должно быть, от избытка сил - выворачивали вместе со столбами. Бригадмильцы,
а после них дружинники и окодовцы (ОКОД - оперативный комсрмольский отряд,
если кто забыл) вели со всеми этими негативными проявлениями борьбу, но...
как-то не так, должно быть. Если при Сталине за разбитый фонарь
пятнадцатилетнего шпаненка могли запросто определить во "вредители", а за
выстрел из порохового самопала признать "террористом", то в "оттепельные"
годы, как и потом, в "застойные", его приводили в штаб дружины, вели
задушевные беседы, убеждали записаться в библиотеку или кружок
авиамоделиста. Одним словом, ударились в другую крайность.
армии. Армия мыслилась как всемогущая воспитательная сила, способная
превращать человека в человека. Никто и подумать не мог, что армия,
пополняясь шпаной из компаний, привыкших бить фонари и морды на аллеях, сама
заметно переменится к худшему. И вместо дисциплинированных подтянутых умелых
парней оттуда стали возвращаться угрюмые, жестокие, накачанные, агрессивные
дембеля. А потом еще Афган добавился... Возвращаясь из армии, "деды"
навещали свои прежние компании, учили новые поколения уму-разуму. Сюда же
наведывались и те, кто, не дотянув до призыва, залетел в колонии; все это
сплавлялось, смешивалось, срасталось. И несмышленышам было жутко лестно
доказать свою отчаянность и крутость перед парнями, чье имя могло повергнуть
в трепет даже старшеклассника или пэтэушника.
обеспечить себе мирный проход через любой самый опасный двор в городе, если
после этого называл пару известных народу кликух. Парнишка, живший в любом
районе города и имевший друзей в парке, хорошо знал: чуть что - за него
заступятся, отмолотят обидчиков в любом числе. Даже Лавровка, где тоже были
жутко крутые люди, после двух-трех больших разборок признала, что парк
сильнее.
Гребешок, и Налим с Лузой. Правда, в разное время, хотя разница в возрасте
между ними была не очень большой.
посадили, а одного по пьянке зарезали, как-то охладел к парковым делам,
более-менее закончил десять классов и ушел в армию, откуда подался в
ментуру. Не потому, что проникся особой ненавистью к преступной среде, а
потому, что уловил: пушка, ксива, рация и дубинка дают власть. Службу он,
правда, нес не в парке, а в другом районе города, но привычку бить упавшего
ногами вынес из этих "романтических" аллей. Увы, она его и подвела.
застоем и перестройкой. Поначалу он был слабоват, но нахален и в результате
часто приходил из парка с фингалами. Потом разогрелся, раскачался и завоевал
авторитет. При этом очень ловко избежал приводов и удачно успел уйти в
армию. Задержись он буквально на пару дней дольше - влип бы в историю.
Кодла, в которой он до этого состоял, прицепилась к каким-то прилично одетым
парням. А те оказались оперативниками КГБ, к тому же при пушках и при
исполнении служебных обязанностей. Одного из друзей Гребешка грохнули в
пределах необходимой обороны, а остальных положили на землю в живом виде,
после чего упаковали всех в кутузку. Гребешок узнал об этом уже в армии.
росло и развивалось в условиях демократии. Похулиганить им удалось вволю, но
очень они попались быстро. На зоне им сразу стало ясно, что они занимались
ерундой, пока умные люди дела делали, и по возвращении возмечтали о том,
чтоб найти себе крутого пахана.
Курбаши. Парк отошел к последнему вместе с образовавшимся там рынком. Для
шелупони, крутившейся в парке, настали тяжкие времена. Господину Курбатову
стали поступать жалобы от владельцев подконтрольных торговых точек. Мол, мы
платим за охрану, а тут какие-то неорганизованные ползают, требуют еще...
