на благополучный выход из "Бронированного трупа".
скульптурная композиция из розового мрамора, изображавшая трех ангелочков,
то есть трех очень довольных жизнью пупсов с крылышками. Пупсы были
сработаны из цельной глыбы, но так ловко, что казалось, будто и впрямь
летают.
утверждала, что идти надо направо. Именно туда меня и потащили, передохнув,
Бетти и Таня.
резными украшениями. Она была не заперта, и, открыв обе створки, мы прошли в
длинную анфиладу комнат, тянувшуюся только по прямой минимум на сто метров.
Кусково, и в Архангельское, но тут, конечно, было пошикарнее. В целом,
конечно, создавалось впечатление, что находишься в музее. Все было уж очень
парадное, нежилое. А ведь Лопес тут собирался лет двадцать прожить. Паркет
был настолько гладкий, что казалось, будто поверх дерева настелено
оргстекло. В каждой из комнат стены были обиты шелком своего цвета, оттенка
и рисунка. На каждой стене висело по одной большой или по нескольку малых
картин в позолоченных багетах. Резные стулья, кресла, диваны, комоды - все
это было сделано под XVIII век.
теперь им некуда было спешить. Заодно и мне дали бы отдохнуть какое-то
время. Но они все-таки спешили, будто боясь, что кто-то их может опередить.
Мне лично казалось, что сейчас, пока еще ничего не нашли, бояться нечего.
находиться некий "ларец с трубой".
Меня временно посадили в кресло - большое им спасибо! - а сами подошли к
ларцу.
стенке ларца.
ларца браться нельзя ни в коем случае. Штырь, через который было продето
кольцо, служил чекой. При попытке поднять крышку ларца чека выдергивалась,
освобождала ударник, и взрыв с гарантией уничтожал всех, кто находился в
комнате.
нашла в его боковой стенке небольшое отверстие и сунула в него указательный
палец правой руки.
эта просьба была исполнена, как где-то заурчал электромотор, и огромное
зеркало в раме из черного дерева плавно ушло в сторону, открыв проем, в
который мы не замедлили войти. Точнее, вошли Бетти и Таня, а меня потащили
волоком.
заставлено книжными шкафами. То ли диктатор решил посвятить остаток жизни
самообразованию, то ли очень любил красивые обложки. В одном из шкафов
должна была стоять старинная книга, которую я видел только глазами
негритенка Мануэля. Читать Мануэль не умел, но название книги прочла донья
Мерседес: "Приключения и жизнь плута Гусмана де Альфараче, дозорная башня
человеческой жизни..." Эту книгу должна была найти Бетти. Собственно, книга
ей не требовалась. Она только обозначала нужную полку.
(считая от зеркала) комнате. Здесь должна была работать мама Бетти.
для мизинца левой руки, куда Бетти свой мизинец и всунула.
было открывать дверцу шкафа и снимать с полки книгу.
нажимать безбоязненно: она замыкала только цепь, включающую механизм
открывания очередной потайной двери, а не механизм подрыва фугаса.
было пройти аж десять комнат, прежде чем мы оказались у портрета
Сан-Мартина, где в дело опять вступила Таня.
огромного портрета национального героя Аргентины. Самое главное было не
качнуть портрет вбок. Железный угольник, укреплявший багет с тыльной
стороны, мог сработать как замыкатель для двух контактов-шурупчиков, невинно
торчавших из стены всего в сантиметре от края портрета. Но Таня прочно
придавила портрет к стене, вставила палец в прибор, не шелохнув раму, а
Бетти набрала код "1298". Портрет остался на месте, но на противоположной от
него стене, отделанной панелями из красного дерева, открылся проход.
парень. По-моему, он не похож на Гарри Гудини, чтобы суметь распутать ноги и
вынуть руки из наручников.
надоело таскать меня туда-сюда. Они почему-то очень торопились, а я мешал им
передвигаться быстро.
чтобы пристегнуть наручниками к стояку водопроводной трубы в небольшой
ванной комнате. Как я там очутился - не помню.
предназначалась для самого Педро Лопеса. Скорее всего она была заготовлена
для кого-то из приближенных, потому что была сделана слишком уж скромно и
по-деловому.
