так из чувства ложной скромности.
им дешевле, чем нам двухместный. Назвались они Коллинзами. Папаша -
Мартином, мамаша - Клер, а дите - Пат. Это опять же не объясняло пола
мелкого патлатого, потому как оно могло быть и Патриком, и Патрисией.
деньги мы заплатили и могли быть кем угодно. Например, Ричардом и Эллен
Браун. Это точно так же звучало, как мистер и миссис Смит. Могли бы
назваться и Родригесами - Ленка шпарила по-испански не хуже меня, правда, за
хайдийку ее никто бы не принял - слишком уж розовая и светловолосая.
глядел, но зелень парка выглядела неплохо. Девочка нас убедила, что москиты
в комнате, пауки под подушкой, змеи в постели и акулы в лагуне - явление
невероятное. Поскольку клопы, вши и тараканы не перечислялись в списке
невероятных явлений, я попробовал прикинуть, могут ли они тут быть.
Поскольку ни на стенах, ни на полу, ни на потолке не просматривалось никаких
насекомых, а белье было абсолютно свежее, я решил довериться местному
сервису. Как-никак Хайди уже порядочно прожил в условиях демократии, а в
условиях рыночной экономики - еще дольше. Социализм мы тут с Киской
построить не успели...
приятно. Лужайка с аккуратно подстриженной травой предназначалась для
тенниса. Две пары увлеченно гоняли мяч ракетками. Идиллия! Люди отдыхают,
оздоровляются... А у нас и здесь - дела, дела, дела!
благословенные Канары и будем балдеть без зазрения совести. Но в тот самый
день, когда мы намечали шлепнуть себе в паспорта испанскую визу и приобрести
билетики до Тенерифе, неожиданно позвонила Нэнси Стюарт.
терпеливо просвещала меня в мало знакомой мне науке - генеалогии. Само
собой, меня интересовало не абы что, а история многопрославленного
англо-ирландского рода, ведущего начало от капитана О'Брайена. Эту задачу
поставил Сергей Сергеевич. Поскольку я всегда считался жутко исполнительным
товарищем, а кроме того, очень хотел отдохнуть по-настоящему, то не шибко
интересовался, какое практическое значение имеют все эти изыскания. После
того маленького кошмарчика с искусственной реальностью, когда я словно бы
воочию пережил полет на транспортном "Ан-12", вынужденную посадку в
Нижнелыжье, нападение с перестрелкой и применением химии, а затем плен у
Сорокина, я готов был изучить хоть всю Всемирную историю от корки до корки,
лишь бы мне дали возможность чуточку привести мозги в порядок. Правда, до
этого я чуть-чуть не свихнулся, ибо вынужден был под руководством миссис
Стюарт мучиться у компьютера, ползая по базам данных и высасывая сведения о
всяких и всяческих О'Брайенах. Конечно, не будь Нэнси, я утонул бы во всем
этом море судеб. Тем более что О'Брайенов, не имевших никакого отношения к
капитану, выполнявшему секретные поручения Кромвеля, было намного больше,
чем тех, что были его потомками. Конечно, я проваландался бы год, а не
месяц, но так и не расковырял бы все это, выражаясь словами пролетарского
поэта, "окаменевшее дерьмо". А Нэнси быстренько помогла мне добраться до тех
архивов, где хранились документы, в которых отразились судьбы О'Брайенов, а
также до библиотек, где лежали газеты, журналы и книги, в которых плохо или
хорошо поминались те или иные его прямые потомки. Верный слуга
лорда-протектора и отреставрированных Стюартов (еще раз скажу, что Генри и
Нэнси были вполне рабоче-крестьянского происхождения и к католической
королевской династии имели то же отношение, что бывший первый секретарь
Ленинградского обкома КПСС к бывшему царствующему дому Романовых) оставил
потомство многочисленное и весьма неоднозначное.
британском флоте. Это было первым и очень важным открытием, ибо доказывало,
что все увиденное мной во время экспериментов, проводимых Чудо-юдом и
Кларой, не было случайным сочетанием картинок. Правда, не сохранилось ни
одного портрета. Это было очень даже объяснимо: О'Брайен был не из тех
людей, которые нуждались в популярности. К тому же, начав службу при Карле
I, казненном сэром Кромвелем, он благополучно пережил революцию, реставрацию
и мирно почил в 1699 году уже при короле Вильгельме III Оранском, который за
десять лет до этого совершил мирный переворот. Впрочем, тогда О'Брайен был
уже не военным моряком, а главой торгового дома. Все это полностью
соответствовало тому, что я знал об этом человеке. Во всех послужных списках
и жизнеописаниях совершенным пробелом были два момента. Во-первых, никто из
биографов не указывал, каким образом лейтенант О'Брайен - тогда у него еще
не было капитанского патента, - попав во время экспедиции к верховьям
Ориноко, вдруг объявился в родной Ирландии. Во-вторых, хотя Майкл О'Брайен в
1653 году едва не угодил в долговую тюрьму за неуплату по векселям
всего-навсего 50 фунтов стерлингов (должно быть, спасло заступничество
высоких покровителей), через год у него откуда-то взялось аж полтора
миллиона. Происхождение капитала никто из биографов опять-таки не объяснял.
