чердака.
участок, где имелась камера, и дать им возможность отдохнуть до утра. После
этого нужно было привести туда же Переса с его Кончитой и бабку Линду с
сестрой Гомеса, а Пушку и Малыша прислать в распоряжение Капитана.
там же находилась и мэрия.
Собака действительно залаяла.
сказать-то?
комитету.
власть перешла к нам, то сразу поймет, что ему не на кого больше надеяться.
вас застрелит. У него даже дробовика нет. А у вас у всех автоматы... Значит,
мне надо сказать, что я уже сдался? А что мне за это будет?
хлопнул Марсиаля по заднице. - Кстати, еще лучше будет, если ты скажешь, что
перешел на сторону партизан.
посадить, пожалуй, могут... Нет, я человек пленный, подневольный, меня силой
заставили - и все. Переговоры - пожалуйста, а к вам - извините. Мне и так
достанется за то, что вы кольт сперли. Из жалованья вычтут, а он на базаре
полтораста песо стоит.
Нет, я лучше буду пленный. Вы должны меня арестовать и где-нибудь посадить.
Сажать лучше всего к нам в участок. Днем там в камере прохладно, а ночью
почти нет москитов. Можете и Переса туда принести, и деда Вердуго... Только
сперва пусть он пульке притащит.
послышались шаркающие шаги, и перед калиткой, позевывая, появился лысый
толстяк в черных очках, в шортах, шлепанцах на босу ногу и голубой майке
"Адидас", туго обтягивающей пузо.
доложить, что вверенный вам город захвачен партизанами. Жертв нет, весь
личный состав полиции взят в плен, сторож Вердуго тоже. По поручению вот
этих предлагаю вам тоже сдаться.
же встречать дорогих гостей на пороге. Прошу в дом!
университете сочувствовал коммунистам. Да и сейчас я им очень сочувствую.
Знаете, я когда-то даже купил портрет Фиделя, и он висел у меня над кроватью
в кампусе. Но потом как-то отошел от борьбы. Дела, коммерция, девочки,
знаете ли... А вот сейчас увидел ваши бороды, оружие и пожалел, что не смог
идти до конца. Эх, где мои тридцать лет! Я бы непременно присоединился к
вам. А сейчас, увы, я уже стар. Мне уже сорок пять!
мэром? Или у вас мэров не выбирают?
меня. Он, как приедет, разнесет этих пьяниц Переса и Гомеса, а потом громко
так скажет: "Этот старый Фелипе Морено опять будет мэром! Слышите вы,
свиньи!"
заметил Капитан, смакуя благородный напиток.
отдавали за меня.
муниципалитет истинных представителей народных масс!
- Мы выберем истинных революционеров, самых лучших людей, пострадавших от
хунты. Вот, например, мой кузен Кристобаль Морено - очень революционно
настроен. В прошлом году жандармы Лопеса, эти кровавые палачи, отобрали у
него водительские права, утверждая, что он виноват в превышении скорости. Но
мы то знаем, что все это ложь, провокация против борца за свободу. О, если
бы вы знали, как мой кузен ненавидит диктатуру! Вы бы назначили его
президентом!
сыгранным сочувствием кивнул Капитан.
слегка икнув. Ром уже действовал.
продаже.
автоматов народу не хватает!
цены на французский коньяк, маринованные анчоусы, швейцарский сыр и
платиновые зубы. Страна идет к экономическому краху!
и выпили. Это была уже, по-моему, пятая рюмка. Потом снова чокнулись и снова
выпили, а потом еще, еще и еще... Подозреваю, что на душу пришлось не менее
галлона. В финале я запомнил какое-то белое облако, которое выплыло
откуда-то и окутало меня атмосферой из паров духов, пудры и крема... Вскоре
все исчезло. Впору было подумать, что я помер.
то, чего они никогда не видели, и уж совсем никогда не видят то, о чем
никогда не слышали. Я имею в виду, конечно, нормальных, психически здоровых
людей. Вероятно, от чрезмерно большой дозы спиртного что-то сдвинулось у
меня в мозгах, и я временно свихнулся. Еще одно подтверждение тому: в
обычных снах отсутствуют, как правило, такие ощущения, как запах, тепло,
холод, сырость. А здесь они были, пожалуй, самыми главными.
Куски ткани, обмотанные вокруг моего тела, лишали меня возможности шевелить
конечностями и поворачивать голову. Лишь рот, нос и часть лба оставались
открытыми, и они чувствовали холод. Не прохладу, не ветерок, не освежающую
благодать, а злой, щиплющий мороз. Такой я ощущал лишь однажды, когда ездил
на каникулы в Канаду. Но этот был сильнее. Я видел пар, который вырывался у
меня из ноздрей при каждом выдохе.
не чувствовалось вибрации, но что-то заставляло покачиваться то сооружение,
внутри которого я находился.
бы чего-то пугающего. Даже мороз меня не сильно беспокоил, потому что
опутывавшая меня ткань была сухой и теплой. Глаза у меня то открывались, то
закрывались, мне хотелось спать. Во сне!
ничего не видел и не чувствовал, но это продлилось недолго. Во всяком
случае, мне так показалось.
огромных и очень сильных, потому что они мгновенно подняли меня куда-то
вверх. Лишь тут я успел открыть глаза и заорать от страха, потому что увидел
огромное лицо с вытаращенными темными глазами и ртом, обдавшим меня
непривычно вонючим запахом дрянного табака и алкогольного перегара. Кажется,
это было женское лицо. Мне запомнились только черные слипшиеся волосы,
выбивавшиеся из-под толстого серого платка, и огромный сизый нос с большой
царапиной на правой ноздре. Дикий ужас заставлял меня орать нечто
невразумительное. Лишь где-то на уровне подсознания я понимал, что надо бы
крикнуть: "Помогите! Полиция!" - или что-то в этом роде. Но я не знал, как
произносятся эти слова, и просто орал, точнее, визжал тоненьким, поросячьим
голоском. Страшная женщина перехватила меня поудобнее, повернула, и на
какую-то секунду я увидел голубую детскую колясочку с разноцветными
шариками-погремушками, протянутыми поперек кузова, и откидным клеенчатым
пологом. Голову даю на отсечение, что колясок такой конструкции я никогда в
жизни не видел и не мог видеть. Еще перед моими глазами успело промелькнуть
чистое голубое небо и яркое, но совершенно не греющее солнце. Затем я
уткнулся лицом в жесткий мех, пахнущий нафталином и какой-то тухлятиной.
Кроме того, женщина-монстр так прижала меня к себе, что я едва не задохся. А
перед глазами все виделась голубая колясочка, теплая, уютная, привычная...
Ни одно живое существо в этот миг не было мне дороже, чем эта бездушная
вещь! Тоска по колясочке разрывала мою душу! Кто были те негодяи, что так
грубо выдернули меня оттуда?
нафталин и запах прелого меха. Я слышал гомон толпы, шум города, скрип снега
под ногами той, что куда-то меня тащила, ее сопящее дыхание. Мои нос и щеки
согрелись, зато откуда-то снизу, от ног, ощущались холод и сырость. Потом во
всех этих ощущениях настал перерыв. На какое-то время я погрузился во тьму.
людей и закашлялся от едкого табачного дыма. То, что этот дым был табачным,
Орловский Гай Юлий
Соломатина Татьяна
Сертаков Виталий
Андреев Николай
Перумов Ник
Мурич Виктор