Курбаши выделил на рынок "опергруппу", которая четко отловила самозваных
рэкетменов и сделала им козью морду. Точнее, привела их морды в
трудноузнаваемый вид. После этого группа прошлась по парку и провела
разъяснительную работу. Всем юношам и девушкам было доведено до сведения,
что отныне и довеку любые попытки взимать какую-то дополнительную плату с
палаточников, лоточников и наперсточников будут караться более строго. В
пределах всей торговой зоны был установлен запрет на самовольное "обувание"
покупателей, неорганизованное стучание по мозгам, торговлю "кайфом" без
"лицензии" Курбаши и на другие мероприятия, грозящие подорвать реноме
паркового рынка. Не рекомендовалось также излишне часто чистить морды
алкашам, чтоб не отвадить их от традиционных мест распития.
считая, что Курбаши берет на понт. Но Юрий Иванович шутить не привык. Он
провел "зачистку зеленки" так, как никакой милиции не снилось. Трупов,
правда, было немного, тяжких телесных тоже, но с тех пор желающих нарушать
установленные Курбаши правила больше не находилось. Да и самой шпаны в парке
поубавилось. В городе открыли дискотеки, бары и кафе, где можно было
"оттянуться", если есть на что. А вопрос о бабках стал остро - мамы-папы у
многих оказались на мели, стало быть, зарабатывать потребовалось самим.
Времени на пустое дуракаваляние не осталось. Кто сел в коммерческие киоски,
кто взялся их охранять. Одни угоняли тачки, другие их продавали. Кто-то
ломал квартиры, кто-то ставил в них металлические двери.
Степы с каждым годом все расширялась. Правда, не так быстро, как хотелось
бы, потому что количество продавцов росло гораздо быстрее числа
платежеспособных покупателей. Несмотря на широчайший ассортимент товаров со
всего света, основную выручку по-прежнему давала водяра.
воротам подкатила "девятка" с Гребешком и Лузой. Они остановились у бетонной
стенки, на которой какой-то рок-фанат несколько лет назад напрыскал краской
название любимой группы "Парк Горького", а в более поздние времена некто
добавил углем: "...пьяницы". Все вместе это читалось очень актуально.
пузыри. Из машины вылезать не хотелось.
могло сюда потянуть? Да и не упомнит его никто, даже если он тут был. Тут
каждый день тыщи людей ползают.
Обязательно приметили бы, - возразил Гребешок. - Да он наверняка не один
был.
сумел оторваться от нас - как он, - то первым долгом рванул бы куда
подальше. На попутку - и за город, скажем.
Я свою и за миллиард дарить не буду.
сделал на его месте?
по-другому сработал бы, да?
то, наверно, драпанул бы пустым. А если бы был кто-нибудь знакомый, да еще
вхожий в гостиницу, то попробовал бы достать.
Это дом восемь по улице Матросова. Там он и лежал, в двух шагах от ограды
парка.
гаражами.
можно. Тебе надо срочно жмура прятать, причем не простого, а
полупотрошеного, от которого вонизм идет на сто верст, который весь в
кровище и к тому же голый. Ты его потащишь за сто верст?
же завернешь его во что-нибудь, чтобы потом багажник не отмывать. Ты
улавливаешь мыслю, юноша?
голенький, ни во что не завернутый, а следов крови со стороны проезда между
гаражами нет. Даже если представить себе, что там были полные лохи, которые,
имея машину, привезли жмурика в соседний двор и закинули его между гаражами,
то трудно понять, как они там кровянки не накапали.
внешней стороны, да еще и помяли бы ее вместе с этим топольком. А крапива
смята только со стороны забора. Понял? Дыши носом!
топтано, значит, и дырки нет. Ладно, это мы потом проверим. Пошли по гостям!
запер "девятку", пискнул электронным ключиком и присоединился к товарищу. У
ворот рынка возвышались два крупных мужичка-охранника, в камуфляжках и
черных беретах, с дубинками у пояса. На рукавах было нашито нечто вроде
геральдических щитов с изображением какого-то зубастого зверя неопределенной
расцветки и надписью "ОА "Барс". "ОА", надо думать, означало "охранное
агентство". Луза еще в прошлом году стоял здесь, на этом почетном посту,
собирая по тысяче рублей за вход на территорию рынка.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Акунин Борис
Майер Стефани
Каменистый Артем
Володихин Дмитрий