Получалось, что истории с индейцем-отшельником и островом, куда занесло
негритенка Мануэля, донью Мерседес и Роситу, вовсе не были совсем уж
невероятными. Тем более что венчанной супругой капитана была некая дама,
записанная в приходской книге как Мерси (Mercy), католического
вероисповедания. Хотя девичьей фамилии дамы в книге не указывалось, нетрудно
прикинуть, что по-испански ее звали бы Мерседес (Mercedes). А спустя
какое-то время в той же самой церкви были обвенчаны "находящиеся в услужении
мистера Майкла О'Брайена" рабы Божьи Эммануэль (Emmanuel) и Роза (Rosa)
Джонсон.
Правда, в приходской книге не были записаны даты его рождения и крещения.
Зато был зарегистрирован факт появления близнецов у четы Джонсон. Все это
опять-таки четко укладывалось в рамки того, что я помнил об этом семействе.
континенте. Вроде бы она была где-то на Гудзоне, в районе примерно нынешней
7-й авеню в Нью-Йорке. Это случилось в 1674 году, вскоре после того, как
Новый Амстердам, отбитый у голландцев во время очередной англо-голландской
войны, окончательно стал Нью-Йорком. Патрик оказался малым оборотистым.
Наладив дела в колониях, он сдал их старшему сыну Роберту, а сам вернулся в
Англию. Как раз в это время отдал Богу душу почтенный глава фирмы, и Патрик
- точь-в-точь, как завещал старший О'Брайен, - взялся налаживать контакты с
Московией. Судя по всему, Петровские реформы дали Пату еще кое-какие
возможности для роста. Правда, поначалу он вывозил из России пеньку, лен,
воск и сало, а под финиш - вполне приличное уральское железо. (С превеликим
удивлением я узнал, что при Петре I Россия занимала первое место в мире по
выплавке чугуна и стали.) В 1726 году Патрик О'Брайен отошел в мир иной.
Теперь уже Роберт оставил за себя в Америке старшего сына (всего их у него
было четыре), а сам остался в Лондоне. Другие братцы из этой дружной семейки
расползлись по миру. Один нашел свое счастье в Индии, второй - в Канаде, а
третий, представьте себе, прочно пришвартовался к российскому берегу.
Возможно, английского купчика обработали архангелогородские моржееды, а
может, попалась какая-нибудь Марья-искусница - понять трудно. Известен
результат - Шон О'Брайен женился, принял российское подданство и даже
перешел в православие. По этому случаю связь его с родным домом как-то резко
обрубилась. Но об этой ветви - российской - в Англии никаких сведений не
имелось. Зато о других сведений оказалось предостаточно.
Австралии. При этом большинство семей, несмотря на географическую
удаленность друг от друга и множество смешанных браков с разными расами и
нациями, о своем родстве помнили и считали себя единым кланом. Исключение
составляли лишь растворившаяся в недрах Российской империи плеяда потомков
Шона и одна из американских ветвей.
и три дочери. Причем дочери родились намного раньше сыновей. Счастливый
папаша вынужден был здорово потратиться на приданое, потом влип в судебный
процесс с одним из зятьев и, проиграв дело, перешел из крупных буржуа в
мелкие Все события происходили в период, предшествующий войне за
независимость США. Когда же эта самая война началась, один из сыновей
поддержал короля, а другой стал сторонником Вашингтона. В конечном итоге
Гилберт, поддержавший короля, вынужден был бежать. Но не в метрополию, как
можно было подумать, а как раз туда, где король, которого он поддерживал,
запрещал селиться жителям колоний. Вот там-то, на Западе, и появился
впоследствии новый род - Браунов. Гилберт О'Брайен очень боялся, что
правительство Штатов его покарает, а потому назвался Брауном.
Мелани Джонсон, девицу, доводившуюся праправнучкой Эммануэлу и Розе Джонсон,
то есть негритенку Мануэлю и Росите. Оказывается, оба их сына - я сразу
вспомнил, что на самом деле один из сыновей Мануэля был вовсе не от Роситы,
а от Мерседес Консуэлы де Костелло д'Оро! - приехали в Америку еще вместе с
Патриком О'Брайеном, где женились на ссыльных, хотя и белых воровках.
Разобрать, который из этих братьев был сыном доньи Мерседес, а который -
Роситы, по документам не удалось. Они считались близнецами, родившимися в
один день.
внимание. Хотя я, конечно, не был таким идиотом, чтобы подозревать каждого
Брауна в родстве с Ричардом по кличке Капрал, то есть, условно говоря, со
мной. Это все равно, что считать родней всех Бариновых. Тем не менее, когда
миссис Стюарт по моей просьбе подключилась к одной из баз данных,
используемых адвокатами и нотариусами при работе с делами о наследстве, она
установила, что Ричард, сын Бенджамина и Милдред Браун, католического
вероисповедания, есть прямой потомок Энтони Брауна и Мелани Джонсон. А я-то,
чудак, понять не мог, откуда у хлопца, то есть у янки, испанская грусть...
Правда, я никогда не видел настоящего Брауна. "Главный камуфляжник" - если
Маркеев Олег
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Каменистый Артем