нашего "кабанчика", вытянув связанные ноги. Тишина стояла абсолютная. То ли
звукоизоляция была хорошая, то ли Таня и Бетти так далеко ушли, что слышать
производимый ими шум я не мог. Я даже не знал толком, давно ли сижу здесь.
Пять минут? Двадцать? Час? И конечно, закралась такая простая-простая, но
очень скучная мысль: а что, если милые дамы как-нибудь самостоятельно нашли
способ выбраться, и теперь я сижу тут один-одинешенек, дожидаясь второго
пришествия, которое вовсе не обязательно состоится? Опять же, прежде чем оно
состоится, мне придется один раз помереть. Дело это новое, неосвоенное, тем
более что сдыхать придется от голода и жажды. На это потребуется время.
Может, трое суток, а может, пять. Конечно, если за это время мне не удастся
сломать наручники.
поглядеть на часы: 17.39. Интересно, что сейчас делает Чудо-юдо? Рвет и
мечет? Готовит останки аквалангистов к спуску в шахту на кукурузном поле?
Пытается срочно отыскать третий выход? Мизерная, но надежда. Правда, какими
глазами я на него посмотрю, если чертовы бабы все-таки унесут свой
компьютер?.. Ведь закон-то на их стороне. Они, как любят нынче выражаться в
нашем Отечестве, "легитимные" наследники. Мы с Чудо-юдом можем стать
таковыми только после их смерти. Но никто не поручится, что Перальте и тем
колумбийцам, которые за ним стоят, покажется более перспективным иметь дело
с Бетти и Таней-Вик. А это чревато для отца серьезными коммерческими
осложнениями. И здесь, и в других местах...
психику, сводила с ума. Над головой - полкилометра горных пород, вокруг -
бездушный, гальванизированный электроникой "Бронированный труп", а я у него
в кишках, где-то в аппендиксе, ничтожный микроб... В голове начиналась каша.
Психика отказывала. Путаница мыслей, напряженное стучание лбом в какую-то
прозрачную, но непробиваемую преграду. Я дернулся, попробовал взять
наручники на излом, но это был качественный товар. С ними, я думаю, даже
Гудини не совладал бы. Впрочем, он-то, может, и совладал бы, но я-то не
Гудини... Наверно, еще несколько минут - и я бы завыл, заорал дурным
голосом.
звук. Похоже, что кто-то приближался к месту моего заточения.
отрубе достаточно долго, да потом еще, уже в сознании, час просидел, то им
вполне могло хватить времени на все дела. Они могли уже достать свой ноутбук
из сейфа и вернуться за мной. Правда, их возвращение могло нести мне
кое-какие мелкие неприятности, тем более что я до сих пор не знал, по какой
причине меня до сих пор не пристрелили. В том, что я не знаю ничего такого,
чего не знали бы Бетти и Таня, у меня сомнений не было. Но как бы они,
сердешные, подозревая о наличии у меня каких-то нужных им сведений, по
простоте душевной не взялись бы эти сведения из меня вытягивать. Не знаю,
проходила ли Танечка специальную подготовку на этот счет, но у девицы с ее
складом характера даже импровизации на эту тему могли получиться весьма
неплохо. Мне, конечно, вовсе не хотелось бы зря отнимать у нее время, но не
было никакой уверенности, что она мне сразу поверит.
звуку: идут несколько человек. И явно больше, чем двое. Это не то чтобы
испугало, но сильно озадачило. По идее, кроме меня и семейства Мэллори, ни
один живой человек в "Бронированный труп" не проникал. Можно было
предположить, конечно, что те самые пропавшие подводные пловцы-"джикеи",
которых упустили "тигры" дона Соррильи, опередив нас, прошли в эту подземную
гробницу и спрятались где-нибудь, поджидая, когда мы начнем выносить ноутбук
Тимоти О'Брайена. Но это было негодное предположение сразу по нескольким
причинам. Нельзя было ни выйти на площадку лифта, ни спуститься вниз, не
имея пульта управления, и нельзя было получить пульт, не открыв доступ к
компьютеру-"часовому". То есть не отколупнув уголок мраморной плитки, не
счистив цемент и не нажав укрытую под ним кнопку три раза подряд. Если
"джикеи" и смогли раньше нас пробраться в "Бронированный труп", то по
Круз Андрей
Белов Вольф
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Якубенко Николай