в справке, которую составлю после раскрытия дела.
Может быть, Володина мечта наконец сбудется.
А задержанный оказывается Жилкиным Иваном Зосимовичем, слесарем одного из
ЖЭКов, контора которого, кстати говоря, расположена как раз напротив того
дома, где жила Вера Топилина. По работе характеризуется Жилкин плохо:
пьяница и хапуга, вечно халтурящий на стороне. Хотя судимостей у него и
нет, но имеется два ареста за мелкое хулиганство. В общем, личность
малопочтенная и весьма подозрительная, как видите. Ко всему еще Жилкин с
утра уже слегка где-то хлебнул. Это обстоятельство может оказаться для нас
в равной мере и благоприятным и неблагоприятным.
Итак, Володя приводит в кабинет маленького кривоногого человечка,
всклокоченного, с каким-то свернутым набок широким носом и бегающими
черными глазками. Вид у Жилкина отнюдь не испуганный, а скорее
заискивающий и как бы сконфуженный, словно ему неловко, что на него тратят
время, и он готов на все, чтобы облегчить нам нашу задачу. Одет Жилкин в
старую, перепачканную телогрейку, под которой видна мятая и тоже старая
клетчатая рубашка, брюки вправлены в сапоги, в руках он мнет кепку.
Войдя в комнату, Жилкин поводит своим кривым носом, словно к чему-то
принюхиваясь, зыркает по углам хитроватыми черными глазками и
останавливается посреди кабинета, слегка колеблемый неведомым ветерком,
как бы недоумевая, двигаться ему дальше, к моему столу, или остаться на
Громыко Ольга
Николаев Андрей
Куликов Роман
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Нортон Андрэ